Джон Норман - Кюр Гора

— Кажется, он болен, — заметил Кэбот.

— Скорее он просто ослаб от голода, — предположил Пейсистрат.

Служащие освободили кюра от цепей и оставили его в одиночестве стоять в центре арены. Расстояние скрадывало его размеры, и Пирр казался довольно маленьким.

— Или, не исключено, — добавил Пейсистрат, — что он может быть ослаблен потерей крови.

— Не понял, — удивлённо посмотрел на него Кэбот.

— Выкаченной из его вен, — пояснил Пейсистрат. — Так что никакой видимой раны не осталось.

— Тем не менее, — сказал Кэбот, — он — по-прежнему опасный противник. Агамемнон не лишён храбрости, если решился встать перед таким врагом, кюр против кюра.

— Возможно, — не стал отрицать Пейсистрат.

— Каким будет оружие? — осведомился Тэрл.

— Никаким, — ответила Пейсистрат.

— Вообще никаким?

— Рука против руки, клык против клыка, — сказал Пейсистрат.

— Тогда он, действительно, храбр, — заключил Кэбот.

— Возможно, — пожал плечами Пейсистрат.

— Наверное, было бы лучше выставить против Лорда Пирра какого-нибудь чемпиона, — предположил Кэбот, — вместо того, чтобы рисковать собой, Ликом Неназванного, на арене.

— Агамемнон даст бой, кюр против кюра, — сказал Пейсистрат.

— Достойный Лорд для Мира, — сказал Кэбот. — Могу только поприветствовать его.

Снова загрохотали барабаны, и головы сидевших на трибунах кюров повернулись к участку высокой стены, ниже и слева от того места, где была установлена клетка, в которой стояли Кэбот и Пейсистрат.

В стене распахнулись две мощных двери. Через такие ворота мог бы спокойно пройти тарларион.

Несколько мгновений ничего не происходило.

— Ай-и! — ошарашено протянул Кэбот.

В портале появилось нечто, шириной порядка восьми — десяти футов и высотой все двадцать, что выглядело как гигантский металлический кюр, по крайней мере, тело, голова и все пропорции, за исключением размера, в точности совпадали. Блики света вспыхивали на металлических пластинах и клыках огромного искусственного животного. Внезапно, острые, подобные кривым ножам когти, в фут длиной, вероятно, выброшенные освобождёнными от стопоров пружинами, выпрыгнули на всеобщее обозрение.

— Это — тело Агамемнона, — сухо прокомментировал Пейсистрат.

Огромная металлическая голова с пылающими как огонь глазами, повернулась из стороны в сторону и, чуть наклонившись, замерла, словно всматриваясь в фигуру стоявшего на арене Лорда Пирра.

Затем, медленно, шаг за шагом, тяжёлая фигура приблизилась к Пирру, который спокойно стоял на своём месте, не делая ни единого движения, чтобы убежать или защититься.

Одна из металлических лап перечеркнула наискось воздух, и на груди и щеке Лорда Пирра появились тонкие полосы, быстро набухшие кровью.

Ещё дважды механический монстр взмахнул рукой, но кюр, возможно, прилагая все свои силы, остался стоять на ногах.

— Он пытается заставить его драться, — прокомментировал Пейсистрат. — Смотри, Лорд Арцесила покидает своё место на трибуне.

Вслед за ним потянулись и другие кюры.

Металлическое животное снова и снова било Пирра, похоже, всё больше и больше приходя в неистовство, иногда отбрасывая на ярды окровавленное тело.

Но Лорд Пирр, снова и снова, поднимался на ноги и не прилагал ни малейших усилий к тому, чтобы убежать или защититься.

— Почему он не борется? — спросил Кэбот.

— Он борется, — сказал Пейсистрат.

— Где же он борется? — удивился Кэбот.

— Здесь вовлечено очень много того, что Ты просто не понимаешь, — пожал плечами Пейсистрат.

— Безусловно, — раздражённо буркнул Кэбот, — что ещё он мог сделать в такой ситуации?

— Агамемнон хочет принудить его к борьбе, чтобы он бросался, выл и в бесполезной ярости царапал металл.

— Однако для кюров не характерно отказываться от борьбы, — заметил Кэбот, — какой бы невероятной ни казалась победа.

— Но он борется, — сказал Пейсистрат.

— Что-то я этого не замечаю, — проворчал Кэбот.

— Конечно, он борется, только по своему, — объяснил Пейсистрат. — Более того, он побеждает Агамемнона, демонстрируя, что такой бой ниже его достоинства, фактически насмехаясь над таким абсурдным соревнованием, проясняя всем, кто ещё не понял, что Агамемнон, приняв это тело и присвоив себе его преимущества, отбросил все отговорки или претензии на честь.

— Теперь понимаю, — кивнул Кэбот.

— Тем самым Лорд Пирр наносит мощный удар по его целям.

— Я смотрю, очень многие покинули трибуны, — заметил Кэбот.

— От отвращения, — хмыкнул Пейсистрат.

— А ведь они должны были встретиться кюр против кюра, — покачал головой Кэбот.

— Но этого не произошло, — развёл руками Пейсистрат.

— Это точно, — не мог не согласиться Кэбот.

В какой-то момент показалось, что Пирр был готов напасть на гигантскую, бронированную машину, столь долго мучившую его. Он вскочил с песка и в гневе завыл, но затем, словно опомнившись, снова опустил руки и спрятал когти.

Он опять неподвижно замер посреди арены, стоя с высоко поднятой головой.

— Он демонстрирует своё презрение к Агамемнону, — прокомментировал Пейсистрат.

И тогда гигантская машина, словно переполнившись яростью, сомкнула свои челюсти на талии Пирра и, подняв его над песком, в бешенстве принялась трясти им в воздухе. Даже на трибунах можно было услышать хруст ломающихся костей и рвущейся плоти. Кровь хлынула из глаз и рта кюра. Обрывки меха и капли крови долетели даже до зрителей. И затем Агамемнон отшвырнул от себя безжизненное почти разорванное надвое тело и, отвернувшись, покинул арену.

Пейсистрат и Кэбот смотрели на останки Лорда Пирра.

— Он был кюром, — заявил Кэбот.

— И он победил, — добавил Пейсистрат.

— Трибуны почти опустели, — заметил Кэбот.

— Праздник закончился, — констатировал Пейсистрат.

— Да уж, — вздохнул Кэбот.

— Агамемнон будет недоволен таким результатом, — сказал Пейсистрат. — Теперь он будет опасен втройне.

— Почему он до сих пор не свергнут? — поинтересовался Кэбот.

— Он — Одиннадцатый Лик Неназванного, Теократ Мира, — развёл руками Пейсистрат.

— Понимаю, — кивнул Кэбот.

— Теперь Ты его уже не приветствуешь? — осведомился Пейсистрат.

— Нет, — ответил Кэбот.

Пейсистрат ударил кулаком по прутьям решётки и крикнул:

— Эй, выпустите нас!

В ответ на его требование подошёл кюр, отпер дверь клетки, и мужчины покинули амфитеатр.

— Паги, Господин? — спросила рабыня.

Кэбот посмотрел вверх, но перед глазами словно повис какой-то туман.

— Неужели Ты её не узнаёшь? — осведомился Пейсистрат.

Кэбот протёр глаза и попытался сфокусировать зрение.

— Не узнаю, — заплетающимся языком проговорил Кэбот.