Джон Норман - Приз Гора

— Нет, — не согласился другой. — Трава под его телом была сухой.

— Это означает, что кто-то вошёл в лагерь, ночью, перед грозой, не замеченный часовыми, и оставил этого связанного урта среди нас!

— Он лежал в небольшом углублении, — сказал кто-то из косианцев. — Мы разглядели его только сейчас, при свете лун.

— До рассвета остались считанные ены, — заметил другой солдат.

— Кто может так прийти и уйти, что никто из нас его не заметил? — в ярости спросил офицер.

— Кто ж это может знать? — развёл руками третий.

Офицер шагнул к стоящим на коленях, связанным пленникам.

— Кто? — рявкнул он. — Кто, я вас спрашиваю?

— Воин, я так подозреваю, — пожал плечами Порт Каньо.

— Кажется, нам лучше убираться отсюда, — пробормотал один из солдат.

Офицер вернулся в центр лагеря и встал около фургона, как раз рядом с тем местом, на котором женщина, или лучше сказать девка, была использована разнообразными способами, подходящим для такой как она, для той, что была рабыней.

— Освободите его от кляпа, — бросил офицер.

Кинжал, без особых предосторожностей, подсунули под привязь кляпа и резким движением перерезали её. Полоска крови начала набухать на щеке мужчины. Кончиком кинжала солдат подцепил кляп и выдернул его изо рта. Пленник закашлялся и затем жалобно залепетал:

— Слин. Слин!

— Степной слин, — заключил кто-то из косианцев.

— Каким надо быть идиотом, чтобы покинуть лагерь, — проворчал другой.

— Не нравится мне это, — поёжился третий. — Слин будет следовать за запахом. Это приведёт слин прямиком в окрестности лагеря.

— Они могли рыскать здесь и без него, — заметил четвёртый. — Мы видели двух поблизости, в нескольких пасангах отсюда, когда летели в корзине.

— Точно, — подтвердил пятый.

— Возможно, они почуяли запах серых слинов, следопытов, — предположил шестой, — и встали на их след, выследили, а затем сопровождали в течение нескольких дней, в надежде поучаствовать в охоте и разделить добычу.

— Возможно, — кивнул офицер.

— Давайте убьем его и выкинем в траву, — предложил третий из говоривших. — Если на его следе стоят слины, то это должно будет их удовлетворить.

— Не-е-ет, — взмолился представитель. — Не надо!

— Кто это с тобой сделал? — задал вопрос подкапитан.

— Я не знаю, — простонал связанный мужчина. — Меня ударили в темноте.

— Он грамотно связан, — констатировал солдат.

— Так мог связать воин, — заметил другой.

— Или работорговец, — добавил третий.

Эллен вздрогнула. Гореане всех каст знают толк в связывании, сковывании и прочих необходимых здесь умениях. Это ожидаемо в обществе, в котором женское рабство — существенный и немаловажный компонент, в обществе, в котором это принятая, уважаемая, не подвергаемая сомнению, тщательно соблюдаемая традиция, институт, закреплённый писаными и неписаными законами. Даже мальчишки под опекой своих отцов тренируются вязать рабыням руки и ноги. Их также обучают правильно затыкать рот и завязывать глаза, двум весьма полезным навыкам для контроля и обучения рабынь.

— Приготовьте еду, — приказал офицер. — Пленников и рабыню тоже накормить. С рассветом выступаем.

— Сэр! — окликнул его Порт Каньо, а когда косианец подошёл и встал перед ним, продолжил: — Со всем должным уважением, сэр, если Вы хотите сохранить свою жизнь и жизни ваших людей, то будь я на вашем месте, я бы отпустил нас, и покинул это место. Я не думаю, что те, кто находится вне лагеря, очень заинтересованы в пролитии вашей крови.

— А вот я подумываю о том, чтобы убить вас всех, — буркнул косианец, — всех кроме рабыни, которая может стать хорошим подарком для некого боевого офицера.

— Я хочу её, — влез Терсий Майор.

— Разумеется, — усмехнулся подкапитан, — её можно просто продать с аукциона, выставив голой на рынке Коса.

— Я хочу её! — повторил Терсий Майор.

— Заткнись, — отмахнулся от него офицер.

— Не думаю, что если Вы убьёте нас, — пожал плечами Порт Каньо, — Вы доберётесь до Брундизиума живыми.

— Так значит, я должен вернуться с пустыми руками? — прорычал косианец. — Подозреваю, что к настоящему времени похищенного золота, предназначенного наёмным отрядам, уже не вернуть. А теперь Ты предлагаешь мне вернуться ещё и без пленников, годных для допроса?

— Для пыток Вы имеете в виду, — поправил его Порт Каньо.

— А свидетельства рабов обычно берутся под пыткой, — развёл руками офицер.

— Мы не рабы, — напомнил Порт Каньо.

— Это легко можно изменить.

— Под пыткой получают не правду, а только то, что хотят услышать.

— А Ты что, знаешь правду? — поинтересовался подкапитан.

— Теперь, ни один из нас этого не знает, — признал Порт Каньо.

— Я бы забрал с собой кое-что, — заявил офицер.

— Даже предположить не могу, что бы это могло быть, — пожал плечами Порт Каньо.

— Имеют ли те, что сейчас шастают вокруг лагеря интерес к вашим коллегам? — осведомился подкапитан.

— Я так не думаю, — ответил Порт Каньо. — И они не наши коллеги. Они преследовали нас. Подозреваю, что они тоже искали золото. Помимо этого, очевидно, что они хотели получить рабыню, чтобы убить её. Не сомневаюсь, что и нас они тоже собирались убить. Мне не ясны их побуждения. Здесь замешено гораздо больше того, что я могу ясно понять. У нас была очень напряжённая ситуация. Мы были вот-вот готовы начать убивать друг друга. И именно в этот момент появились вы. И напали. Нам просто пришлось обороняться вместе, внезапно став союзниками.

— У них было запрещённое оружие, — напомнил офицер.

— Запрещённое только потому, — добавил Терсий Майор, — что Царствующие Жрецы предпочитают оставлять такие вещи себе.

— Если это их воля, то такова их воля, — отрезал офицер и, посмотрев на Мира, спросил: — Ну а Ты кто такой, и какими делами занимаешься?

— Я торговец из Ара, — ответил Мир, — занимаюсь торговлей различными полезностями, включая рабынь.

— Арский урт, — выплюнул косианец.

— Нет, — буркнул привязанный к колесу Селий Арконий. — Может он и живёт в Аре, но он к Ару он никакого отношения не имеет. У него нет никакого Домашнего Камня.

«А он ревнив», — заключила Эллен.

— Понятно, — кивнул подкапитан. — Значит, он даже не арский урт?

— Нет, — заверил его Селий Арконий, окинув Мира взглядом.

Возможно, у Мира была власть и богатство, но взгляд, направленный на него простым тарнстером, светился превосходством и снисходительностью. Это был взгляд, которым человек, имеющий Домашний Камень мог наградить того, кто такой привилегии был лишён.

«Похоже, он ненавидит Мира, — решила Эллен. — Мне кажется, он ревнует к нему. Может быть из-за меня? Мог бы он ревновать из-за простой рабыни? Каковы его чувства ко мне? Да он просто ненавидит меня! А я ненавижу его! Я должна его ненавидеть! Но он не может ревновать. Откуда взяться ревности ко мне? Ведь я простая рабыня!»