Джон Норман - Мечники Гора

— Благодарю вас, великий лорд, — ответил я, — но я доволен той, которая стоит на колени по левую руку от меня.

Лорд Нисида понимающе кивнул. Его предложение должно было быть подлинным, но я уверен, что он не ожидал, что оно будет принято.

— Значит, тебя зовут Пертинакс? — уточнил Лорд Нисида у прежнего Грегори Вайта.

— Да, — ответил тот.

— Ты хотел бы иметь эту рабыню? — спросил Лорд.

— Нет, — покачал головой Пертинакс.

Рабыня недоверчиво уставилась на него.

— Но Вы же всегда хотели меня! — воскликнула она.

— Тогда я ещё не знал тебя, — развёл руками мужчина. — Здесь я впервые изучил твою истинную природу и характер, кто Ты, и чем Ты занималась.

— Примите меня! Заберите меня себе! Владейте мной! — взмолилась она.

— Нет, — отмахнулся от неё Пертинакс.

— Пожалуйста! — попросила прежняя Мисс Вентворт. — Владейте мною!

— В этом случае Ты принадлежала бы, — пояснил он, — но Ты не думала бы о себе как о принадлежащей. Но, я уверен, что со временем Ты поймёшь, своим сердцем и своим животом, что Ты принадлежишь, по-настоящему принадлежишь.

— Спасите меня от этой судьбы! — всхлипнула она.

— Мне было приятно чувствовать твои губы и язык на моих ногах, — сказал он.

— Так оставьте меня себе, — предложила женщина. — Владейте мной!

— Нет, — снова отказался Пертинакс.

— Я не понимаю, — всхлипнула блондинка.

— Ты никчёмная, — пожал он плечами. — Ты мелочная, радикально, до мозга костей мелочная.

Она стояла перед нами, во власти охранника, голая, несчастная, потрясённая, ошеломлённая.

И снова я подумал, что предложение Лорда Нисиды было подлинным, но, и в этот раз я был уверен, что он не ожидал, что оно будет принято. Судя по всему, он был проницательным знатоком мужчин. Лично я не видел в этом ничего удивительного, на мой взгляд, очевидно, что человеку, не имеющему такой остроты оценки, просто нечего делать на его месте. В действительности, я был убеждён, что эти формальные предложения с его стороны, по большей части были предназначены, чтобы выразить его презрение к рабыне. Некоторые мужчины, конечно, сочтут приятным поработить женщину, к которой они относятся с презрением, а затем относится к ней соответственно. А потом, когда рабские огни запылают в её животе, и она превратится в беспомощную пленницу своих потребностей, с удовольствием наблюдать, как она пресмыкается в ногах, обессиленная, жалкая, умоляющая хотя бы о легчайшем прикосновении.

— Я надеюсь, Лорд Нисида, — предположил Трасилик, — рабыня пришлась по вкусу вашим чувствам.

— Моим чувствам она пришлась по вкусу, — ответил Нисида, — но я не уверен, что она по вкусу моему сердцу.

— В неволе, — заметил я, — женщина зачастую полностью преображается.

И это было не голословное утверждение. Неволя, в которой женщина изучает свою женственность, воздействует на женщину не только сексуально, но и исправляет её моральные и личные качества. В ошейнике и в подчинении, она познаёт служение, удовольствие, цельность и любовь. В ошейнике, и в полном и категорическом подчинении своему господину, сексуально, эмоционально и личностно, она становится собой, она становится счастливой.

— Если Лорд Нисида не рад, — сказал Трасилик, — мы можем подобрать для него другую.

— А эту, — предложил Таджима, у которого, насколько я понял, с самого начала имелись большие сомнения относительно прежней Мисс Вентворт, — поскольку она вряд ли будет достойным мясом для ларлов или слинов, можно связать и бросить в мусорную яму на радость копошащихся там уртов.

Судя по всему, большинство присутствующих в целом были согласны с его предложением. Похоже, она была признана никуда не годным рабским материалом.

Что до меня, так я не думал, что она будет плохо смотреться на сцене торгов, если, конечно, будет хорошо продемонстрирована.

— Поживём, увидим, — подытожил Лорд Нисида, я затем перевёл взгляд на двух охранников, державших прежнюю Мисс Вентворт и приказал: — После клеймения и ошейника, обрить её голову, отправить в стойла и проследить, что она поняла, что она — рабыня.

— Да, великий лорд, — хором отвалили охранники и покинули павильон, уводя с собой прежнюю Мисс Вентворт, плачущую, но боящуюся говорить.

— Прискорбно, — сказал Лорд Нисида.

— Мы можем раздобыть для вас другую, — предложил Трасилик, явно обеспокоенный. — А эту Вы можете вернуть мне. Я не возражал бы иметь её под своей плетью.

— Ваш выбор был превосходен, — успокоил его Лорд Нисида и, видя удивление на лице Трасилика, пояснил: — Если она хорошо изучит свой ошейник, другой может найти её приемлемой.

— Я думал, что Вы хотели её для себя, — сказал Трасилик.

— Нет, — покачал головой Лорд Нисида. — Её рыжие волосы, голубые глаза и светлая кожа будут редкостью у нас дома. Она может фигурировать среди множества подарков для другого.

— И для кого же? — полюбопытствовал Трасилик.

— Для сёгуна, конечно, — ответил ему Лорд Нисида, а потом, посмотрев на меня, сообщил: — Вот теперь мы можем перейти к действительно важным вопросам.

Спустя несколько дней после нашей первой встречи с Лордом Нисидой в его павильоне, признаться, мучимый любопытством, я решил заглянуть к прежней Мисс Вентворт. После пары уточняющих вопросов, я, в сопровождении следовавшей за мной по пятам Сесилии, направился в один из больших загонов, в котором держали тягловых тарларионов, тех, что использовались при заготовке леса, и перевозке брёвен по узкой просеке, вившейся между деревьями куда-то на юго-восток. Загон представлял собой длинное, большое здание с высокой крышей, способное содержать длинношеих тарларионов. Здесь могло поместиться несколько животных, но я предположил, в это времени суток, большинство, если не все, будут вне лагере, либо занятые на валке леса, либо таща на юго-восток готовые брёвна, либо возвращаясь обратно. Ближе к сумеркам, прежде чем животных вернут в их стойла, загон должен быть вычищен, устлан толстым слоем свежей соломы, а корыта заполнены кормом и водой. Я специально для своего визита выбрал конец дня, полагая, что это самое подходящее время суток, чтобы застать прежнюю Мисс Вентворт в одиночестве. Дело в том, что ближе к вечеру многие из «странных людей» наслаждаются приятным отдыхом в тёплой ванне. Я рискнул предположить, что и работники стойл могли бы отдать должное этому приятному времяпрепровождению. Несколько ошейниковых девок, вроде тех, что прежде были свободными женщинами Ара, тут и там, кротко, внимательно, молчаливо, омывали мужчин. Я сомневался, что увижу среди них искомую блондинку, поскольку этот вид деятельности расценивался как большая привилегия для рабыни. Далеко не всем разрешали купать господина. В действительности, это — одно из тех прекрасных занятий, в которых должна быть искушена контрактная женщина.