Джон Норман - Мечники Гора

— Как обстановка? — спросил я.

— Всё в порядке, командующий, — заверили меня.

Очевидно, в лагере были шпионы и, возможно, даже ассасин. Если Лорд Нисида не ошибается, то, по крайней мере, один из этих пятерых, с кем я познакомился в его палатке, был шпионом и потенциальным убийцей. И если один их них, правда, был ассасином, тогда Лорд Нисида, если можно так выразиться, жил с остом за пазухой. Безусловно, если ассасин и шпион, были один и тем же лицом, хотя, надо признать, что роль шпиона для представителя их касты обычной не назовёшь, то Лорду Нисиде не грозила какая-либо непосредственная опасность, поскольку шпион должен собирать информацию, и вряд ли нанесёт свой удар, пока его наниматели не сочтут, что информации достаточно.

Иногда свободных женщин нанимают работать шпионками под видом рабынь, для чего с их согласия клеймят и надевают ошейник. Разве красавица, стелящаяся под ногами, энергичная и умная, не в состоянии выведать тайны дома, разве она не идеальный вариант с точки зрения сбора цветов информации? Разве это не естественная, простая и невинная вещь заслужить одну из их улыбок, по столь низкой цене как неосторожно оброненная фраза, случайно брошенное слово, которое, в любом случае, должно быть бессмысленным для них? Некоторые не понимали, что с того момента как их бедра коснулось раскалённое железо, а на шее сомкнулся рабский ошейник, они действительно были рабынями. Другие, несомненно, ожидали, что по окончании их миссии они получат свободу. Конечно, ни одна из них не была бы освобождена, поскольку их рабство изначально было запланировано их работодателями. Разве это не пригодная награда за их предательство? Пусть уж теперь остаются в своих ошейниках и, привязанные к кольцу наказаний, изучают уроки плети, сообщающей им реальность их статуса и характер их будущего. Иногда, даже случаются забавные ситуации, когда женщина, нанятая, чтобы шпионить в неком доме, обнаруживает, что предложение этого дома перебили, и её везут в фургоне в другой дом, возможно из другого города. Её жалобы и протесты вскоре прекращаются, заглушённые ударами плети. Ей предстоит привыкать к мысли, что она теперь самая что ни на есть настоящая рабыня и обнаружить, что она оказалась, возможно, в тысяче пасангов от того дома, куда её предполагалось внедрить. К своему ужасу она вскоре поймёт и то, что её вербовщики не собираются пытаться исправить ошибку, поскольку это могло бы привлечь к ним и их намерениям ненужное внимание. Она узнает, что ошейник действительно находится на её шее, и этот ошейник, так плотно окружающий её прекрасную шею, надёжно и неумолимо заперт. Она теперь рабыня. Её работодателям не составит труда найти другую женщину ей на замену, ту, с чьим внедрением у них получится лучше. Настоящая рабыня никогда не предаст своего господина, прежде всего потому, что она понимает ужасную серьезность такого поступка, и свою абсолютную уязвимость. К тому же, она теперь у его ног и является его рабыней, более того, она сознаёт себя его рабыня, и надеется только на то, что он будет ею доволен. Безусловно, её могут похитить и пытать, и тогда она расскажет всё, что знает. Никто не будет винить её за это, как и любого другого человека, подвергнутого ужасным пыткам. Так что, рабынь стараются держать в неведении. Они не могут рассказать того, чего они не знают. Их дело служить и ублажать, а не информироваться о проектах и делах мужчин. Любопытство, как говорится, не подобает кейджере. Ошейник зачастую — самая лучшая защита для женщины. Рабынь обычно не убивают, даже во время штурма и разграбления города, точно так же, как верров и кайил.

В отдалении всё ещё шумел пир, доносилась мелодия гимна Коса.

«Интересно, — подумал я, — эти наёмники, преступники, изгои, предавшие или отказавшиеся от своих Домашних Камней, помнят такие вещи».

Мне попадались мужчины, нетвёрдой походкой возвращавшиеся в свои жилища, некоторые вели за собой на привязи связанных рабынь. Другие тоже вели рабынь, но по-другому, держа за волосы головы девушек у своего бедра, согнув в поясе в ведомое положение.

Можно было не сомневаться, что эти парни получат своё удовольствие от рабынь. Очевидно, одна из главных полезностей рабыни — это огромное удовольствие, которое можно от неё получить.

Насколько изумительна женщина, находящаяся в собственности!

Я приблизился к следующему посту.

— Как идёт дежурство? — осведомился я.

— Всё в порядке, командующий, — ответили мне.

Как минимум один из этой пятёрки был шпионом, и, похоже он, или кто-то другой мог быть из тёмной касты.

Интересно, из какого источника получил эту информацию сам Лорд Нисида. Несомненно, у него тоже были шпионы. И не считал ли он шпионом и меня. А ещё меня мучил вопрос, действительно ли один или более из этих пятерых был шпион или ассасином, или мне это было сказано просто, чтобы в очередной раз манипулировать мною? Если так, то с какой целью? Откуда он мог знать, что среди них есть шпион или убийца? Может, это была его догадка? Что если это было результатом некого заблуждения или паранойи? Впрочем, я не думал, что Лорд Нисида безумен. Наоборот, он показался мне одним из наиболее холоднокровно нормальных людей, из всех, кого я когда-либо встречал. Чем-то он напомнил мне Па-Кура, некогда бывшего главой касты Ассасинов, за тем исключением, что Па-Кур был не из тех, кто увлекался икебаной, поэзией, чайной церемонией, саке, прелестями деликатных женщин служащих в соответствии с контрактом. Па-Кур искал власти, безжалостно, целеустремленно, буквально, на острие клинка. Ради этого он отказался от тщеславия, или, возможно было правильнее сказать, что он пожертвовал всем ради того, что оказалось недолговечнее, неуловимее и очарованнее любого тщеславия, самого тщеславного из тщеславия, власти!

Я разминулся ещё с одним часовым.

Похоже, что ночь проходила без происшествий.

Я вспоминал то, что знал об ассасинах средневекового Ближнего Востока. Каста ассасинов Гора совершенно отличалась от них. Они не были простофилями, дураками, сумасшедшими или глупыми, что были не в состоянии понять, как ими, молодыми люди, опьянёнными вином смерти, думавшими, что они будут процветать в пыльных городах, манипулировали другие. Против таких бессмысленных марионеток, таких наивных глупцов, таких сумасшедших, которыми управляют те, кто посылает их на смерть, сидя в безопасности своих горных твердынь, в своих логовах уловок и обмана, бывает трудно защищаться. Но гореанский ассасин, член Чёрной Касты, это вам не наивным, запутанный, введённый в заблуждение, управляемый юнец, служащий целям других, а профессиональный убийца. Он хочет убить и исчезнуть, выжить, чтобы убить снова. Иначе он не более, чем неуклюжий болван, неудачник, едва достигший уровня простого, отчаянного, сбитого с толку дурака. А если он помимо того, что погиб сам, ещё и не выполнил свою работу, потерпел неудачу, то он позор своей касты.