Джон Норман - Мечники Гора

— Некоторые из наших, — заметил первый, — поверив слухам, взяли то, что смогли унести из добычи, и убежали ещё ночью, прежде чем сигнальщики ударили в набат, давая сигнал к восстанию.

— Те повезло больше чем остальным, — мрачно проворчал третий.

— Ничего не понимаю, — растерянно признался я.

— Ты, конечно, слышал о Марленусе? — уточнил второй.

— Разумеется, — кивнул я, — Марленус из Ара, Великолепного Ара, Убар Убаров.

— Долгое время его не было в Аре, — сообщил четвёртый. — Он исчез во время карательного рейда в Волтае.

— Со временем о нём стали думать как об умершем, — добавил первый. — Уверен, Ты знаешь о войне между Аром с одной стороны и союзом Тироса и Коса, к которому присоединились другие государства, с другой?

— Разумеется, — кивнул я, вспомнив сотни флагов и вымпелов, развёрнутых на улицах Ара.

— Тиросу, Косу и их союзникам дико повезло, — заметил третий, — что Марленуса в тот момент не было в городе.

С этим я не мог не согласиться.

— Было принято на службу множество наёмников и наёмных отрядов из десятков государств, брали даже шайки разбойников и группы изгоев, думавших только о грабеже, — сообщил второй.

Послышались жиденькие смешки от некоторых из них.

— Они наполнили шеренги копейщиков островных убаратов, — пожал плечами четвёртый.

Понятно, что сила морских убаратов заключалась в их флотах, а не в пехоте.

— Ар пренебрег мерами предосторожности, — неодобрительно проворчал первый из них, и я задумался, не мог ли он быть воином, изгнанным из некого города, уж больно к лицу была бы ему алая туника. — Он оказался не в состоянии вооружить и развернуть свои огромные пехотные легионы.

— Понятно, — кивнул я.

Пока они не сказали ничего для меня нового.

Мне вспомнилось, как Дитрих из Тарнбурга лихим броском взял, а потом долгое время удерживал Торкадино, тем самым задержав продвижение армии вторжения к Ару, давая последнему время на мобилизацию и подготовку к встрече лавины вооруженных мужчин, неумолимо катившейся к его стенам. Но манёвр Дитриха пропал даром, и Ар остался спокойным и даже инертным, хотя, конечно, клёкот боевых тарнов не мог не долететь до его стен. Как они могли не принять во внимание стенания беженцев, не услышать барабаны копейщиков, не почувствовать тяжёлую поступь боевых тарларионов? Многим вскоре стало ясно, что в Центральной Башне поселился заговор и предательство, и что даже сам трон теперь может быть украшен обещаниями и богатством островных убаратов. Ар, жалкий, смущённый, дезорганизованный и обезумевший, оказался неспособен оказать даже самого слабого сопротивления, будучи преданным командирами, засевшими в Центральной Башне. Большая часть лучших сил Ара, его самых отборных войск, возглавляемых наиболее подготовленными офицерами, намеренно уведённая от города и брошенная в обширную дельту Воска, там и погибла, пытаясь осуществить предполагаемую карательную экспедицию против воображаемых экспедиционных сил Коса и Тироса. Эти войска были сознательно направлены на гибельную дорогу и оставлены без связи и снабжения. Им сознательно отдавали неясные, путанные и даже противоречивые приказы, выполняя которые они забирались всё глубже в почти смертоносную местность. Эти войска, в соответствии с планами заговорщиков, были обескровлены в дельте Воска, понеся ужасные потери от жары, насекомых, солёной воды, зыбучих песков, стрел ренсоводов, змей и тарларионов, даже не встретившись с противником лицом к лицу. Немногим из них посчастливилось вернуться домой. Некоторые, ошеломлённые и голодные, наполовину обезумевшие, всё же смогли достичь южных плотин Порт-Кара, отделявших город от дельты. А когда некоторым из них удалось добраться до Ара, они обнаружили его отданным врагу, оккупированным войсками противника. Фактически городом правил Мирон из Темоса, Полемаркос сил Коса на континенте, кузен Луриуса из Джада, хотя он и держал свой штаб вне городского помериума.

Это позволило объявить, что Ар был освобожден, в нём началась новая эра, эпоха гармонии, мира и дружелюбия. Тем временем граждане Ара должны были привыкнуть считать, что их потери были выгодой, а их поражение — победой. Теперь они должны были искупить былую славу Ара, каяться и жалеть о его прежней мощи, влиянии и власти. Теперь они должны были признавать свои преступления и праздновать их искупление вместе с друзьями и союзниками, с дружественными войсками Коса, Тироса и их приспешников. И многие под песнопения, поздравления самих себя со своим недавно обретённым достоинством и под презрительную музыке девок флейтисток, разбирали стены своего собственного города. А тем временем, захватчики зажимали гайки своей власти и, в течение многих месяцев, в своё удовольствие, где беспорядочно, где систематически, в соответствии с директивами Полемаркоса грабили Ар, его богатства, его серебро и золото, его достопримечательности и драгоценные камни, его медицинские эликсиры и мази, его пагу и вина, его продукцию, животных, рабынь, а зачастую свободных женщин, некоторых отправляя в пага-таверны и бордели, других раздев и заковав в караваны, уводя на рынки чужих городов. Некоторые из них, добредя до Брундизиума, были погружены на невольничьи суда и отправлены на Кос и Тирос.

Безусловно, не всё прошло так гладко, как того могли бы хотеть оккупанты, и в конце концов начались спорадические акты неповиновения. В целом их приписывали действиям небольшой группы борцов сопротивления, ставших известными под названием Бригада Дельта. Из-за обширного, треугольного по форме устья Воска, распадающегося в нижнем течении на десятки меньших рек и рукавов, часто снова сливающихся и разветвляющихся на своём пути к Заливу Тамбер, и в конечном итоге к Тассе, этот регион получил имя, по-гореански звучащее как Дэлька, или, точнее Дэлька Воска. «Дэлька» — это четвертая буква гореанского алфавита, представляющая собой равносторонний треугольник, и, судя по всему, произошедшая от греческой буквы «Дельта». Ядро Бригады Дельта, предположительно, составляли ветераны, возвратившиеся из неудачно проведённой, злополучной кампании в дельте Воска. Собственно, оттуда и название «Бригада Дельта».

— Расскажите мне о мятеже, о восстании, — попросил я.

— На беду Коса и Тироса, — сообщил тот из них, который первым ответил на моё приветствие, — Марленус вернулся.

— Откуда он взялся? — спросил я. — Чем он занимался всё это время?

— С этим много неясностей, — сказал второй. — Кажется, что он был ранен и контужен при падении во время охоты, потерял память, долго бродил, вероятно, не понимая, кто он такой.

— Некоторые полагают, что его могли взять в плен и заточить в тюрьму в Треве, — добавил третий.