Джон Норман - Свидетельница Гора

— Теперь пора продемонстрировать вашу благодарность Царствующим Жрецам, — заявил он.

— И вероятно, лучшим способом сделать это, будет заполнить их золотые чаши, — еле слышным шепотом предположил один из мужчин.

— Тише Вы! — испуганно простонала свободная женщина.

— Царствующие Жрецы любят щедрых дарителей, — продолжил посвящённый.

— Конечно, особенно их любит Верховный Посвящённый, — усмехнулся всё тот же товарищ.

— Пожалуйста, молчите, — взмолилась женщина.

Словно по команде, приблизительно половина из двадцати посвященных направилась к рейдерам, приглашающе протягивая к ним золотые чаши. Монеты, украшения, драгоценности сразу же зазвенели по дну их сосудов. Другая половина посвященных уделила внимание толпе горожан. Здесь тоже в чаши полетели монеты. Многие из собравшихся жертвовали деньги, редко больше одной монеты и обычно небольшого достоинства. Мужчины доставали деньги из кошельков и кисетов. Большинство гореанских предметов одежды, кстати, за исключением рабочей одежды ремесленников, карманов не имеет.

Вскоре и поблизости от меня появился один из посвященных. Головы я не поднимала, но поняла это по бряканью монет падавших в его чашу. Лишь краем глаза я увидела кромку его одежд, посвящённый сделал всё возможное, чтобы избежать прикосновения ко мне, впрочем, как и к любой из присутствовавших здесь женщин, и даже свободных. Однако им не возбранялось бросить монету в протянутую чашу, рукой скрытой под перчаткой, не касаясь при этом ни чаши, ни самого посвящённого. Никакого запрета на принятие таких пожертвований, похоже, не было.

Мужчина, стоявший позади меня, тоже бросил монету в протянутый сосуд.

— Вот увидишь, — усмехнулся всё тот же скептик, — эта монета будет передана Царствующим Жрецам, а не осядет в казне храма.

— Не знал, что Царствующие Жрецы нуждаются в деньгах, — поддержал его другой.

— Интересно, что они купят на это? — поинтересовался третий.

— Пожалуйста, тише! — раздался испуганный женский голос.

Сам посвящённый ничего не сказал в ответ на эти замечания. Не исключено, что он даже не понял их. А вот я поняла, что даже эти шутники, все, один за другим добавили по своей монете к уже лежавшим в чаше. Подозреваю, они просто решили не рисковать. А что если, вдруг, действительно существует некая таинственная связь между посвященными и Царствующими Жрецами? Почему бы тогда не бросить в чашу вместе со всеми свою монету, особенно если эта монет была невысокого номинала? Насколько я могу судить, большинство людей на этой планете, действительно верит в существование Царствующих Жрецов. Однако с другой стороны, всё выглядит так, что в основном они расценивают их как что-то очень далёкое и не слишком интересующееся делами людей, если вообще ими интересующееся. Короче говоря, они не отрицают существования Царствующих Жрецов, но в целом никоим образом от них не зависят.

Но вот посвященные снова сформировали две колонны и, звоня в колокола и пуская клубы ароматного дыма, покинули зону прилёта. Разумеется, между той процессией, что пришла сюда, и той, что уходила, имелась, по крайней мере, одна значительная разница. Двадцать золотых чаш, принесённых пустыми, теперь оставляли площадь гружёными монетами и драгоценными украшениями. Конечно, если сравнивать то, как добыча досталась рейдерам и посвященным, то следует признать, что последние затратили куда меньше сил и подверглись куда меньшей опасности. Действительно, чтобы получить свою долю награбленных богатств, они даже не пришлось оставить безопасность городских стен. Кроме того, им даже не потребовалось на это много времени, фактически, хватило каких-то нескольких минут. Правда, стоит отметить, что встреча таких крупных отрядов, да ещё с такой помпой, по-видимому, была явлением довольно редким. По большей части посвященные должны были уметь обходиться тем, что им удавалось получить из других источников, таких как заработок от сдачи в наём их послушников. Всё остальное время, когда они не заняты получением средств к существованию из более производительных элементов общества, посвященные, насколько я понимаю, проводят в медитации и самоочищении. Причём, как это ни странно, одним из компонентов этого очищения является исследование математики. Кстати, будет интересно отметить, что им запрещены не только женщины, но также и бобы. Не могу сказать причины этого факта, возможно, это как-то обусловлено исторически.

— Фу-ух, ушли! — выдохнул какой-то мужчина, с явным облегчением.

Я заметила, что присутствие посвященных, действует несколько угнетающе на большинство людей. Думаю, многие испытали облегчение, когда они направились прочь от этого места. Большинство мужчин этого мира, как мне кажется, вообще предпочло бы, чтобы они ограничились окрестностями их храмов. Угнетённость, которую многие ощущают в присутствии Посвященных, схожа с тем, что может почувствовать человек в присутствии сил, которые, явно или неявно, недружественны к жизни.

Музыканты, находившиеся в толпе, немедленно снова заиграли бравурную мелодию. Лоточники вернулись к своему бизнесу, расхваливая достоинства своего товара. Облегчённо вздохнув, я снова встала на ноги.

Вообще-то я пришла сюда по вполне определенной причине, а не просто для того, чтобы получить удовольствие от участия в праздновании. Держа в памяти мою цель, я присматривалась к колоннам пленниц. Я был уверена, что мне подойдёт не любая из них.

— Мои поздравления, парни! — крикнул кто-то из мужчин, обращаясь к вернувшимся рейдерам.

Некоторые из воинов, увидев его в толпе, подняли руки, приветствуя кричавшего.

— Фрукты! Фрукты! — зазывал продавец. — Налетай!

— Выпечка! — пытался перекричать его другой. — Свежая выпечка!

— Тасты! — вопил третий. — Тасты!

— Да вот таста, прямо здесь, — засмеялся мужчина, стоявший позади меня, погрузив пальцы в моих волосах и немного запрокинув мне голову.

— Да, Господин, — рассмеялась я. — Я — таста!

Весело хохотнув, он выпустил мои волосы. Получив свободу, я выпрямилась, но осталась стоять перед ним.

Послышался звон рабских колокольчиков. Какая-то девица прошмыгнула мимо гвардейцев и, подбежав к одному из рейдеров, изящно опустилась перед ним на колени.

— Я принадлежу Фабию! — затараторила она. — Подумайте о посещении его таверны!

Грудь девушки была едва прикрыта алым шёлковым хальтером. Помимо этого она носила длинную рабскую полосу, также алого шелка, дюймов шесть шириной, удерживаемую шнуром на талии. Эта полоса была подсунута под шнур спереди, проходила между ног, поднималась вверх, плотно облегая ягодицы, и снова продёргивалась под шнуром уже на спине. Свободные концы полосы спереди и сзади свисали вниз на пару футов. Её бедро было украшено клеймом, обычной отметиной кейджеры, точно такой же какая имелась и на моём бедре. Запястья девушки удерживались за спиной лёгкими наручниками. А сообщавшие всем о её приближении рабские колокольчики были подвешены к лодыжкам и ошейнику. Не трудно догадаться, что это была рабыня таверны, или как их ещё называют — пага-рабыня.