Кристи Голден - Артас. Восхождение Короля-лича [litres]

Услышав имя недоброй памяти повелителя демонов, Сильвана разом очнулась от грез.

– Уже который месяц мы здесь, а от владыки Архимонда нет никаких известий, – сказал Детеррок, главный из Повелителей Ужаса, раздраженно притопнув копытом. – Мне надоело присматривать за этой вонючей нежитью! Сколько нам еще здесь торчать?

Все они располагались в бывших садах, окружавших дворец, в стены коего Артас столь давно и вместе с тем так недавно вошел, дабы злодейски убить собственного отца и обречь на гибель весь свой народ. Теперь сады разлагались, гнили, подобно новым жильцам.

– Нам велено править этой страной, Детеррок, – укоризненно возразил другой демон, по имени Бальназар. – Наш долг – оставаться здесь и заботиться о том, чтоб Плеть сохраняла готовность к бою.

– Это верно, – пророкотал третий, Вариматас. – Странно только, что никаких приказаний так долго нет.

Не веря собственным ушам, Сильвана повернулась к Кел’Тузаду. Некроманта она презирала не меньше, чем рыцаря смерти, которому тот столь охотно служил, однако прекрасно умела скрывать сию неприязнь.

– Легион потерпел поражение несколько месяцев тому назад, – негромко сказала она. – Как они могли до сих пор не узнать об этом?

– Невозможно сказать, – откликнулся лич. – Однако чем дольше они здесь командуют, тем сильнее истощают Плеть. Если в ближайшее время что-нибудь не…

Тут его слова прервал шум, которого Сильвана никак не ожидала услышать – явственный треск и грохот рухнувших ворот. Оба неупокоенных повернулись на звук. Демоны немедля встрепенулись, взмахнули черными кожистыми крыльями и злобно зарычали.

Мерцающие призрачные глаза Сильваны слегка округлились: в выбитые ворота въехал не кто иной, как сам Артас. Его любимый мертвый скакун едва не плясал под седлом. Рыцарь смерти был без шлема; его белоснежные волосы свободно ниспадали на плечи, а на лице сияла все та же ненавистная самодовольная улыбка. При виде этого бесплотные пальцы Сильваны сжались бы в кулаки, но власть Артаса над нею была столь велика, что пальцы лишь слегка дрогнули.

– Привет-привет, Повелители Ужаса, – звучно, дружелюбно сказал Артас.

Возмущенные этакой дерзостью, демоны, как один, воззрились на него.

– Благодарю, что присмотрели за королевством в мое отсутствие, – продолжал Артас, – но отныне ваша служба мне ни к чему.

На миг демоны замерли, изумленно разинув рты. Первым в себя пришел Бальназар.

– Это наша земля, – возразил он. – И Плеть принадлежит Легиону!

«Ага, – подумала Сильвана, – ну, вот и началось».

Артас улыбнулся шире прежнего.

– Все это в прошлом, демон, – с явным восторгом в голосе отвечал он. – Твои хозяева побеждены. С Легионом покончено. Ваша смерть довершит дело.

Не прекращая улыбаться, он поднял Ледяную Скорбь. Вязь рун вдоль клинка оживленно замерцала. Пришпорив коня, Артас помчался к троице демонов.

– Делу еще не конец, человек! – вызывающе вскричал Детеррок.

Повелители Ужаса оказались проворнее мертвого скакуна. Клинок Ледяной Скорби разочарованно запел, рассекая пустоту. Демоны сотворили портал и исчезли. Артас злобно нахмурился, но благодушие оставило его ненадолго: похоже, бегство демонов ему льстило, ну а их смерть – всего-навсего вопрос времени.

Повернувшись к Сильване, он взглянул ей в глаза и поманил ее к себе. Банши вынужденно повиновалась. Кел’Тузада же и заставлять не потребовалось – лич устремился к стремени повелителя с радостью, будто послушный пес.

– Мы знали, что ты вернешься к нам, принц Артас! – с восторгом воскликнул некромант. – Знали и ждали тебя!

Но Артас даже не взглянул на преданного слугу. Взгляд его был устремлен на Сильвану.

– Я тронут до глубины души, – саркастически сказал он. – Ты, банши, тоже ждала моего возвращения?

– Да, – холодно ответила Сильвана.

Это было сущей правдой: если он не вернется, ей никогда не представится возможности отомстить.

Артас шевельнул пальцем, требуя большего.

– Да, принц Артас, – добавила Сильвана, содрогнувшись от боли.

– О, однако теперь меня до2лжно величать королем. В конце концов, это моя страна. Я был рожден, чтобы править ею, и буду править. Как только…

Тут рыцарь смерти осекся и резко, с шумом втянул в себя воздух. Глаза его полезли на лоб, лицо исказилось в гримасе страдания. Припав к костлявой шее коня, он изо всех сил стиснул в руках поводья и громко, жалобно застонал.

Такого наслаждения Сильвана не знала давно – с того ужасного дня, когда Кель’Талас пал под натиском Плети. Казалось, боль Артаса слаще любого нектара. Конечно, она не знала, что именно причиняет ему такие муки, но смаковала эту картину, наслаждаясь каждой секундой.

Артас вновь хрипло застонал, поднял голову и, словно бы глядя на что-то невидимое, умоляюще простер к нему руку.

– Эта боль… невыносима… Что… со мной? – скрипнув зубами, прошипел он и замер, словно внимая ответу, что слышен ему одному.

– Король Артас! – вскричал Кел’Тузад. – Тебе нужна помощь?

Ответил Артас не сразу. Он кое-как перевел дух, медленно, с явным трудом распрямился, взял себя в руки и лишь затем заговорил:

– Нет… нет, боль прошла, но мои силы… силы убывают.

Его голос был полон недоумения. Бейся в груди Сильваны живое сердце, в эту минуту оно затрепетало бы от восторга.

– Здесь что-то не так, – продолжал рыцарь смерти. – Происходит что-то ужасное. Я…

Тут его снова скрутила невыносимая боль. По телу пробежала судорога, голова запрокинулась назад, рот распахнулся в беззвучном крике, жилы на шее вздулись, точно канаты. Кел’Тузад запорхал вокруг любимого хозяина, как хлопотливая нянька, Сильвана же холодно наблюдала за происходящим, пока припадок не миновал. Медленно, осторожно соскользнул Артас со спины Непобедимого. Подошва его сапога поскользнулась на каменных плитах. Не удержавшись на ногах, он звучно рухнул навзничь. Лич поспешил подать ему руку и помог принцу – точнее, самозваному королю – подняться.

– Мои прежние комнаты, – выдохнул Артас. – Мне нужно отдохнуть… а после приготовиться к долгому путешествию.

Нетвердым шагом поплелся он в сторону покоев, где родился и вырос. Проводив его взглядом, Сильвана криво улыбнулась…

…а ее призрачные пальцы дрогнули раз, другой, и наконец-то сжались в кулаки.

В Серебряном бору царил непривычный покой. Над влажной, усыпанной сосновой хвоей землей курилась нежная дымка. Будь у Сильваны настоящие, живые ноги, она непременно почувствовала бы, как мягко пружинит хвоя на каждом шагу, вбирала бы полной грудью ее густой аромат, витавший во влажном воздухе. Но нет, ничего этого она не чувствовала. Бесплотная, бестелесная, плыла она над землей к месту назначенной встречи – столь долгожданной, что все сожаления об утраченных чувствах растаяли без следа.