Мгер Оганесян - Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани [litres]

– Завтра же назначаешь ужин с аксакалом.

– У тебя есть слуги, их и проси, пусть назначат от твоего имени.

– Сальвадор, не забывайся. И ты тоже мой слуга. Сделаешь, как приказал король.

Взор генерала ожесточился, и ему пришлось опустить глаза. За всю долгую дорогу они более не обменялись ни словом.

Время уже близилось к утру, когда государь оказался во дворце. Жена, предчувствуя его возвращение, бросилась встречать. Трепетно обняла супруга, будто все так же юна и влюблена. Они закрылись в покоях и проговорили пару часов. А когда Аврело узнал, что от де Лара нет новостей, молча отвернулся и попытался уснуть. Всегда уверенная в своей правоте и мудрости, Ангелина не могла сдержать слез из-за чувства, что совершила ошибку. Но не показала их королю.

На безводном утесе скудный мох пропитан влагой облаков. Сегодня они парят очень низко и, протянув руку, их можно коснуться. Такая высота наделяет силой даже самого потерянного и отчаявшегося путника. Не говоря об оздоровительных свойствах священной местности.

На фасаде Флессии тысячи колонн удерживают острые арки, обрамленные всевозможными узорами. Вместо стен различные скульптуры поддерживают потолки фигурные потолки, образуя целую картину. Танец влюбленных, где мужчина, застыв в кружении, возносит возлюбленную над собой. Тигры играют друг с другом, замерев в прыжках и кувырках. Слоны шагают вдоль каменных деревьев и облаков. Фламинго собрались у незамерзающего озера. Журавли парят в небе. Здесь каждая комната – архитектурный шедевр, вместо окон лучи солнца пробиваются сквозь пространство между скульптурами, словно изливают священный свет, особенно когда облака покидают небо.

После завтрака Сирена тренируется с Эрикелем, практикуя сферу жизни. И каждый раз она просит его научить заклинанию вспышки.

– Ты приходишь к нам за поддержкой. Говоришь, что заблудилась. Мы беззаветно делимся с тобой кровом и пищей. Заполняем душевную пустоту, помогаем справляться с болью. Но Сирена, неужели ты думаешь, что будучи монахом тысячи лет, я остался ребенком?

– Эрикель, я… Я считаю тебя очень мудрым…

– Тогда почему ты скрываешь от меня свои истинные намерения?

– Ты мне откажешь…

– Я тебе в любом случае откажу, Сирена. Но если ты скажешь мне правду, я, возможно, тебе помогу.

Гостья, обдумывая свои действия, стыдливо опустила глаза, затем решилась:

– Втайне от Мэрфэла я собрала первородных…

– Как и две тысячи лет назад, когда прогнала последних нежитей с наших земель.

– Да, тогда арфаон забрал мой титул гарде и передал молодому Тафраелу.

– Ты все еще не усвоила урок.

– На этот раз все иначе…

– На этот раз вы без моего отца, потому что в прошлый раз он погиб.

– Мне жаль Эрикеля, ведь он был мне ближе всех.

– Ты была слишком амбициозна, Сирена. Что поменялось с тех пор?

– Аджель… Он в руках шпиона Эхеллиоса, который убил Валтерия.

– Валтерий погиб? Какой ужас… А зачем им Джельм?

– Нежити, шантажируя, предложили мне сделку: первородных на Аджеля. Естественно, я подготовилась к бою. И мне нужна вспышка.

– Почему бы тебе не попросить Мэрфэла?

– Эрикель, арфаон в трауре, и я в его глазах выгляжу не в лучшем свете. Мне нужно восстановить свою репутацию, поэтому я принесу голову убийцы его сына. Но без твоей помощи мне не обойтись. У меня нет права просить тебя пойти со мной, потому что из-за меня погиб твой отец и мой друг. Но помочь мне с заклинанием лишь ты в силах.

Глаза вечно улыбающегося волшебника безмятежны, а лицо сделалось суровым. Он поднялся на ноги и молча покинул комнату. Сирена впадает во фрустрацию.

«И зачем я только открылась ему? Не стоило этого делать. Как быть дальше?» – первородная не знает, как ей поступить. Ведь без вспышки она не реализует задуманное. Пав на колени и опустив взгляд, она пыталась представить встречу с Кайосом, чтобы изобрести новый план. Сирена понимала, с какой силой ей придется мериться, и жертвы в такой мрачной ситуации ей были очевидны.

Вдруг возвращается Эрикель, держа в руке свиток. Первородная не может поверить своим глазам. Монах с холодным лицом раскрывает свиток и вносит туда заклинание. Сворачивая снова, он передает свиток Сирене и говорит:

– Уходи.

– Эрикель, я… спасибо.

Эрикель отвел взгляд и ждал, пока Сирена покинет его. Первородная устремилась прочь. Спускаясь по ступеням, она замечает рыдающую женщину, на окровавленных коленях поднимающуюся навстречу.

– Что ты делаешь? Вставай! – пытается помочь Сирена незнакомке.

– Пусти, пожалуйста. Пусти!

Первородная хладнокровно отвела взгляд и поспешила вниз, оставив девушку наедине с ее муками.

Ранним утром, когда солнце еще не успело выглянуть из-за горизонта, Луиджи, высокомерно улыбаясь, кладет на стол пригласительное письмо Сальвадора.

Непреодолимый голод и запах жареного мяса прерывают сон мальчика. Ракши набрасывается на еду и никак не может насытиться. Позавтракав, он вылетает из комнаты, словно метеор, и ищет наставника. Пробегая мимо зеркал, нечаянно обращает внимание, насколько атлетичной стала его мускулатура. Он поднимает вверх сжатые кулаки и осознает в себе неведанную прежде мощь.

Из ниоткуда раздается голос джинна:

– Сегодня особенный день, Ракши.

Мальчик оборачивается, чуть замешкавшись, затем Луиджи продолжает:

– Каково ощущать мощь льва, сынок?

– Это невероятно… невероятно, наставник!

– Не сомневаюсь.

– Наставник… очень хочется есть…

– Будешь есть по пути, собирайся.

– По пути? Куда?

– В Абадан.

Ближе к вечеру обеспокоенный Эрикель прогуливается вдоль обрыва. В своих мыслях он пытается сложить картину будущего, которое их ждет. Правильно ли он поступил, покажет лишь время. Стоны рыдающей эльфийки доносятся до его ушей. На мгновение ему показалось, что это Сирена. Побежав на звуки рыданий, он обнаружил незнакомку, ноги которой разодраны и в крови. Волшебник поднимает девушку с колен и пытается унести в укрытие.

– Прошу, пустите меня…

– Что с тобой, дитя?

– Это жертва матери Земле! Умоляю, оставьте меня… – сопротивляется гостья.

– Не оставлю, – настаивает волшебник и уносит девушку на руках. Он кладет ее на кровать и просит других монахинь принести воды и еды.

Вдоволь напившись, она обращается к Эрикелю:

– Вы монах?

– Да, дитя. За что терзаешь себя?

– О, отче, мужчина, которого я люблю… не знаю, жив ли он… Я лишь прошу у матери Земли, чтобы не забирала его у меня…

– Твои страдания из-за любви… Заметно, что чистейшей. Ты жертвуешь собой, не зная, жив ли он. Позволь, я залечу твои колени.