Джон Норман - Свидетельница Гора

— Ах Ты шлюха! — рявкнул тот на кого я посмотрела.

— Ой! — вскрикнула я от боли в боку, в который врезалась его нога.

— Бросить ее слинам! — заорал другой, и боль вспыхнула в другом боку.

— Нет, пожалуйста, Господа! — заверещала я.

Ещё два пинка обрушились на моё тело, взорвавшись болью и взорвав отчаянный крик.

— Получай, рабыня! — выкрикнул кто-то ещё.

— О-ой! — заревела я.

— И ещё! И ещё! — слышались крики со всех сторон, и вслед за каждым в моё тело втыкалась чья-нибудь нога, заставляя кричать рыдать, и просить пощады.

— Принесите плеть! — услышала я чей-то злой голос.

— Нет, не надо, Господа! — прорыдала я.

— Вот она, — крикнул мужчина.

— Пожалуйста, нет, Господа! — взмолилась я.

Теперь на меня обрушилась плеть!

— Что я сделала? — выкрикнула я.

— Глупая рабыня! — заорал на меня один из мужчин.

— Лживая рабыня! — закричал другой.

А плеть падала на меня снова и снова.

— Простите мне, Господа! — стенала я, извиваясь под плетью, вскрикивая и дёргаясь от каждого удара. — Простите меня! Простите меня, Господа!

— Достаточно, — наконец объявил мужчина, сидевший на троне. — Она ещё плохо знакома со своим ошейником, а потому наивна.

— Ей следует учиться быстрее, — проворчал один из моих мучителей.

— На колени, рабыня, — приказал офицер.

Я задёргалась и, с трудом поднявшись на колени лицом к возвышению, тут же опустила голову на пол.

— Жалко выглядишь, земная девка, — заметил он.

— Простите меня, Господин, — простонала я. — Простите меня, Господин!

— В будущем, Ты постараешься больше не вызывать недовольства у мужчин, не так ли?

— Да, Господин, — поспешила заверить его я. — Да, Господин!

— Тэнрик, — позвал офицер.

— Да, Капитан, — ответил толстяк.

— Подними государственную рабыню, — попросил мужчина.

Тэнрик поднял меня на руки. Мой вес был для него ничем.

— Ее нужно отправить вниз, на попечение хозяина подземелий.

— К Тарску? — удивился надзиратель.

— Обидно, — буркнул кто-то.

— Какая жалость, — покачал головой один из мужчин, причём, как ни странно тот, который, только что порол меня плетью.

— Она смазливенькая, и я думаю, что она быстро научится служить, — вступился за меня его сосед. — Может, к кому-нибудь другому?

— Конкретно эта была приобретена, не из-за того что она смазлива, — пояснил капитан, — хотя я не думаю, что Тарск будет против особенностей её лица и фигуры.

— Я тоже так не думаю, — проворчал кто-то.

— Тарск — просто счастливчик, — послышался чей-то голос с нотками зависти.

— Её купили, прежде всего, из-за её неосведомлённости, — напомнил им офицер.

— Она уже не столь неосведомлённая, какой была всего несколько енов назад, — усмехнулся надзиратель.

— Это точно, — засмеялся один из них.

— Какие будут у неё обязанности? — поинтересовался другой.

— Она будет одной из подземных рабынь, — ответил мужчина, сидевший на троне, — Будет жить в конуре, и служить как все остальные, выполнять то, что поручит Тарск.

— А помимо этого, какие-нибудь особые обязанности? — не отставал всё тот же мужчина.

— Об этом Тарска уже известили, — ушёл от ответа офицер.

— Понятно, — протянул любопытный.

— И Тарск проследит, чтобы она исполняла их, — заверил его капитан.

— И, несомненно, все другие тоже, — понимающе кивнул мужчина.

— Само собой, — улыбнулся мужчина, сидевший на троне, и переждав пока стихнет смех, добавил: — Спуск чист, до самого дна.

Я почти ничего не поняла из того, о чём они говорили. Я была несчастной, связанной, выпоротой рабыней. Я знала только, что должна стремиться угождать мужчинам. О, как я старалась бы! Сколько сил я приложила бы! Пожалуйста, Господа, думала, я буду стараться, я попытаюсь стать лучше! Пожалуйста, Господа, не бейте меня больше! Я покорная! Я попытаюсь быть самой лучшей!

