Джон Норман - Приз Гора

— Не понял, — опешил Селий Арконий.

— Дай мне за неё бит-тарск, — улыбнулся Порт Каньо.

Фел Дорон рассмеялся, а когда какой-то незнакомец добродушно хлопнул Селия по спине, смеяться стали и все остальные.

Селий Арконий, покрасневший до корней волос, ссыпал серебро в кошелёк. Эллен, напрягшись, наблюдала, как бит-тарск, сотая доля простой медной монеты, перешла из руки Селия в руку к Порту Каньо, а тот спрятал её в кошелёк, висевший на его поясе и явно доставшийся ему от какого-то гвардейца.

— Вот это, несомненно, её объективная цена, ровно то, чего она стоит, — усмехнулся Порт Каньо.

— Жаль, — развёл руками Селий Арконий, — что меньшей монеты в природе не существует.

Сердитый взгляд Эллен метался то на Порта Каньо, то на Селия Аркония.

— К ногам твоего господина, шлюха, — бросил Порт Каньо.

Испуганная его тоном девушка поспешно склонила голову и принялась целовать и облизывать сандалии молодого человека, раз за разом подтверждая своё рабство, безусловность своей неволи.

— Я ваша, — повторяла она. — Я сделаю всё, чтобы Вы были довольны мною.

И когда Эллен совершала этот простой, обыденный акт уважения и почтения, обычного среди рабынь, внутри неё всё стонало от потребностей. Как возбуждало её так стоять на коленях, голой, с закованными в наручники за спиной руками, склонив голову, отдавая подчинение мужчине, её господину. Она чувствовала себя по-настоящему женщиной, невероятно женственной, невероятно взволнованной и удовлетворённой. Мужчины на этой планете, думала она, знали, как следует обращаться с женщинами. Она спрашивала себя, понимали ли они и то, что такие позы, действия и ритуалы, считаемые здесь чем-то само собой разумеющимся, делали с женщиной. Культура Гора была задумана, для того чтобы исполнять законы природы, а не отрицать их. Эти действия могли бы показаться условностью, воспринимались как должное, и многими на Горе едва понимались, были глубоко символическими ритуалами, очень трогательными поступками, формой самовыражения и усиления природы, которая своими по-своему прекрасными способами формировала, провозглашала и праздновала глубинные истины. Даже цепи и плеть, в значительной степени были лишь символами, помогавшими женщине осознать себя рабыней, подходящим объектом желания доминирующего пола, как это и завещано природой.

Эллен подняла голову и, сквозь навернувшиеся слёзы, заглянула в глаза своего хозяина. Тот отвёл взгляд.

— Те из наших людей, что одеты как косианские гвардейцы, — заговорил Фел Дорон, — начнут кричать о том, что они заметили подозрительного тарнстера. Вскоре после этого мы отправим в полёт тарна с нашим другом Терсием Майором на спине, соответственно переодетого, связанного и с заткнутым ртом. Несомненно, его будут преследовать, и на то, чтобы посадить тарна, им потребуется время. Позже, скажем, ан спустя, мы выпустим других тарнов. По идее это будет принято за фактическое бегство заговорщиков из лагеря, и станет причиной для организации новой погони. В возникшей сумятице, наложившейся на расформирование лагеря, прежние пленники и остальные наши люди растворятся, следуя сотней путей, унося часть распределённого между ними косианского золота. Каждый сам решит для себя какой дорогой ему пробираться в Ар. Наши друзья, Марк из Форпоста Ара, и Боск из Порт-Кара, вместе с прочими, кто участвовал в похищении золота, а потом прятал его в тайнике, через несколько дней прибудут в заранее оговоренное место рандеву с другими группами, где их будут ожидать тарны. Там они передадут информацию о местоположении тайника с большей частью золота этим группам, которые найдут его и продолжат действовать как запланировано. Затем наши друзья из алой касты попытаются вернуться в Ар на тарнах, передвигаясь по ночам, под покровом темноты.

Выражение «Алая каста» было одним из названий касты Воинов, произошедшее от обычного цвета их туник. В Аре Эллен видела много алых туник, главным образом это были наёмники и воины регулярной косианской армии. То, что Порт Каньо назвал Боска из Порт-Кара и Марка из Форпоста Ара «друзьями их алой касты», лишь подтвердило первое впечатление Эллен, которая едва увидев эту пару, сразу заподозрила в них Воинов. Слишком они были большими и сильными, выглядели людьми привычными к войне, хорошо знакомыми с тёмной стороной использования стали. Однако в данный момент на них были надеты простые коричневые туники, а не алые цвета их касты. Эллен небезосновательно предположила, что тем самым они поддерживали своё инкогнито, что, несомненно, это было разумно здесь, посреди косианского лагеря, даже притом, что этот лагерь в теории считался открытым. В конце концов, они не имели никакого отношения к Косу. Безусловно, даже во время набегов и сражений, воины далеко не всегда одеваются в красное. Как не трудно догадаться, тут многое зависит от ландшафта, ситуации, цели, миссии и так далее.

— Для меня всё приготовили? — уточнил Селий.

При этом молодой человек даже не упомянул Эллен, поскольку она была собственностью, и отправляться ли ей в путь или нет, решал владелец, как и в случае с любой другой собственностью.

— Да, — ответил ему Порт Каньо. — Ты поедешь со мной в фургоне, а Фел Дорон будет нас сопровождать. Кроме того, до момента их отбытия к точке рандеву в месте, где скрыты тарны, в нашем распоряжении будут мечи наших друзей, Боска из Порт-Кара и Марка из Форпоста Ара.

— Как можно доверять человеку из Порт-Кара? — спросил Селий Арконий.

— Как бы то ни было, но он с нами, — отмахнулся от него Порт Каньо.

— В Порт-Каре, — сказал рыжеволосый, чем-то напоминавший ларла, мужчина, — теперь тоже есть Домашний Камень.

— Не знал, — смутился Селий Арконий. — Простите меня.

— Да пустяки, — улыбнулся воин.

Этот рыжеволосый пугал Эллен до колик. Её бросало в дрожь от одной мысли о том, чтобы принадлежать ему. В его речи слышался иностранный оттенок, почти как если бы на его гореанский оказывал влияние, что казалось совершенно невозможным, английский акцент. Однако на Горе присутствует множество диалектов. Казалось невероятным, что этот мужчина мог иметь варварское происхождение. Уж слишком по-гореански он выглядел.

Стоило ему только кинуть взгляд в её сторону, и она, по-прежнему стоявшая на коленях, быстро опустила голову, неспособная встретиться с его глазами. Под его пристальным взглядом, впрочем, как и под взглядами многих других, сильных мужчин, рабовладельцев, Эллен чувствовала себя рабыней полностью. Она знала, что гореанские мужчины рассматривали её только как рабыню, и в глубине своего сердца знала, что они имели полное право рассматривать её именно так, ибо это было её сущностью.