Джон Норман - Кюр Гора

Порой в дело вступал взрослый кюр, ударом плети возвращая того или иного перепуганного человека к центру арены.

— Не стоит жалеть их, друг мой, — попытался успокоить Тэрла косианец. — Фактически, они не являются человеческими существами. Они даже не понимают того, что происходит. Всё чего они сейчас хотят, так это только того, чтобы их возвратили в их загоны и к их корытам.

Послышался оглушительный визг одного из толстяков, в которого сразу три мохнатых юнца вцепились своими незрелыми клыками.

— Это приучает их к убийству, — пояснил Пейсистрат, — к вкусу крови, удобным и экономичным способом.

Кэбот встряхнул прутья клетки.

— Осторожно, — предупредил Пейсистрат. — Кюры смотрят.

Но Кэбот, не обращая на него внимания, снова тряхнул решётку, разумеется, бесполезно.

— Ты ничего не сможешь сделать, — постарался успокоить его Пейсистрат. — Просто не бери в голову. Это всего лишь игра.

— Почему они не сопротивляются? — крикнул Кэбот. — Они же крупнее своих противников.

— Они — мясной скот, — развёл руками Пейсистрат.

По трибунам то и дело прокатывался рёв удовольствия и радости, когда того или иного человека, неспособного даже убегать, ошарашенного и блеющего валили с ног и убивали.

— Не бери в голову, — сказал Пейсистрат. — Это — то, для чего их вывели.

— Смотри! — воскликнул Кэбот. — Один схватил нападавшего на него!

— Этого не должно было случиться! — покачал головой Пейсистрат. — Это не по правилам!

— Очевидно, существо этого не знает, — заметил Кэбот.

Внизу на арене, один из представителей мясного скота, наполовину ослеплённый его же собственной кровью, сдавил свои толстые пальцы на маленьком косматом горле.

— Разве ребёнка не должны спасать? — поинтересовался Кэбот. — Он же его убьёт.

— Не волнуйся об этом, — сказал Пейсистрат. — Как не волнуются об этом другие.

Бледное, тучное существо разжало пальцы, позволив обвисшему телу подростка упасть на песок. Его горло пока он глупо озирался по сторонам, похоже, сам не в силах постичь того, что произошло, было вскрыто небрежным ударом когтистой лапы взрослого кюра, подскочившего к нему.

— Этого, — пояснил Пейсистрат, — нельзя помечать лентой. Он не считается.

— А что насчёт детёныша? — спросил Кэбот.

— Он позволил себя поймать. Потерпел неудачу. О нём просто забудут.

— Неужели это не трагедия? — удивился Кэбот.

— Нет, если это не испортило игру, — сказал Пейсистрат.

Всего один или двое из выгнанных на арену всё ещё оставались в живых.

— Всё, теперь всё кончилось, — наконец, констатировал Пейсистрат. — Видишь вон того? Это — победитель. Крупный экземпляр. На его счету пять помеченных лентой животных. Это довольно неплохой результат, но бывало и больше.

Кэбот наблюдал, как маленькую, золотистую корону, очевидно, сделанную из чего-то наподобие бумаги, водрузили на голову победителя. По трибунам прокатились аплодисменты взрослых кюров, ритмичные удары рук по бёдрам. Кэбот предположил, что жареное бедро тарска, мясо которого кюры вообще-то предпочитают человечине, он получит позже.

— Когда встретятся, Лорд Пирр и Лорд Агамемнон, кюр против кюра? — осведомился Кэбот.

— Скоро, — ответил Пейсистрат. — Но сначала проведут несколько поединков между животными. Может купить тебе, что-нибудь из закусок?

— Нет, — мотнул головой Кэбот.

Поединки животных на деле оказались боями между людьми, по-разному вооруженными. Некоторые из них были людьми из игрового цилиндра, которых поймали там сетями, но большинство были гладиаторами, настоящими убийцами, выведенными специально для дикости, и воспитанными для арены.

— Они — говорить умеют? — полюбопытствовал Кэбот.

— По большей части, — кивнул Пейсистрат.

— И на каком языке? — уточнил Кэбот.

— На том, в который настроены большинство переводчиков, — пожал плечами Пейсистрат. — Просто умение говорить полезно в их контроле, управлении и обучении. Впрочем, некоторые, остаются не говорящими. Иногда говорящих и неговорящих выставляют друг против друга. Если это групповые бои, то та команда в которой бойцы умеют говорить, имеет преимущество.

— Несомненно, — согласился Кэбот. — А на какой язык здесь настроены большинство переводчиков?

— На гореанский, конечно, — ответил Пейсистрат.

— Это хорошо, — кивнул Кэбот.

Шла уже вторая половина дня, обеспеченного зеркалами, направлявшими свет внутрь цилиндра, когда, к изумлению Кэбота, на арене появились две фигуру, очень хорошо ему знакомые. Первым наполовину согнувшись, шёл широкоплечий и сильный кюр, настороженно водивший мордой из стороны в сторону. Это был Грендель. Второй фигурой, шедшей следом на цепном поводке, как приличествует домашнему животному кюра, раздетой догола, если не считать высокого ошейника, оказалась хорошо знакомая ему блондинка. Её подвели к некой точке около центра арены. По трибунам прокатился неодобрительный гул. Кюры встретили эту пару свистом и рычанием. Внезапно в центре арены из песка появилась круглая цементная платформа, примерно пять футов диаметром. В центре этой платформы имелось тяжелое железное кольцо, прикреплённое к вмурованной в бетон пластине. Цепь блондинки была прикреплена к этому кольцу.

По жесту Гренделя блондинка опустилась на четвереньки, и цепь легла горкой под её ошейником.

— Почему её поставили на четвереньки? — полюбопытствовал Кэбот.

— А разве это не подобает домашнему животному? — усмехнулся Пейсистрат.

— Это верно, — согласился Кэбот.

— Или рабыне? — добавил Пейсистрат.

— Само собой, — не мог не признать Кэбот.

Рабынь иногда держат на четвереньках, запрещая вставать на ноги, питаться из мисок на полу без использования рук, ходить на поводке на четвереньках и так далее. Этот режим или строгость иногда налагаются на них в качестве наказание, а иногда как часть их обучения, или просто чтобы напомнить им, что они — рабыни, домашние животное их хозяев. Иногда девушке приказывают опуститься на четвереньки и принести плеть господину, удерживая инструмент зубами. Позже ей предстоит в напряжении ожидать, будут ли её ласкаться или бить.

— А что собственно происходит? — спросил Кэбот.

— Многие кюры, — ответил Пейсистрат, — хотят её крови. Она считается ответственной за разгром, который произошёл в лесу, с охотничьей партией Лорда Арцесилы. Если Ты ещё не забыл, тогда были убиты несколько кюров.

— Что такое припоминаю, — ухмыльнулся Кэбот.

— Грендель отказалась продать её тем, кто желает ей вреда, — пояснил Пейсистрат.

— Вреда? — переспросил Кэбот.

— Одни хотят убить её, введя через иглы медленно действующий яд, который сделает её смерть мучительно долгой, другие предпочитают скормить её уртам или слинам, третьи предлагают бросить её в кусты-пиявки, кому-то нравится идея зажарить её живьём и съесть и так далее.