Джон Норман - Приз Гора

Эллен стояла на ковре перед его стулом на коленях. Она стояла перед ним на коленях, голая, в ошейнике, в принятой для гореанской рабыни для удовольствий позе, откинувшись на пятки, выпрямив спину, подняв голову, ладони рук прижимая к бёдрам и широко расставив колени.

Несколько по-другому ведёт себя рабыня, известная в «высоких городах», или в «городах башен», и ориентированная на более домашние задачи, называемая «рабыней башни». Ей разрешают вставать на колени, плотно сжимая их. Однако стоит её хозяину, возможно как-нибудь вечером, приказать ей расставить колени, она понимает, что спектр её обязанностей расширился. У Эллен давно не оставалась никаких заблуждений относительно того вида рабынь, к которому она относилась. Конечно, её работы в целом включали всё то же самое, что обычно исполняет рабыня башни, однако учитывая то как именно от неё требовали стоять на коленях, спектр её обязанностей, если можно так выразиться, простирался гораздо шире этого. И даже до того, как Эллен сообщили, что теперь она — рабыня для удовольствий, она сама, исходя из характера её обучения, с лёгкостью вычислила вид рабыни, к которому ей было назначено принадлежать. Было довольно странно, стоять перед мужчиной широко расставив колени, и пребывать в каких-либо сомнениях относительно этого. Кроме того, она хорошо запомнила, какими глазами смотрел на неё молодой человек в те далёкие времена, когда ещё был её студентом. Так что у неё не было ни малейших сомнений относительно природы рабства, в котором он будет её держать.

А теперь она ему принадлежала. И теперь она стояла перед ним на коленях в обычной для таких рабынь позе.

— Как тебе понравилось служить тем образом, каким Ты это делала этим вечером? — поинтересовался Мир. — Голой, в такой комнате, мужчинам в смокингах и женщинам в вечерних платьях?

— Я могу говорить с некоторой свободой, Господин? — уточнила Эллен.

— Можешь, — разрешил он, — по крайней мере, в настоящий момент.

— Вы действительно владеете мной, ведь так? — спросила женщина.

— Да, — кивнул Мир. — Конечно.

— Меня это оскорбляло, — заявила Эллен.

— Ты должна научиться служить нагой, — развёл он руками. — Ты ведь рабыня.

— А вам самому доставило удовольствие выставить меня в таком виде, служить именно так? — полюбопытствовала она.

— Конечно, — не стал отрицать он.

— Вам понравилось заставлять меня делать это? — уточнила женщина.

— Да, — кивнул он. — Наблюдать за тобой, за тем как Ты обслуживаешь нас голой, доставляло мне большое удовольствие. Существует немало удовольствий, связанных с доминированием. И это, моя дорогая бывшая учительница, одно их них.

— Вы отвратительны! — воскликнула Эллен, и на её глаза навернулись слезы.

Она хотела бы спрятать лицо в ладонях и прореветься, но боялась нарушить положение.

— Моя смазливая малышка рабыня чем-то расстроена? — поинтересовался мужчина.

— Да! — крикнула Эллен. — Ваша смазливая малышка рабыня расстроена!

И она резко вскинула голову ещё выше, уставившись в потолок. А вот опустить ей она уже не осмеливалась.

— Я вижу, что сейчас у тебя стресс, красотка Эллен, — усмехнулся Мир. — Соответственно я разрешаю тебе некоторое послабление в позе.

Женщина немедленно опустила голову, спрятала лицо в руках и неудержимо зарыдала.

— Колени, — предостерёг он её, впрочем, тон его голоса не был резок.

Вскрикнув в страдании, рабыня снова широко расставила колени.

— Я так понимаю, — продолжил беседу Мир, — что для тебя всё произошедшее было оскорбительно, но Ты же не будешь отрицать, что заметила присутствие и других аспектов?

Эллен посмотрела на него сквозь пальцы, прижатых к лицу рук, словно собираясь в истерике выкрикнуть некое опровержение, но не сделала этого.

— Вот я заметил, — усмехнулся мужчина, — что Ты приветствовала свою службу тепло, восторженно, радостно, Ты нашла её подходящей и даже восхитительной.

— Господин! — попыталась протестовать она.

— Ты наслаждалась службой голой рабыни, — сказал Мир. — Ты получала от этого удовольствие. А как тонко, так почтительно и, по-видимому, непреднамеренно, но так явно беспомощно, демонстрировала Ты свою красоту!

Эллен всхлипнула.

— Ты очень красива, — улыбнулся мужчина. — Ты ведь знаешь об этом, не так ли?

— Возможно, — прошептала она.

— Так что, нет ничего противоестественного в том, что тебе хотелось показать свою красоту, — объяснил её хозяин. — И вполне закономерно, что делать это доставляло тебе такое большое удовольствие. И конечно, Ты была счастлива и довольна от того, что это видят другие. Ты наслаждалась этим.

— Но ведь это, кроме всего прочего, могло привести меня в большую опасность, не так ли, Господин? — спросила Эллен.

— Верно, — согласился он, — особенно в этом мире. Это делает тебя объектом огромного интереса и почти неконтролируемого желания мужчин. Особенно это опасно для тебя по той причине, что Ты всего лишь рабыня. Это совсем не то же самое, как если бы Ты была свободным человеком и имела Домашний Камень.

— Домашний Камень, Господин? — не поняла она.

— Понятие общности Домашнего Камня простирается вне знакомых тебе терминов и представлений, таких как, например, совместное гражданство. Это больше похоже на братство, но не таком в уменьшенном, обесцененном, абстрактном смысле, в каком люди на Земле обычно многословно и небрежно говорят о нём. Это больше похоже на братство в ревниво охраняемом восприятии членов гордого древнего клана, пронёсшего свои честь, традиции, историю сквозь многие столетия, сохранив преданность и клятвы.

— Я понимаю, — прошептала женщина.

— Так что не стоит тебе проявлять интерес к Домашним Камням, — посоветовал ей Мир. — Они вне твоего кругозора. Ты — только рабыня.

— Да, Господин, — вздохнула женщина.

— Уверен, — продолжил он, — Ты не только знаешь о своей красоте, но тебя это возбуждает, Ты счастлива и гордишься этим. Ты любишь это.

Эллен сочла, что для неё разумнее всего будет не отвечать на его слова. Она лишь опустила голову.

— А ещё Ты уже должна была начать подозревать, какую власть это могло бы дать тебе над мужчинами.

— Какая теперь у меня может быть власть? — спросила она.

— Большая чем Ты можешь себе представить, — заверил её мужчина. — Но запомни вот что, рабыня. Что бы Ты себе не думала, но, в конечном итоге, вся власть у господина. Именно в его руках находится плеть.

— Да, Господин, — понимающе сказала рабыня.

Это, кстати, в этом мире, абсолютно точно и совершенно верно, и я уже убедилась в этом, простите меня, она убедилась в этом.

— А ещё очень заметно, — добавил Мир, — что тебя всё сильнее интригует твоя сексуальность, более того, она доставляет тебе удовольствие.