Анатолий Махавкин - Убийца [litres]

– Думаешь, устроили засаду?

Толстячок шмыгнул носом. Вайолетта слышала наш разговор, и он ей точно не понравился.

Тем не менее еще оставался шанс на то, что мы просто сгущали краски. Впереди уже появилась Одинокая гора – конусообразный холм, на вершину которого вела узкая крутая тропа. С плоской верхушки можно было рассмотреть почти всю огромную равнину, а в ясный день даже различить самые высокие шпили Верзы.

В давние времена, когда по равнинам Верзина еще шастали кочевники, верхушку Одинокой использовали в качестве наблюдательной площадки. Там даже построили небольшую башенку. После кочевников полностью истребили, а наблюдательный пост забросили. Со временем постройка рухнула, оставив только груду поросших кустарником камней.

Я хотел предложить Кору немного задержаться и осмотреть окрестности с вершины. Много времени это бы не отняло, но позволило бы уже со спокойной (или нет) душой продолжить путь.

Предлагать ничего не потребовалось.

Стоило приблизиться к холму-переростку, как скачущие впереди монахи остановились. Они переговаривались и почему-то указывали на землю.

– Что случилось? – В голосе принцессы ощущалась тревога.

– Сейчас узнаем. – Кору махнул мне рукой. – Давай со мной.

Единственный, кто оказался рад нашей остановке, так это Уркаган. Он ронял клочья пены и укоризненно косил на меня глазом. Конек явно устал, но угроза стать колбасой не позволяла ему расслабляться.

– Следы, – сказал предводитель монахов, когда мы спросили, в чем дело. – Следы копыт. Их очень много, и все недавние. Уходят вон туда.

Ну да, чтобы так изрыть землю, тут должна была проскакать не одна сотня всадников. И их след уводил аккурат за Одинокую. А примятая трава выглядела совсем свежей.

– Засада, – уверенно сказал монах и провел ладонью по бороде. – Я знаю это место: сразу за горой дорога опускается в низину. Стоит туда съехать, и врагу останется лишь расстрелять нас из луков.

– Так я и предполагал, – проворчал Кору и повернулся ко мне. – А если обойти этот чирей с другой стороны?

– Там болота, и идут они аж до самого Сингалона. – Я ощущал сильную усталость. – Я же тогда не просто так сказал: прижмут к склону – хана.

– Возвращаемся. – Нарим решился. – Черт с ним, с этим Сингалоном. Попробуем что-нибудь другое.

– Думаешь, они не предусмотрели такой вариант? – спросил я, абсолютно уверенный в обратном. – На что поспорим? Зуб даю, они пустили псов по следу и особо не торопились, чтобы мы успели забраться поглубже в западню.

– Даже если ты окажешься прав, на хрена тебе выигрыш? – Кору оскалился. – Возвращаемся!

Однако к нам уже спешил монах из арьергарда. Новости у него имелись весьма предсказуемые и очень плохие. На горизонте различалась пыль, очевидно поднятая множеством скачущих всадников. И кто это – сомневаться не приходилось.

– Ну что же, – сказал вожак святош и осенил себя знаком триединства, – мы всегда готовы присоединиться к нашему небесному братству.

– А я вот туда совсем не тороплюсь! – прошипел Кору и сверкнул глазами. – Где тут лучше всего держать оборону?

– Вон там, – показал я. – Видишь у начала тропки что-то вроде вала? Раньше там стояла застава, обнесенная земляной оградой. До сих пор сохранилась часть насыпи и траншеи. Если грамотно распределить силы, то говнюков можно некоторое время сдерживать. А смысл?

– Не твоего ума дело! – огрызнулся Кору. – Ты принцессу охраняй, сколько сможешь. А там… Там, как условились.

Не успел он договорить, как послышался глухой гул – топот множества коней. Только раздался он не с той стороны, где мы видели столбы пыли, а из-за Одинокой. Ожидаемо. Гунны, несомненно, выставили дозоры и, как только стало ясно, что мы не торопимся в ловушку, решили сплюснуть нас между двумя отрядами.

Кору перемолвился с командиром монахов, и тот, поразмыслив, кивнул. Черт побери, сейчас я даже завидовал святошам! Они не психовали, как остальные, а спокойно снимали щиты и копья, висящие на боках коней. Кажется, монахи реально были готовы уйти на свои долбаные небеса.

– Поехали, – фыркнул Кору и махнул рукой. – А ты дуй к девке и не отходи от нее ни на шаг. Понял?

– Чего тут непонятного, – ухмыльнулся я.

Ну что же, если что, то мне сегодня предстояло сдохнуть самым последним. А перед смертью еще и конкретно насолить гроссмейстеру Цангу.

– Плохо дело? – Вайолетта всматривалась мне в глаза, точно пыталась найти там какую-то опору. – Эти звуки…

– Да, мы в ловушке, – согласился я и наподдал Уркагану. – И единственное, что внушает надежду: наш толстый друг не кажется испуганным. Значит, какой-то план у него имеется.

– Сомневаюсь. – О, Шу подал голос! – Чувствую, что сегодня мы все умрем.

– Молчать тебе идет гораздо больше. – Очень хотелось отвесить дураку оплеуху. – Хоть на умного тогда похож.

У тропинки, ведущей на вершину, мы спешились. Я оглянулся. Люди Кору торопливо спрыгивали на землю и стаскивали с коней какие-то мешки. Все мы сейчас находились под защитой оплывшего земляного вала. Когда-то эта штука была выше меня, но время и погода на треть уменьшили размер ограды. Впрочем, выбирать не приходилось.

Монахи не стали заезжать внутрь, а цепью выстроились перед входом. Каждый святоша держал круглый щит и длинное копье. Их главный стоял перед строем и что-то вещал. Возможно – молитву, возможно – напутствие. Трудно было разобрать из-за приближающегося топота.

Тем временем те мальчики Нарима, которые не занимались загадочными мешками, согнали всех лошадей и привязали друг к другу. Потом поставили у входа в ограду. Получилась своего рода живая стена. Хитрый Уркаган лягался и клацал зубами, пока на него не плюнули и не оставили в покое. Конь тотчас удрал подальше от опасного места. Ну что же, у хитрой бестии появился шанс пережить нас всех.

– Что они делают? – спросила Вайолетта. Ее голос почти не дрожал.

– Что-то зарывают в землю, – сообщил я то, что она могла видеть сама. – Похоже, делают какую-то ловушку.

Пока часть людей Кору закапывала плоские шкатулки, другие вытаскивали из мешков части непонятных предметов и собирали их в странные штуки. Больше всего это походило на охапку дров с рукоятью. Одну такую хрень поставили у подъема на холм. Нарим, руководивший всей этой суматохой, заметил, что мы стоим без дела, и тотчас вызверился на меня:

– Какого ты тут торчишь, comment peut moron? [45] Как придурок ( фр .). – видимо, от волнения он перешел на родной язык. – Дуйте наверх и оставайтесь там.

– И все же, – сказал я. – На что надеешься?

– La chance es [46] Шанс есть ( фр .). . – Он свел указательный и большой пальцы. – Вот такой, но есть. Главное, продержаться нужное время. А сейчас – валяйте отсюда.