Шон Исли - Отель «Странник»

Но чем дальше, тем она меньше напоминает мне врага.

Рахки протягивает продавцу бумажку и получает от него потрясающий пончик с джемом.

– У тебя под рукой оказались тутошние деньги?

– Это отельный чек. Чеки отеля привязаны ко всем странам, в которых мы работаем, – отвечает она. – Наши деньги универсальны, они устроены так, чтобы сходить за любой тип валюты, который нам нужен в данный момент.

– И что, продавец не заметил, что купюра… несколько отличается?

– Ну, дверей они тоже не замечают, верно? – девушка пожимает плечами. – Тут работает магия другого типа: призванная отвлекать внимание людей от того, чего им не следует замечать. И не думай: те, кто принимает в уплату наши чеки, не несут никакого урона. Раньше чем они успевают заметить, что купюры не настоящие, наше бизнес-отделение успевает заменить деньги Отеля на местные по номиналу.

– А я думал, что ты могла бы… магически… ты понимаешь.

Рахки выглядит смущенной.

– Превратить эти бумажки во что-то другое.

– Ты сейчас говоришь о магии превращений, а она работает не так. На все имеются свои правила, – она откусывает кусочек пончика и меряет меня взглядом. – Ладно, теперь твоя очередь рассказывать. Что с тобой не так? Зачем ты здесь?

– А какое это имеет значение?

Рахки подозрительно рассматривает меня.

– Ладно. Не хочешь – не рассказывай. Но я и так знаю, что ты хочешь кое-что получить, – она снова впивается зубами в пончик и шагает дальше вдоль ряда палаток со вкусностями, а я спешу за ней следом.

Я стараюсь не отставать, протискиваясь сквозь праздничную толпу. Монетка, не монетка – я очень не хочу оторваться от Рахки и впрямь потеряться.

– А откуда ты знаешь, что мне нужно что-то получить? Может, я просто хочу посмотреть мир?

Она резко останавливается, так что я почти врезаюсь в нее на ходу.

– Посмотреть мир? Я тебя умоляю. С первой секунды здесь ты выглядишь насмерть перепуганным.

Я невольно сжимаю руки в кулаки. Правда в том, что я действительно сильно боюсь. Мой мозг уже выдал штук пятнадцать новых пунктов для списка СПСУ: подхватить какой-нибудь хитрый венгерский вирус, быть прирезанным в темном переулке и так далее, и тому подобное. Но Рахки об этом знать не должна.

– Отель не открывает своего присутствия кому попало, – говорит она. – Он призывает только тех, кто ищет, нуждается в чем-то, шансов получить которое иным путем нет. Так что лучше делись, что у тебя на душе.

Я молчу.

Она вскидывает взгляд на часовую башню неподалеку и ахает.

– Нам нужно срочно ускориться. Нельзя выбиваться из графика. Если желаешь тормозить и глазеть вокруг, окажешься у меня в долгу.

Мы минуем райски пахнущую палатку, где на вертелах готовится жареное мясо. Запах барбекю напоминает мне о дом, о Ба и Кэсс, наших пикниках на заднем дворе. Как же я по ним всем скучаю, особенно по Ба! Наверняка она до смерти волнуется, не зная, где меня искать. А я еще не нашел никакого способа с ними связаться. Дерьмовый из меня брат и внук не лучше.

Я замечаю возле одной из лавочек стенд с открытками и мигом вспоминаю огромные стопки открыток от папы, которые хранятся у Ба.

– Скажи, а если бы я захотел послать кому-нибудь…

Рахки понимает меня без объяснений и всовывает мне в руки отельный чек.

– Иди скорее и купи открытку. Сможешь ее отправить из Отеля, в почтовом отделении.

Она внимательно смотрит, как я выбираю и покупаю открытку с видом сверкающего здания с куполами и шпилями, на фоне которого красуется надпись: Üdvözöljük Magyarország [4] «Добро пожаловать в Венгрию!» ( венг .). . Мне не нравится, как она на меня пялится. Как будто видит все тайные страхи, бурлящие у меня внутри.

– Человек, с которым мы должны встретиться, будет ждать нас там, – когда я возвращаюсь с покупкой, она машет рукой куда-то вперед и быстро проталкивается сквозь группу смеющихся подростков.

Я пытаюсь следовать за ней, но тут что-то привлекает мое внимание. А именно – человек в сером костюме в полоску, в плоской соломенной шляпе. В двух шагах от меня он покупает пакетик засахаренных орешков.

Мистер Полосатый оглядывается на меня через плечо, легонько салютует мне набалдашником трости и подмигивает.

Что он здесь делает?

– Кэм! – окликает меня Рахки с той стороны газона. – Куда ты подевался?

Полосатый машет мне рукой и снова разворачивается к торговцу сладостями. Я проглатываю все вопросы, которые так и рвутся у меня изнутри, и поспешно догоняю свою спутницу.

Над нами высится огромный каменный памятник: мужчина восседает на высоко вознесенной скамье, у его ног полно фигурок детей. Скульптура невольно напоминает мне о Старике: у каменного человека такое же суровое лицо и темные, пустые глаза. Может, управляющий чувствует себя примерно как этот Михай, с толпами детей у его ног, готовыми ему служить?

Только вот дети в этой скульптурной группе не выглядят испуганными и подавленными. Они кажутся спокойными и радостными, как будто мужчина наверху защищает их от всего на свете. Как я всегда к этому стремился! Чувствовать себя защищенным, спокойным. Быть в безопасности. Быть таким же беззаботным, как почти все прочие дети, которых я знаю. Ба прекрасно заботится о нас, но те, у кого есть родители, все равно чувствуют и ведут себя иначе. Они куда более… уверенные.

Я оглядываюсь на палатку, возле которой только что стоял Полосатый, но он уже исчез. Может, он ищет меня, хочет что-то сказать? Но как он сумел меня отыскать?

Рахки вглядывается в толку.

– Ну и где же он?

– Я здесь.

Из-за памятника выходит бледный мальчик в тяжелой синей шинели с серебряными пуговицами. Из-под войлочной шапочки вроде моей выбиваются густые черные кудри, на лице видны поросшие волосами родинки.

Через мгновение я понимаю, почему он выглядит таким знакомым.

– Szia [5] Привет ( венг .). , Орбан, – говорит Рахки.

– Szia, – отзывается тот, пожимая ей руку.

Значит, это Орбан… Тот самый парень, который был вместе с Полосатым в коридоре. Он выглядит таким расслабленным, уверенным в себе. В компании Полосатого он вел себя холодно и безучастно, не проявлял ни тени эмоций.

Мы встречаемся взглядами, и Орбан улыбается мне.

– Привет. Мы, кажется, незнакомы.

Стоп, стоп… Но мы именно что знакомы! Я хочу его поправить, но через мгновение все понимаю и прикусываю язык. Он просто притворяется, что не знает меня.

– Кэмерон – новенький, – говорит Рахки. – Я провожу с ним инструктаж.

– Рад знакомству, Кэмерон, – Орбан отвешивает мне легкий поклон. Я пожимаю его мясистую руку, стараясь не смотреть на волосатые родинки у него на лице. Та, которая у него под глазом, по форме напоминает башмак, другая, что на скуле, похожа на карту Калифорнии, очень волосатую карту.