Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

Но вот настал конец и этому длинному радостному дню. Когда солнце село, а над Андуином из тумана медленно поднялась круглая луна, бросая в беспокойную листву блики света, Фродо и Сэм уселись под шепчущимися деревьями среди свежих, благоуханных трав прекрасного Итилиэна и до поздней ночи беседовали с Мерри, Пиппином и Гэндальфом, а вскорости к ним присоединились и Гимли с Леголасом. Фродо и Сэм немало узнали о судьбе Отряда после того злого дня на Парт Галене, у водопада Раурос, где распалось Содружество, – хотя, конечно, расспросов и рассказов оставалось еще вдосталь.

Орки, говорящие деревья, бескрайние луга, летящие галопом всадники, блистающие пещеры, белые башни, золотые палаты, битвы, корабли под парусами… Наконец Сэм окончательно запутался, перестал понимать, что к чему, и уже не знал, чему больше удивляться. Один только вопрос прочно засел у него в голове: как это Мерри и Пиппину удалось так вырасти? Не в силах взять ничего в толк, он то и дело заставлял их мериться ростом то с Фродо, то с собой, но по-прежнему ничего не понимал и только почесывал в затылке.

– Не соображу что-то, как в ваши лета может такое случиться, – заявил он наконец. – Однако это случилось! Вы оба стали почему-то вершка на полтора выше, чем надо! А если я не прав, то я не хоббит, а гном, и все тут!

– Вот уж в чем тебя с легкостью могу разуверить, – вмешался Гимли. – А меня в свое время напрасно не послушали. Так не бывает, сказал я тогда, чтобы смертный глотнул энтийской водицы и остался прежним. Это вам не кружку пива осушить!

– Энтийской водицы? – обескураженно повторил Сэм. – Опять эти ваши энты! Убейте меня, если я запомнил, кто они такие! Чтобы разобраться во всех этих штуках, и недели не хватит!

– Конечно, не хватит, – согласился Пиппин. – Но когда вы с Фродо разберетесь все-таки, мы сделаем вот что: запрем Фродо в главной башне Минас Тирита, чтобы он сел и все как полагается увековечил. Знаю я его! Завтра же забудет половину. Старик Бильбо будет страшно разочарован!

Наконец Гэндальф поднялся.

– В руках Короля кроется исцеление, друзья мои, и это истинная правда, – сказал он. – Но когда Арагорн позвал вас обратно в мир, вы были уже на волосок от смерти. Ему пришлось пустить в ход все свое умение, чтобы вызволить вас и погрузить в блаженное забытье сна. Поистине, спали вы долго и сон ваш был благословенным. И все же вам опять пора в постель.

– Причем не только Фродо и Сэму, – добавил Гимли. – Тебе, Пиппин, тоже не мешало бы вздремнуть. Я тебя люблю, злодея, – хотя бы только за то, что твоя жизнь стоила мне немалых трудов! Я этого никогда не забуду! Разве можно забыть, как я нашел тебя на холме во время последней битвы? Не окажись тогда рядом гнома Гимли, дело кончилось бы плохо. Тебе еще повезло, что я знаю, на что похожа хоббичья нога, а то, кроме нее, под грудой тел ничего и не разглядеть было! Когда я откатил в сторону эту чудовищную тушу и увидел под ней тебя – я поручиться готов был, что ты мертв! Едва бороду себе не вырвал с горя… Между прочим, ты ведь тоже первый день на ногах. Так что давай-ка обратно в кроватку и без лишних разговоров! Да и я, пожалуй, последую твоему примеру.

– А я, – поднялся Леголас, – пойду поброжу. Для эльфа прогулка по такому лесу – отдых не хуже сна! Если Повелитель Пущи отнесется к моему предложению благосклонно, в один прекрасный день сюда переберется часть моего племени, и тогда на Итилиэне почиет благодать… Не навсегда, правда, – на месяц, год, много на поколение, в крайнем случае на сто лет… Ведь здесь течет Андуин, а он катит свои волны к Морю – к Морю!

С этой песней Леголас спустился вниз по склону и скрылся среди деревьев.

Разошлись и остальные. А Фродо и Сэм, растянувшись на своих постелях, уснули – и проснулись утром с миром в душе и надеждой в сердце. Так они провели в Итилиэне много дней. Кормалленское Поле, где стояло войско, находилось неподалеку от Эннет Аннуна, и ночью, в тишине, до слуха доносился шум вод, падавших со скал и, теснясь в узком русле, через каменные ворота выбегавших на пестрые от цветов заливные луга Андуина как раз напротив острова Кайр Андрос. Хоббиты бродили по лесам, навещали знакомые места, и Сэм не переставал надеяться, что где-нибудь в тени леса, на какой-нибудь затерянной лужайке мелькнет среди ветвей огромный силуэт олифана. Когда же он узнал, что в осаде Гондора принимало участие много этих редкостных исполинов, но защитники не пощадили ни одного из них, то принял эту прискорбную весть очень близко к сердцу.

– Конечно, в двух местах зараз не окажешься, – философски подвел он итог. – Но, вижу, потерял я немало!

Тем временем армия готовилась к возвращению в Минас Тирит. Уставшие отдохнули, раненые поправились. Некоторые отряды прибыли в лагерь только теперь – им пришлось сражаться с остатками южан и кочевников с Востока, пока те не смирились окончательно. Последними вернулись те, кому выпал жребий проникнуть в глубь Мордора, чтобы до основания разрушить северные крепости Черной Страны.

И вот наконец – май уже приближался – Западные Владыки вновь двинули войска в поход. На этот раз все взошли на корабли, и флот поплыл вниз по реке к Осгилиату. Там армия задержалась на один день, а к следующему вечеру полки вступили на зеленые поля Пеленнора и вновь увидели белые башни под высоким Миндоллуином – столицу гондорцев, последний оазис Средьземелья, хранящий память о Закатном Крае и пронесший ее через ночь и огонь к новому рассвету.

Там, на зеленых полях, поставили воины шатры и палатки и стали дожидаться утра; наступал первый день мая, и назавтра, с первыми лучами солнца, Король должен был вступить в ворота своего города.

Над городом нависал гнет тревоги и сомнений. Погожие дни, ясное солнце казались насмешкой над людьми, у которых почти не осталось надежды на спасение: теперь каждое утро могло принести весть о роковом исходе. Правитель Города погиб, сгорел в огне; мертв был и король Рохана, покоившийся в Цитадели. Новый же король Гондора, появившись только один раз, ночью и ненадолго, вновь ушел воевать – на этот раз с противником слишком сильным и страшным, чтобы его можно было победить силой доблести и оружия. О войске ничего не было известно. С тех пор, как полки Западных Королей вышли из долины Моргула и вступили на уходящую в тень гор северную дорогу, гонцы в городе появляться перестали, и о том, что происходит на покрытых мглой восточных землях, не знал никто.