Джон Норман - Свидетельница Гора

Я не понимала головы. В меня накрепко было вбито понимание того, чем я была в этом мире. В поле зрения попадали только коврик и подушки, лежавшие рядом с диваном, да кусочек самого дивана.

Изысканная музыка настойчиво навязывала свой ритм.

Я всё же не выдержала и осмелилась, подняв глаза, умоляюще посмотреть на мужчину, который был для меня, пусть и собственности государства, в данное время и в данном месте, полноправным Господином.

— Ты можешь говорить, — разрешил он.

Я прижала вуаль плотнее к лицу, словно это могло бы меня хоть как-то спрятать. Впрочем, я, конечно, немедленно поняла, как глупо это выглядело со стороны. И я даже сама увидела это в зеркале. Моё лицо, мои губы были легко различимы под лёгкой тканью. Может внешне вуаль и казалась, дающей мне некоторую защиту от его пристального взгляда, но фактически, эффект, конечно, был не более чем символическим. Если я чего-то и добилась своим жестом, то разве что на мгновение, сделала особенности моего лица ещё более видимыми для него. Я быстро опустила руки, оставив вуаль в покое.

— Я голодна, Господин, — призналась я.

— Земная женщина просит еды? — уточнил мужчина.

— Да, Господин, — ответила я, но мой господин оставил меня стоять перед ним на колени, опустив голову.

Тягучая варварская мелодия обволакивала меня со всех сторон. В ней словно отражались характер и ценности этой цивилизации.

— Встань, — приказал мне он, и ткнув пальцем в место на глянцевых плитках пола в нескольких футах от диваном, добавил: Иди туда, повернись лицом ко мне. Сними вуаль.

Послушно встав перед ним в нескольких футах от дивана, я сняла вуаль, сначала обнажив лицо, а затем, отведя ткань в сторону и продолжая начатое движение, плавно откинула её через плечо за спину. Доставшаяся мне вуаль, как и большинство подобных аксессуаров этого мира, была довольно большой. Длина вуали составляла приблизительно шесть футов, а ширина что-то около трёх или четырёх. Она была рассчитана так, чтобы её можно было, если возникнет необходимость или желание, обернуть вокруг головы, плеч и верхней части тела. Конечно, есть и вуали меньших размеров, но их обычно носят с одеждами сокрытия имеющими капюшон, и привязывают или прикалывают перед лицом непосредственно под этим капюшоном. Вообще-то в большинстве одежд сокрытия капюшон предусмотрен изначально и может быть как неотъемлемой частью туалета, так и отдельным аксессуаром. Фактически, выбор и ношение вуалей, с учётом их характера, прозрачности, стиля, расцветки и тому подобных нюансов — это целая наука, и сведущая в ней и умная женщина может много чего сделать с этим прямоугольным куском ткани. Наверное, это можно сравнить с употреблением вееров женщинами моего прежнего мира в прошлых столетиях. При самом распространённом и скромном ношении вуали, требуемом от женщин в большинстве ситуаций, открытыми остаются только глаза и верхний край переносицы. Именно так было скрыто и моё лицо всё то время пока я обслуживала офицера. В тот момент, когда отведённая в сторону вуаль полетела за спину, я смогла различить в мелодии, лившейся с правой от меня стороны, пульсации интереса и одобрения, восхищения и волнения. Так музыканты выразили своё отношение к увиденному. Я поправила и зачесала назад волосы, освободившиеся из-под вуали в некотором беспорядке. Легонько встряхнув головой, я придала им объём. Возможно, со стороны этот жест выглядел несколько тщеславно. Один из музыкантов даже хихикнул.

Я опустила руки и замерла, стоя, как и прежде, перед мужчиной, который в данный момент был для меня Господином.

— Давай-ка посмотрим на твой ошейник, — сказал он.

Я немного приспустила ворот платья, так, чтобы шёлк не скрывал моего горла. Справа донесся смешок, один из музыкантов не выдержал и прыснул. Вообще-то я не нуждалась в напоминании о том, что на мне был ошейник.

Музыканты, выглядели довольными. Причём их настроение отражалось в их музыке. Разумеется, они не были теми, чьё удовольствие было для меня главным, по крайней мере, не в это время и не в этом месте.

Мой взгляд был направлен на угол дивана и подушки, которые были разбросаны около него. Я даже не знал имени того мужчины, что в данный момент развалился на этом диване. Да и нужно ли мне, по большому счёту, знать что-либо ещё помимо того факта, что он был свободным мужчиной, и я должна была обращаться к нему «Господин»? Зато он знал моё имя, единственное имя, которое у меня было в этом мире, которым он сам назвал меня — «Дженис».

Я была босой. Вместо обуви на моих ногах красовались браслеты.

— Земная женщина голодна? — осведомился офицер.

— Да, Господин, — признала я.

— И хотела бы, чтобы её покормили?

— Да, Господин.

— Но сначала, мы посмотрим на твоё выступление, — сообщил он.

— Господин? — не поняла я, что он имел в виду.

— Ты знаешь, как использовать вуаль? — поинтересовался мужчина.

— Я не понимаю, — сказала я.

— Тогда убери её, — велел мне офицер.

Я сняла вуаль с плеча и, отведя руку в сторону, разжала пальцы. Ткань невесомо спланировала на пол, и легла на глянцевый кафель бесформенной горкой.

— Теперь сними верхнюю одежду, — приказал он, и я послушно избавилась от платья и отложила его в сторону.

В музыке на какое-то мгновение появились новые нотки.

Теперь на мне осталась только нижняя юбка из тонкого, полупрозрачного шёлка, которая при движении должна была облегать мои ноги. Слева имелся разрез, высоко открывавший моё бедро. Мой живот по большей части оставался обнаженным, а грудь была высоко поднята хальтером. Крошечные лямки проходили через мои плечи. В таких предметах одежды можно было бы обслуживать более-менее приличные банкеты, на которые, тем не менее, скорее всего не пригласили бы свободных женщин. Когда на пиру присутствуют свободные женщины, такие как мы обычно служат в длинных платьях или закрытых туниках. Зато на вечеринках, не отягощённых особыми приличиями, можно было бы ожидать, что нас выставят одетыми совсем по-другому. Тут можно встретить рабынь одетых в та-тиры, рабские полосы, а то и вообще голых. Помимо юбки и хальтера на мне остались браслеты на руках и ногах, и браслет на плече. Кроме того, мои уши украшали золотые колечки.

— Ты знаешь название этого мира? — поинтересовался мужчина.

— Гор, — ответила я.

— А танцевать Ты умеешь? — осведомился офицер.

— Нет! — отпрянула я.

— Но ведь тебе должны были преподавать это в загонах, — заметил он.

— Да, но танцовщицей я так и не стала! — вынуждена была признать я.

— Конечно, — кивнул мой Господин. — Но тебе ведь преподали некоторые основы. Некоторые основных па, позы, переходы, повороты, движения рук?

— Немного, Господин, — ответила я, не ожидая ничего хорошего.