Алекс Маршалл - Пепел кровавой войны [litres]

Борис встал и потянулся, а затем шарахнул свою трубку о каменный пол. Глиняные осколки осыпали стражей, но ни один не очухался. Причмокнув, Борис сказал Софии:

– Привкус горелой щетки с ноткой протухшей дырявой задницы. Какого демона люди курят эту дрянь?

– Борис?

София заморгала, звон разбившейся трубки привел ее в чувство. По глупости она погрузилась в видения кровавой расправы над тюремщиками, завладевшими ее изделием. Понадобилось время, чтобы вернуться в «здесь и сейчас», и оказалось, что охранники действительно одурманены, а Борис уже отпирает ее кандалы. Когда цепь упала к ногам Софии, в голове у нее немного прояснилось; сквозняк, холодящий стертые запястья и лодыжки, бодрил не хуже ключевой воды. Первый нормальный ужин за долгий срок заключения тоже помог.

– Это какая-то уловка, Еретик? Хочешь, чтобы я подумала, будто ты помогаешь мне сбежать? А на самом деле хочешь пробудить во мне надежду перед самым концом?

– Я вытащу вас отсюда, София, а потом смотаюсь из города, – ответил Борис, взволнованный ровно настолько, чтобы София могла ему поверить. – Но вы будете в точности выполнять то, что я скажу, понятно?

– Вопреки моей репутации в прежние времена я всегда действовала по плану, – заметила София, пока он пытался ее усадить.

Полдюжины ран от арбалетных болтов болели так же сильно, как и суставы с разыгравшимся от долгого лежания в постели артритом. Боль шла ей на пользу, удерживая в настоящем моменте, но что это был за момент: глядя на ее запятнанную кровью ночную рубашку, покрытые коростой бинты и желтушную кожу, можно было решить, что она осталась в живых благодаря не столько чуду, сколько проклятию.

– Просто… дай мне минуту.

– Я не прошу следовать плану, я говорю, что выведу вас отсюда только в том случае, если вы сначала кое-что сделаете, – уточнил Борис. – Если не пообещаете помогать мне, я уйду и закрою за собой дверь.

– А-а-а, вот это уже больше похоже на того Бориса, которого я знала, – проговорила она, наблюдая, как он вытряхивает содержимое своего мешка.

Свободная блуза, штаны и пояс упали на ее несвежую постель, а следом за ними оранжевый плащ, в котором София сможет выдать себя за охранника из новой милиции. Свиток документов с настоящими на вид печатями. И фальшивая борода. Классический набор для побега из тюрьмы.

– А я уж было испугалась, что ты и в самом деле решил жить по идеалам, что проповедует ваша революция. Я бы предпочла иметь дело с практичным человеком, а не с романтиком. Так какой будет цена моего освобождения?

– Поклянитесь, что уйдете отсюда, не навредив больше ни одному человеку, – оскалился он, словно чесоточный хорек. – Пообещайте покинуть Диадему и никогда не возвращаться назад. Сделайте это, и я помогу вам уйти через черный ход.

– И это все?

София опустила ноги на пол. Колени задрожали, и она упала бы, если бы не ухватилась за тиски, прикрепленные к раме кровати. Раненые плечи запели сердитую песню, но руки выдержали. Выреза́ть трубку – нелегкая работа, и в пальцах сохранилась сила, даже когда все остальное подвело.

– Какой тебе прок оттого, что старая хромая карга скроется во мраке?

– Ну, хотя бы спокойный сон по ночам для разнообразия. – Борис перестал нервно перебирать руками маскировку и на этот раз твердо встретил взгляд Софии. – Мы наделали немало ошибок. Крупных ошибок. Думаю, наделаем еще. Но дело того стоит. В конце концов мы своего добьемся. Люди будут жить лучше.

– Это было королевское «мы», Борис?

– Народная Стая – это не королева и не папа. Она состоит из людей, а люди порой совершают ошибки. Они… и я… не должны были предавать вас. Я не знал, что все так получится, клянусь. Это неправильно. Вы помогли им. И помогли бы еще больше, если бы вам дали шанс. Вместо этого они поступили с вами так же, как вы сами – с сестрой Портолес, и это неправильно. Но если я освобожу вас, а вы начнете убивать тех, кто обманул вас, чем это закончится?

– Это не закончится, – ответила София, вспомнив, как смотрела в лицо старого Доминго Кавалеры, когда тот объяснял, кто он такой, и как она поняла тогда, что, убив его сына, дала толчок событиям, вызвавшим гибель тысяч людей и возвращение Джекс-Тота. – Не закончится никогда, и чем быстрей ты это поймешь, Борис, тем раньше…

– Неправда! – огрызнулся он. – Это закончится так или иначе. Или вы поклянетесь своим демоном, что не будете никому вредить, и вместе со мной покинете Диадему сегодня ночью, чтобы никогда не возвращаться, или останетесь дожидаться казни. В любом случае Холодная София покончит с мщением, разорвав эту цепь здесь и сейчас.

София задумалась и снова попробовала встать. Похоже, они способны выдержать ее вес. По крайней мере, она на это надеялась. Мысль о том, что она позволит Элувейти и всем остальным членам предательского совета как ни в чем не бывало управлять Диадемой, вызывала изжогу. София могла бы опрокинуть стол на Бориса, свернуть ему тощую шею и выбраться из тюрьмы. Но ей не уйти далеко в таком состоянии, без Мордолиза, показывающего дорогу… и расчищающего ее при необходимости.

Помимо того, что София сомневалась в своей способности проявить жестокость, которую требует ситуация, она попросту устала. Устала от всего. «Ситуация ничего не требует, – напомнила она себе. – Это люди требуют». И прошло очень много времени с тех пор, как она в последний раз сделала маленький шаг, о котором все так часто забывают, – шаг к тому, чего она хотела, а не к тому, что было нужно.

– Индсорит… – сказала София, вставая, и от решения забыть про все остальное ее ноги перестали дрожать, а боль в спине исчезла без следа. – Помоги освободить ее, и ты получишь мою клятву. Мы уйдем вместе и не будем мстить тем, кто навредил нам.

– София… Индсорит умерла. – Борис положил руку ей на плечо.

Горло сжалось, вулканический пол камеры закачался под ногами. Она устояла, но от потрясения не могла произнести ни слова, лишь с ужасом смотрела на продолжавшего что-то объяснять Бориса.

– Мне очень жаль. Ее уже казнили. Провели еще одно голосование и решили сначала казнить ее, а не вас обеих сразу. Растянуть представление… Хрр!

София схватила Бориса за шею, мускулы, привыкшие иметь дело с более крепким материалом, чем кости и плоть, напряглись, Борис выпучил глаза… А затем она отшвырнула его, рухнула на койку и закрыла лицо руками.

А чего еще она ожидала? Что Борис достанет демона из кармана, пожелает им счастливого пути и София с Индсорит отправятся навстречу новым приключениям? Драть-передрать…

– Я понимаю вашу печаль, – пробормотал Борис из мира, оставшегося где-то далеко от затуманенного чудовищным горем разума Софии. – Но если мы собрались идти, то это нужно сделать прямо сейчас.