Джон Норман - Свидетельница Гора

В этом месте женщина снова надолго замолчала, и я услышала, как в темноте громыхнула решётка. По-видимому, пленница в раздражении опять попыталась трясти прутья, бесполезно, разумеется. Вслед за лязгом решётки, я расслышала металлический скрип. Так скрипит цепь, на которой подвешен некий тяжёлый предмет, раскачивающийся из стороны в сторону. Я, конечно, не могла знать, каким именно способом она была лишена свободы, однако, исходя из того, что уже узнала об этом мире, нисколько не сомневалась, что это было очень эффективно. Кроме того, снизу то и дело доносился плеск воды. Звук, свидетельствовавший о том, что там было что-то большое, чьё любопытство было возбуждено нашим присутствием здесь.

— Затем он протянул руки к моей голове, — наконец продолжила моя собеседница, — и я была беспомощна перед ним, удерживаемая в неподвижности широким ремнём на теле, и верёвкой на шее. Его пальцы коснулись моей вуали! «Нет!» вскрикнула я. Он отстегнул булавки, но придержал вуаль на месте, не давая ей упасть. «Нет!» взмолилась я. Какой беспомощной я была! Ему ничего не стоило обнажить моё лицо просто по прихоти! «Помнится, у тебя не возникло желания, — заметил он, — опустить вуаль, даже на мгновение, и позволить мне взглянуть на твоё лицо». «Нет!» всхлипнула я. Конечно, он намекал мне на моё собственное поведение в магазине. Это испугало меня ещё больше. Моя вуаль удерживалась на месте только его руками, и он мог удалить лёгкую ткань в любой момент и любым способом, стоило ему только этого пожелать. «Ну раз уж тебе так не хочется, чтобы я опустил твою вуаль, — усмехнулся мужчина, — тогда пусть она будет поднята». Сказав это, главарь похитителей перекинул мою вуаль через голову и завязал на моей шее, закрыв лицо полностью и ослепив меня. Прямо сквозь ткань глубоко в мой рот был втиснут кляп, и закреплён на месте повязкой завязанной на затылке. Затем он натянул мой капюшон вперёд и привязал его под моим подбородком. Но верёвка так и осталась на моей шее. Меня подняли и усадили на деревянный пол. К моему ужасу подол моих одежд была задран и с меня сдёрнули туфли и чулки. «А ножки у неё что надо», — услышала я чей-то голос. Сказано это было с одобрительными нотками. «Рабские», — поддержал его другой мужчина. «Точно», — согласился третий. Я попыталась поджать ноги, но кто-то из них удержал их на месте, скрестил и, уложив правую поверх левой, связал моим же чулком. «Туфли дорогие, со сложной вышивкой, — послышался с некоторого удаления голос их лидера, — несомненно, в городе нет другой такой пары. Их сразу опознают, так что это будет самым лучшим знаком того, что она в наших рука». Затем его голос раздался уже рядом со мной, и обращался он тоже ко мне: «Одно мычание или поскуливание означает „Да“, два — „Нет“. Поняла меня?». Я проскулила один раз. Насколько я поняла, это был своеобразный способ общения с заткнутым ртом.

В этом она была права. Подобный код, обычно используется в этом мире. Во всяком случае, в загонах от меня именно так требовали отвечать, когда во время моего обучения тренировали носить различные кляпы и повязки на рот. Точнее об этом меня предупредили, уже когда заткнули мне рот в первый же раз. Понятно, что свободным женщинам такие способы могли быть в новинку. Разумеется, они не глупы, по крайней мере, не больше, чем другие женщины, и быстро обучаются этому. В конце концов, можно не сомневаться, что большинство рабынь когда-то были свободными женщинами. Относительно кляпов будет интересно упомянуть такой метод, как «затыкание рта желанием владельца», при котором женщине просто запрещают говорить, за исключением, конечно, мычания или скуления в ответ на прямые вопросы. Помимо этого, «желанием владельца» женщина можно быть также и «связана», то есть, держать свои конечности в определённом положении, например, скрещенные запястья за головой или за спиной, как если бы они были связаны на самом деле. Само собой разделять их ей запрещено без соответствующего разрешения. А вот почему одно мычание используется для «Да», а два — для «Нет», я не знаю. Возможно, дело в том что большинство людей обычно думают о таких ответах, с точки зрения «Да» или «Нет», а не «Нет» или «Да». По крайней мере, мне не кажется, что это как-то связано с большей частотой утвердительных ответов на вопросы по сравнению с отрицательными. Например, на вопрос: «Ты хочешь иметь одеяло в своей конуре?» более вероятно услышать жалобный утвердительный ответ, тогда как на вопрос: «Ты хочешь плети?» скорее можно ожидать искреннего «Нет».

— Наконец с моей шеи сняли петлю, — продолжила незнакомка, — и подняли на руки. «Мы ожидаем, что Ты будешь послушна», — сообщил мне их лидер. Судя по тому, с какой стороны доносился его голос, на руках меня держал кто-то другой. «Если же Ты послушной не будешь, или захочешь доставить нам неприятности, — добавил он, — одежду с тебя снимут, и Ты будешь выпорота, как если бы была рабыней. Ты меня поняла?» Конечно, я предполагала, что он блефует, но с таким мужчиной, с такими мужчинами, такими скотами и негодяями, уверенности я не чувствовала, а потому проскулила один раз. «Убери её» — приказал вожак своему подчинённому. Я зарыдала и задёргалась, но всё было напрасно. Меня куда-то понесли, а потом уложили, я думаю, в ящик или сундук. Затем послышался стук крышки и клацанье замков. Я насчитала четыре щелчка. Потом сундук был погружен на повозку и меня куда-то повезли. Несколько раз меня перекладывали из одного ящика в другой, а сам ящик часто переставляли с одного транспортного средства на другое. Рот мне освобождали только с наступлением темноты и только для того, чтобы накормить и напоить. Не раз меня транспортировали по воздуху.

Меня, кстати, тоже, перевозили по воздуху, по крайней мере, один раз. Я хорошо помню охватившее меня при этом чувство беспомощности, свистящий ветер и раскачивание корзины. Похоже, достичь этого места, этого очевидно далёкого от остального мира орлиного гнезда, можно было только воздушным путем. Женщина утверждала, что была одета. Из-за темноты знать это наверняка я не могла, но не думала, что она меня обманывала. Наверное, можно было считать, что ей крупно повезло, ведь большинство принесенных сюда женщин, которых я видела сквозь решётку во время моего нахождения в камере, вырубленной в скале, были доставлены либо раздетыми, либо скудно одетыми пленницами. Работорговля, отлов рабынь и их обработка, судя по всему, были одним из основных занятий в этом месте. Как я уже упоминала в этом мире, женщины считаются одним из видов трофеев. Возможно, позднее женщин вывозили на далёкие рынки, расположенные вне этих гор.

— Я часто вспоминаю, — всхлипнула пленница, — что они сказали, что у них для меня подготовлено место, в котором меня никто и никогда не найдёт!