Денис Новожилов - Нашествие [litres]

Превозмогая боль, гигант вскочил на ноги и побежал прочь, но сплошная стена всадников снова врезалась в бегущего богатыря. Тот перепрыгнул первую шеренгу, чтобы тут же споткнуться о вторую. Он упал и тут же откатился в сторону; тех, кто пытался приблизиться и подрезать сухожилия, он разрубил одним движением, но стрелы и копья находили свои цели. Ноги богатыря уже были похожи на двух ежат, ощетинившихся иголками. Можно было только представить, какую боль сейчас испытывал гигант, но виду он не подавал, продолжая оказывать яростное сопротивление. Огромный меч рубил воинов кешика так же легко, как коса срезает траву на лугу. И все же то, что должно было случиться, миновать не удалось. Одна из стрел залетела в глазницу, теперь гигант ничего не видел с правой стороны, и степняки начали этим пользоваться.

Богатырь страшно зарычал, подпрыгнул и ударил ногами в землю. Удар был такой силы, что все всадники в округе на двадцать саженей попадали на землю. Кровь хлестала из ран на ногах уже ручьями, боль была такая, что даже стойкий воитель не выдержал, зарычав от надрыва. И все же у гиганта появился шанс, и он тут же им воспользовался, бросившись прочь. Всадники устремились следом, догоняя свою жертву. Не будь богатырь так сильно ранен, он, возможно, и ушел бы, но бежать с израненными ногами, да еще и быстрее несущихся во весь опор лошадей, он уже не мог. Всадники медленно, но верно догоняли свою жертву. Видя, что уйти не получается, богатырь изменил тактику и ринулся прямо навстречу преследователям. Те не ожидали столь резкой смены маневра и тут же поплатились еще несколькими десятками воинов. Гигант пытался отбить желание его преследовать: это могло бы сработать с обычными противниками, но все же в кешик отбирались лучшие. По крайней мере, лучшие из имеющихся, тем более каждый воин знал, что тому, кто прикончит Святогора, достанутся щедрая награда и милость хана.

Богатырь огляделся, ища спасения, и снова заметил такую возможность. Вдалеке протекала речка, достаточно глубокая для того, чтобы кони не могли пересечь ее вброд. Гигант побежал туда, но всадников вокруг было слишком много, в ноги бросались все новые и новые смельчаки, от первых трех исполин увернулся, но четвертый степняк сбил его с ног, и богатырь покатился по земле. Тех, кто попытался накинуться на упавшего, тут же срубил резкий выпад меча. К сожалению степняков, прочный доспех из звездного металла не давал поразить богатыря или отсечь ему руки. Так что любая попытка напасть на кажущегося таким израненным противника оборачивалась новыми жертвами. И все же богатырь уже не мог бежать, он лишь отбивался от наседавших врагов, медленно продвигаясь к реке. Как бы ни были храбры воины кешика, но желающих соваться под удары кладенца становилось все меньше. Никакие награды не могут заставить ратников без конца совершать самоубийственные атаки.

Богатырь пятился к реке, все ближе и ближе подступая к воде. И в этот момент его настигло остальное войско Степи. Награда не могла подстегнуть воинов, а вот смелость и воинская честь – могли. Дикари шли в самоубийственные атаки, смельчаки и герои лезли по телам своих павших товарищей, чтобы тут же пасть жертвами страшного меча, и все же они шли и шли вперед. Тимур мысленно взял назад все те глупые слова, что он говорил про честь своих подчиненных; хан понял, что отвага и достоинство воина – это единственный способ одолеть врага, потому как ни деньгами, ни обещаниями нельзя поднять людей в самоубийственную атаку. А вот честь и достоинство могут это сделать.

Метко пущенная стрела выбила второй глаз гиганта, ослепив его; теперь он размахивал мечом наугад, но это была уже предсмертная агония. У слепца не было шансов одолеть многочисленное воинство окруживших его степняков.

Тимур проехал мимо холмов из своих мертвых воинов прямо к мертвому богатырю. Он смотрел на отсеченную голову того, кем всегда восхищался. В душе царила пустота: не было ни восторга, ни радости от победы.

– Это был великий воин! – громко заявил хан, и дикари одобрительно зашумели.

Тимур оглядел столпившихся вокруг воинов.

– Мы похороним его со всеми воинскими почестями, как и положено поступать с достойным противником. Только голову закопайте подальше от тела, на всякий случай.

Степняки молчали. Хан не знал, что еще добавить, вместо этого он ударил себя в грудь латной рукавицей, надеясь, что его жест истолкуют как-нибудь хорошо. После небольшого замешательства степняки, один за одним стали повторять его жест. Кто-то бил саблей в щит, кто-то рукой в шлем: главное, чтобы был грохот и звон. Все воинство стучало железом о железо, отдавая должное великому воителю. Лев, управляющий стадом баранов, нацеплял свои бутафорские рога; в конце концов, если ты из рода львов, но хочешь управлять копытными, учись таранить головой заборы.

Илья терпеливо выслушал все объяснения князя, но все равно понял не все. Богатырь положил руку на плечо Ярополка и спокойно произнес:

– А теперь еще раз, медленно и с самого начала.

– Я и говорю: три дня мы их били в хвост и гриву. Уж как они на нас лезли, а все равно мы ни шагу назад не отступили.

– Хорошо. Но потом Святогор вдруг решил, что вас обходят, так?

– Это я тогда так подумал. Тогда. Не знаю, как он сумел догадаться, может, у него волшебная сила какая есть, не знаю. Короче, мы потом…

– По порядку, давай по порядку, а то ты скачешь с пятого на десятое, а я хочу всю цепь событий восстановить.

На самом деле Илье Муромцу нравился Ярополк, хотя он и знал, что Святогор недолюбливает князя. Ну не государственный он деятель и что с того? Зато воин справный и человек хороший. А то, что во всяких сложностях не любит разбираться, так это не глупость, а свойство характера. Для воина оно даже полезно бывает. Сам Илья тоже всяких хитроумий не любил, хотя и приходилось разбираться. Поэтому он не давил на Ярополка, давая князю воможность воспроизвести целиком последовательность решений и событий, что привели к появлению всего войска у него в лагере.

– Святогор нас собрал и говорит: чую, мол, враг задумал хитрость. Обходят нас по большой дуге, по бездорожью. Засаду готовят.

– Так, продолжай-продолжай…

– Я тогда ему и сказал, что он сдурел совсем, не могут степняки такого маневра учинить, не по их разуму сие предприятие. Заметь, я себя не выгораживаю. Честно признаю – ошибся, но тогда-то кто же мог знать?..

– По порядку давай, не сбивайся с мысли.

– А что «по порядку»? Он главный, на мои возражения ему начхать. Сказал, что оставит с собой пять тысяч человек, чтобы задержать врагов, а остальное войско я должен к Киеву отвести.

– А у меня ты как оказался?