Шон Исли - Отель «Странник»

– Орбан – один из наших поставщиков, – объясняет Рахки. – Это не совсем то же, что персонал Отеля, но вроде того.

– Поставщиков? – переспрашиваю я.

– Отель помимо прочего занимается торговлей специфическими товарами и услугами, – Орбан переводит взгляд на меня. – Пока каждый из нас хорошо выполняет свою работу, все идет как надо.

Это послание адресовано лично мне, я не сомневаюсь. Полосатый пытается передать мне, что ситуация под контролем.

Но Рахки этого не улавливает.

– Ну и где сегодняшняя группа? – спрашивает она.

– Вот она, наша Рахки: сразу к делу, а развлечения побоку, – Орбан широким жестом указывает на рождественский базар и вытаскивает из кармана какое-то печенье. – Ты пробовала наши рождественские сладости? На Вёрёшмарти они самые вкусные в мире.

Рахки распахивает глаза.

– Они медовые?

– Очень медовые. И к тому же халяльные! – Орбан добавляет какую-то шутку по-венгерски, и Рахки заливисто смеется. Они выглядят такими беззаботными, будто заняты чем-то незначащим. Может, так оно и есть? Видимо, они то и дело выполняют подобные задания и просто привыкли?

Они о чем-то беседуют, будто забыв про меня, а я пока разглядываю витые фонарные столбы и здания в шапках снега. Я в самом деле в Венгрии. И здесь совсем не так плохо, как мне казалось. Это не так уж страшно: путешествовать, находиться где-то вдали от дома. И не только не страшно, но даже почти… восхитительно.

Почти.

Фигура в толпе снова привлекает мое внимание. Мужчина в полосатом костюме стоит на краю площади. Полосатый раз за разом опускает руку в пакетик с сахарными орешками, краем глаза следя за нашей группой. Мне нужно с ним поговорить, получить от него указания, как вести себя, когда Отель знает о моем присутствии, что делать с отцовской монеткой. Я делаю шаг в сторону: Рахки и Орбан так поглощены своей беседой, что, надеюсь, не обратят на меня внимания – но Полосатый издалека качает головой. Лицо у него такое серьезное, что я оставляю попытки к нему приблизиться.

Орбан ведет нас прочь с главной площади по одной из боковых улиц. Хотя Вёрёшмарти совершенно очищена от снега ради рождественского базара, переулки покрыты грязным подтаявшим снегом, чавкающим под ногами. Длинные тени фонарей пересекают улицу поперек. Веселый шум праздника утихает и сменяется мертвенной тишиной.

Рахки и Орбан продолжают свой разговор, я плетусь за ними следом. Орбан говорит слишком быстро: должно быть, нервничает – но Рахки то и дело прерывает его, чтобы перевести для меня венгерскую речь.

– Он говорит, их нашли в магазине сладостей вверх по набережной…

– Их плохо кормили…

– Перед отправкой их нужно слегка подлечить…

Я останавливаю ее.

– Погоди. О ком ты говоришь? О людях?

Рахки недовольно морщится.

– Не просто о людях. О нашей миссии.

Орбан останавливается у задних дверей здания на самом берегу Дуная. На реке гудят и покачиваются тяжелые баржи со светящимися окошками. Я чувствую запах воды мокрых камней.

Орбан отпирает дверь, и мы оказываемся в темной прихожей. Под ногами бетонный пол, стены покрашены унылой синевато-серой краской.

Рахки первой переступает порог.

– Когда закончим здесь, принесем им свежих медовых печений. И тебя тоже угостим, – говорит она Орбану.

Тот оглядывается. Он вообще всю дорогу осматривается, как будто чего-то боится. Но снаружи незаметно ничего такого, чего стоило бы бояться. По крайней мере, я ничего не замечаю. Просто праздничная толпа, торговцы в палатках, ну и, конечно же, Полосатый.

– Что не так? – спрашиваю я.

Он предостерегающе прижимает палец ко рту и проводит меня через дверь – прочь от пляшущих теней, снежного холода и запаха засахаренных орешков.

Я в отеле. Ряды пронумерованных дверей вдоль коридора, запах дезинфекции… Но это, конечно же, не Отель, а просто отель. Эти двери открываются обычными ключами, а не резными и магическими, значит, они не служат переходниками Отеля. К тому же, когда я переступаю порог, мне не закладывает уши.

Я стараюсь держаться немного позади от остальных. Орбан то и дело странно взглядывает на меня, а еще он наконец перестал болтать без умолку. У меня перед глазами стоит серьезное лицо Полосатого. Мне не о чем волноваться: Орбан – мой союзник, в конце концов, – но в голове у меня начинает звучать тревожная сигнализация.

Орбан прижимает карту-ключ к сенсорной панели одной из облезлых дверей, и я замечаю, что у него в кармане что-то есть. Нечто, слегка выпирающее. Оно немного похоже на… нож? Орбан замечает мой взгляд и поправляет шинель так, чтобы ничего не было заметно.

Я хватаю Рахки за локоть.

– Давай я войду первым.

Она удивленно оглядывается.

– С какой стати?

Потому что все здесь кажется ужасно неправильным. Вот-вот случится что-то скверное, и пусть лучше оно произойдет со мной. Такая у меня работа – прикрывать других от неприятностей. Я всю жизнь защищаю Кэсс и Ба. Да всех на свете.

– Просто хочу посмотреть, что там, – говорю я и первым переступаю порог.

Но оказываюсь совершенно не готов увидеть то, что ждет меня за порогом.

– Это же дети, – выдыхаю я. Их тут пятеро, всем не больше восьми лет, и у всех одинаково испуганные лица.

Истории Ба о злых духах, похищающих детей, разом всплывают в моей памяти. Злые духи жадны и коварны. Они бы давно завладели миром, если бы только могли. Ба всегда говорила, что детей им заполучить очень трудно, именно поэтому духи так к этому стремятся. Дети обычно не слушаются, не подчиняются правилам, так что только самым умелым злым духам удается проникать в людские дома и высасывать из детей всю их радость. А это разрушает детей, уничтожает их жизни.

Это конкретные дети выглядят так, будто из них высосали не только радость. У них вытаращенные и пустые глаза, они ужасно худые – просто скелетики, обтянутые кожей. Одежда болтается на них, как на вешалках, висящих в старом шкафу, воняющем нафталином.

Рахки бросается вперед, раскинув руки.

– Идите ко мне, малыши!

Девочки и впрямь приникают к ней, а мальчики шарахаются в стороны, глядя перепуганными глазами.

Многие, входящие в двери Отеля, никогда не возвращаются обратно . Может ли быть, что Полосатый имел в виду детей? Таких как эти? Возможно ли, что Агапиос – один из злых духов из сказок Ба? Неужели Отель крадет их радость? Или ее высосало что-то другое?

– Что… с ними случилось?

Никто не потрудился мне ответить. Рахки полностью занята детьми, пытается их успокоить, а Орбан безучастно стоит на пороге, за дверью.

Я смотрю на малышей. Их несчастные лица вызывают во мне приступ острой тоски по сестре, по дому. Никогда я еще так ужасно не хотел домой. Что там с моими родными – они уже меня ищут? Объявили о моей пропаже в полиции? Неужели я просто исчезну для них и никогда не вернусь?