Капюшон лёг на мою голове, надвинулся на лицо, отрезав меня от света, сомкнулся на шее, и я почувствовала, как затянулся ремень, и застегнулась пряжка под моим подбородком.

Почему они сделали это?

Я почувствовала, что надзиратель повернулся со мной на руках. Он сделал несколько шагов, повернул ещё раз, потом опять несколько шагов, опять поворот и снова движение, и так несколько раз. Иногда мне казалось, что он поворачивает назад. В других случаях он несколько раз вращался на одном месте, в разные стороны и с разной скоростью. Не знаю, зачем это было нужно, ибо я была полностью дезориентирована уже в самом начале. Я не представляла, где я находилась относительно постамента, и даже около него или вдали. Я могла быть где угодно, как у центра террасы, так и у самого парапета.

Почти из-под меня послышался звук вытаскиваемого и откладываемого в сторону камня, одного, потом другого. Затем я услышала внизу звук, похожий на скрип петель поднимаемого люка, который, по-видимому, скрывался под вытащенными камнями.

Тэнрик усадил меня на камни. Почти сразу я почувствовала, как под моими подмышками просунули концы верёвки и натянули её так, что она туго прижалась к моей груди.

— Что насчёт её туники? — поинтересовался надзиратель.

Моя туника осталась в нескольких футах от возвышения. Капитан пожелал, чтобы я была обнажённой, когда медленно крутилась перед ним. Ничего удивительного, ведь таким образом женщину легче оценить. У выступлений подобного рода есть много названий. Иногда это называют «танцем показанной рабыни», хотя на самом деле, это не совсем танец. Есть ещё названия «движения прилавка» или «движения круга», на основе того факта, что такие движения зачастую требуют проделывать на рабских прилавках невольничьего рынка или внутри выставочного круга. Бывает, что их называют «движения клетки», поскольку их часто исполняют в демонстрационных клетках перед аукционом, и так далее. Если мужчина «вызывает» эти движения, то об этом иногда говорят как проведении девушки «через позы». Возможно, проще всего будет думать о них как о движениях демонстрации или показа. Собственно их самая очевидная цель в том и состоит, чтобы помочь ясно продемонстрировать и оценить красоту рабыни, показав и увидев её во множестве движений, положений и поз.

— Эту отдадут другой, — сообщил офицер.

— Теперь Тарск будет решать, нужна ли ей одежда вообще, — послышался чей-то смех.

— Верно, — поддержал его другой.

Меня подвинули немного вперёд, и я с ужасом почувствовала, что мои пятки повисли в воздухе. Я рефлекторно поджала ноги, но меня продвинули дальше, и снова под моими ногами оказалась пустота. Я заскулила, и подтянула ноги к себе, почти полностью согнув колени, но они уже не находили опоры. Когда силы кончились, и мои ноги сами опустились вниз, я почувствовала, как моя правая голень коснулась чего-то деревянного. Пряжку на капюшоне расстегнули, но сам капюшон снимать не спешили. Верёвка, пропущенная под моими подмышками, ещё сильнее натянулась, вдавившись в кожу на груди и на боках. Судя по тому, как верёвка надавила на рёбра, её концы были в руках у одного человека. Я ощутила, как чья-то рука легла на верх капюшона, и приготовилась к тому, что его сейчас с меня снимут. Но вдруг, без предупреждения, меня резко толкнули вперёд. Я вскрикнула от страха. Капюшон остался в руке мужчины, а я, пролетев около ярда, остановилась, повиснув на верёвке. Запрокинув голову, я испуганно посмотрела вверх. Всё что можно было увидеть с этого места, это только люк надо мной, кусочек неба, два конца верёвки, идущие вверх и нескольких стоящих мужчин. Я понятия не имела, в каком месте террасы находился этот лаз. Всё, что мне было известно, это то, что я находилась внутри своего рода металлической трубы около ярда диаметром, собранной их секций. Я разглядела, что секции были соединены заклёпками. Будь я свободна, возможно, у меня получилось бы контролировать спуск в таком устройстве, но я была связана.