Эрика Йохансен - Судьба Тирлинга [litres]

– Что тут, черт возьми, произошло? – прошептал Блазер.

– Будьте готовы ко всему, – сказал Булава. Он вытащил оружие, давшее ему имя. В свете факелов его лицо казалось бледным, почти призрачным. Если с Королевой что-то случилось, трудно было представить, как с этим справится Булава.

– Вперед, давайте поторопимся.

Они миновали последний пролет лестницы так тихо, что слышен был лишь треск огня на концах факелов. Холл беспокоился, что Левье со своими людьми может все испортить, но беспокойство было напрасным; они двигались тише всех. Холл не услышал ни шороха, ни стука.

– Сэр, – тихо позвал Кибб. – Здесь кровавый след.

Холл наклонился и увидел, что подсохшие капли крови пятнают серый камень каждые несколько ступенек. За всем своим беспокойством по поводу рискованности их затеи он совсем не думал о том, что Королева может быть в реальной опасности. Она была ценной пленницей, козырной картой в любых переговорах; даже если бы ее избили по велению Красной Королевы – такое не было редкостью в мортийских тюрьмах во все времена – то не нанесли бы серьезных увечий. Тем более, не избили бы до смерти.

Но при виде этой крови сердце Холла сжалось. За последние несколько недель он не раз мысленно прокручивал в голове свои гневные слова в адрес Королевы. Он тогда сказал, что она гонится за популярностью. Он задолжал ей извинения, но шанса так и не представилось.

– След идет в ее сторону, – пробормотал Левье, и Холл заметил, что он тоже нервничает. Левье отличался завидным хладнокровием; Холл видел его пару раз во время встреч в Цитадели, и никогда прежде не замечал беспокойства на его лице. До сих пор. Боль в груди Холла усилилась. Он чувствовал, что все слишком легко, и что-то обязательно должно было пойти не так.

«Но, пожалуйста, – обратился он ко вселенной, к высшим силам, к кому-нибудь, – не настолько не так».

Доходившие до Холла слухи о мортийских подземельях вовсе не были преувеличением. Здесь было невероятно холодно даже солдату, который в походах не раз спал зимой на на снегу. Во многих камерах не было даже тюфяков, обязательных в тюрьме Нового Лондона. Большая часть факелов на стенах прогорела, и в некоторых частях коридора факелы, которые несли Левье и Корин, были единственным источником света.

«Ни стражи, ни тюремщиков, – подумал Холл. – Что, черт возьми, здесь произошло?»

Как бы то ни было, никому, похоже, не было никакого дела до того, выживут ли пленники или нет. Лишь у некоторых были покрывала, многие кашляли, и глухой грудной кашель явно указывал на развивающуюся пневмонию. Некоторые просили воды, показывая пустые ведра сквозь прутья решеток, когда Холл проходил мимо.

– Мы найдем ключ, – говорил им Булава, но даже Холл слышал неловкость в его голосе. Они готовились прорубать себе дорогу в подземельях, готовились освободить Королеву или умереть; конечно, это был бы трудный бой, но, по крайней мере, эти трудности были привычны. Они готовились даже к тому, что не все уцелеют в этом бою, но никто из них не был готов к такому. В одной из камер женщина на последних сроках беременности умоляла ее выпустить. За спиной Холла приглушенно выругался один из Королевских Стражей. Для Холла самый тяжелый бой был бы лучше этого, и тут он был не одинок. Через пару поворотов в подземелье Блазера начало подташнивать.

– Далеко еще? – спросил Булава у Левье.

– Два поворота направо и вниз.

Добравшись до второго поворота все они замедлили шаг, и Холл крепче сжал рукоять меча. Еще мгновение назад он хотел окунуться в битву, но теперь почувствовал, как по телу бегут мурашки. Перед ними была лестница, уходящая во тьму, и Холл чувствовал, как оттуда тянет леденящим холодом. Кровавый след вел туда.

– Тихо, – предупредил их Левье, и начал неслышно спускаться по ступенькам. Теперь они вынуждены были растянуться цепочкой, и Холл оказался позади огромного, похожего на медведя мужчины из команды Левье. Лестница была узкой, и Холл ощутил внезапную вспышку клаустрофобии от того, что стены смыкались над ним, а перед ним и за его спиной шли люди. Стены дрожали от топота множества ног – это люди Левье громили верхние этажи Дворца.

В конце лестницы их колонна замерла. Коридор был погружен во тьму, но запах крови здесь стал более сильным и заметным, почти навязчивым. Густой, тошнотворный, отдающий ржавой медью, он впивался в ноздри, стоило Холлу сделать вдох.

– Факелы сюда, – тихо скомандовал Булава, и Корин передал свой факел вперед. Света факелов хватило, чтобы осветить коридор, но Холлу, перед которым стоял человек-гора, ничего не было видно.

– Что это? – требовательно спросил Булава.

– Не шевелитесь, – велел Левье, но Холл, не в силах больше выносить неизвестность, продолжил пробираться вперед, пока не увидел.

В самом конце коридора, футах в пятидесяти от них, перед дверью в камеру лежало тело. Дверь была распахнута настежь. Холл не смог опознать тело, потому что его закрывали две сгорбившиеся над ним фигуры, такие маленькие, что Холл сперва принял их за стервятников. Но затем одна из них повернулась, и Холл разглядел, что это был ребенок, маленький мальчик.

– Назад! – крикнул Левье. – Морган, Хоуэлл, Лир, сюда, живо!

Но в коридоре было слишком тесно, и людям Левье пришлось проталкиваться вперед, пока остальные отступали назад к лестнице. Булава не отступил, так же, как и Холл, который пробирался вперед, пока не замер рядом с капитаном.

– Что они такое? – спросил Булава у Левье.

– Чума нового мира.

– Это же просто дети! – возразил Холл.

– Продолжайте так думать, генерал, пока они не выпьют всю вашу кровь досуха. – Левье поднял меч, потому что мальчик поднялся на ноги и рванулся вперед.

– Кто там? – спросил Пэн, и его голос взлетел вверх. – Чье это тело?

– Это ее камера, – тихо ответил Левье. – Оставайтесь здесь.

Он со своими четырьмя людьми двинулся вперед по коридору, оставив Булаву и Холла позади. Блазер пробился вперед и встал за плечом Холла, а остальные столпились у лестницы.

– Чума? – повторил Холл. – Нападения на севере?

Булава не ответил, но Холл уже понял все сам. Он слышал о разрушениях в Реддике и северном Алмонте; если бы Холл все еще имел в распоряжении армию, его, скорее всего, уже отправили наводить там порядок. А так напавшие на Тирлинг не встретили никаких препятствий и неуклонно продвигались на юг. Выживших после их нападений почти не было. В тех немногих вестях, что доходили до Холла, говорилось о невероятно сильных животных. Но дети?

Мальчик ринулся вперед, угрожающе зашипев, от чего кожа Холла покрылась мурашками, и свалил с ног кадарца. Другой ребенок – теперь было видно, что это девочка – кинулся в бой, повис на ноге Левье и впился зубами в его бедро.