Джон Норман - Свидетельница Гора

— Дверь, Господин, — обратила я его внимание.

Признаться, меня напугала быстрота его реакции и то как он резко перешёл из одного состояния в другое. Наверное, именно так просыпаются воины в походном лагере, когда звучит сигнал тревоги.

Уже через мгновение он был на ногах и, набросив одежду на широкие плечи, спешил к двери.

Я не могла слышать быстрого обмена фразами произошедшего за дверью. Мне оставалось только стоять на коленях около дивана, прижимая к себе простыню.

Вскоре, офицер вернулся в комнату, торопливо подпоясал тунику и набросил перевязь с ножнами через левое плечо. Лишь после этого он посмотрел на меня с высоты своего роста.

— Господин? — спросила я.

— Будет лучше, если Ты пойдёшь со мной, — сказал Теренс, и отомкнул замок цепи от моего ошейника.

Мне едва хватило времени, чтобы схватить лоскут шёлка и бежать за ним. Одевалась я уже на бегу, с трудом поспевая за его широкими шагами. С ним шли да тюремных охранника. Обоих я знала более чем хорошо, поскольку мне приходилось служить им обоим и не однажды.

— Мы пришли, как только он ушёл, — сказал один из них.

— Вы преуспели, — проворчал офицер, а затем на ходу обернулся к другому охраннику, и спросил: — Что насчёт девки?

— Он посадил её на цепь и оставил в своей комнате, как Вы и ожидали, — ответил тот.

— Заберите её, — приказал Теренс. — Ключи наверняка где-то в комнате. — Поспешите. Вы знаете, где его искать.

— Да, сэр, — кивнул охранник и, повернувшись кругом, поспешил прочь.

— Господин! — задыхаясь, позвала его я, пытаясь удержаться за ним и не отстать.

— Помалкивай, — бросил офицер.

Вскоре мы уже выскочили из башни и почти побежали по улицам. Было холодно, и почти ничего не видно. Редкие светляки фонарей еле пробивали серую пелену тумана. Пробежав несколько перекрёстков, мы начали подниматься по лестнице вьющейся вокруг стены одной из башен, а вскоре уже пересекали один за другим высокие мосты. Я старалась не смотреть вниз. Честно говоря, высокие мосты меня по-прежнему пугали до жути. Потом раздался первый за эти сутки удар гонга.

Я сразу узнала это место, хотя и была на этой, продуваемой всеми ветрами, верхней площадке высокой башни только однажды. Но и забыть тот раз для меня было бы затруднительно, ведь именно здесь я получила государственный ошейник Трева. Именно здесь на возвышении был установлен большой стул. И именно здесь я впервые предстала перед офицером Трева, была соответственно моему статусу унижена и выпорота, и в первый же день узнала, что в этом городе не было принято идти на компромисс со своими рабынями. Это здесь мне, ничего не подозревающей, с закрытыми капюшоном глазами, приказали шагнуть на доску, лежавшую над ужасной пропастью, со скалистыми утёсами в сотне ярдов внизу. Только сняв капюшон, я, к своему ужасу, осознала, в какой была опасности. Прежде, чем я успела упасть, тюремщик, надзиратель камер на утёсе по имени Тэнрик, под ответственностью которого я изначально находилась в этом городе, вышел на доску и вернул меня на поверхность башни. Сама я от охватившего меня ужаса даже пошевелиться не могла. Позже, меня связанную по рукам и ногам, снова подтащили к стене, чтобы я могла понять то, что могло быть сделано со мной, что от меня останется, если меня сбросят с такой ужасной высоты. Заодно, мне сообщили, что по ночам на эти скалы приходят слины, в надежде найти тела.

— Замри, — негромко скомандовал Теренс, одновременно выставляя правую руку в сторону, останавливая шедшего там охранника.

Я, семенившая позади них, само собой, тоже остановилась.

В этот час было темно, но не настолько темно, чтобы мы не смогли увидеть фигуру, крупную фигуру, гротескную, чудовищную, выглядевшую так, словно она была наполовину человеческой, наполовину звериной. Эта, казавшаяся с лунных сумерках непередаваемо странной, фигура склонилась у самого парапета, впереди и слева от нас. Это было то самое место, где когда-то лежала доска, где меня, связанную по рукам и ногам держал в руках тюремщик Тэнрик, сам стоявший на парапете. Что-то тёмное лежало у его ног. Я предположила, что, скорее всего, это был его плащ.

Судя по тому, как стояла фигура, у меня сложилось впечатление, что человек молился. Я не знала, была ли это молитва Царствующим Жрецам, или, возможно, каким-либо другим, ещё более странным богам. Знаю только, что Гореане молятся стоя.

Туман над горами клубился словно дым, или облака гонимые ветром между тёмных скал.

Хотя, быть может, он и не молился.

Возможно, эта поза всего лишь предполагала уважение к миру, к окружающей нас тайне, той безмерности, из которой мы все происходим, той, что породив, затем оставляет нас самим себе, непостижимой и бесстрастной безмерности, бросающей нас на произвол судьбы, уже сознающих своё одиночество, познавших, что наш смех и наши слезы ничего не стоят, что наше горе и боль в конечном итоге бессмысленны, что сами мы — шутка, сказанная мимоходом, жестокая, но трогательная, бесконечно драгоценная шутка, сказанная никем и никому.

Теренс, спокойно скинул с левого плеча перевязь с ножнами и мечом и передал их охраннику, замершему по правую руку от него. Нетрудно было догадаться, что он собирался попытаться приблизиться к фигуре.

Конечно, я не видела никого и ничего рядом со склонившейся гротескной фигурой, но у меня не было сомнений в том, что он не был до конца одинок. Я готова было поспорить, что с ним сейчас было множество мыслей и воспоминаний. Думаю, человек оказавшись в такой ситуации, стоит посреди толпы, нет, толп себя самого, начиная с младенчества, через детство, юность, молодость и зрелось, со своим прошлым и настоящим, со своей слабостью и силой, в одинокой, звенящей, пустой тишине. И кто может знать, какие шёпоты в такой ситуации может услышать человек. Не исключено, что рядом с ним в темноте, невидимые для других, стояли честь и долг.

Внезапно фигура повернулась к нам лицом, и мы услышали хриплый голос:

— Не приближайтесь.

Офицер Трева остановился и, подняв руку, поприветствовал:

— Тал.

— Тал, — ответила он, и повторил: — Не приближайся.

Странное это было место и время для таких приветствий.

— Надо бы доделать отчеты, — заметил офицер.

— Они уже готовы, — послышался хриплый голос из темноты. — Все распоряжения сделаны. Ты найдёшь, что в бумагах полный порядок.

— Возвращайся с нами, — позвал Теренс.

— Ты следил за мной, — рассерженно обвинила офицера гротескная фигура.

— Возвращайся с нами, — повторил мужчина.

— Сэр? — попытался вклиниться в разговор охранник.

— Нет, — остановил его капитан.

— Не приближайтесь, — предупредил их собеседник, продемонстрировав кинжал вытащенный их складок туники.