Ирина Котова - Расколотый мир [litres]

Королева Василина, очнувшись в той же палате, в которой она находилась после коронации, долго приходила в себя, вспоминая все, что случилось. Тело затекло, и она ворочалась, вздыхая от боли и сжимая пересохшие губы. Игла капельницы ощущалась неприятно, очень хотелось посетить удобства и пить. И, главное, увидеть Мариана и детей.

Через минуту после пробуждения в палату зашла медсестра, захлопотала вокруг королевы: сняла капельницу, растерла руки и ноги, помогла пройти в уборную и переодеться. Когда Василина вернулась, ее уже ждали врачи и виталисты.

Мариан появился к концу осмотра, после которого был вынесен вердикт: ее величество совершенно здорова, но ей требуется покой и никакого перенапряжения. Появился одновременно с горячим обедом, цепко окинул ее взглядом, улыбнулся в ответ на слабую улыбку и сам расслабился, терпеливо сел ждать, пока их оставят одних.

– Я проспала все на свете, – пробормотала Василина ему в плечо, когда палату наконец покинули посторонние и муж переместился к ней на койку, крепко прижал к себе. – Неделю спать, подумать только.

– Сон – не самое удивительное, что с тобой случилось, – Байдек нашел в себе силы отпустить ее, пересел на стул за столиком, где стоял обед. – Поешь, василек, и Зигфрид перенесет тебя в наши покои. Дети скучают.

– Они здесь? – обрадовалась Василина, зачерпывая густой ячменный суп.

– Да, – северянин поколебался. – Решил перенести их сюда.

Королева замерла с ложкой во рту.

– Что-то случилось?

– Ешь, милая, – настойчиво проговорил Байдек. – Сначала обед. Потом все расскажу. Твое здоровье сейчас важнее всех проблем.

Василина послушно съела все до последней крошки и, держась за крепкую руку мужа, перешла в Зеркало, открытое прямо в детскую. Обняла мальчишек и Мартинку – дочка с боевым криком «ня» доползла до мамы и вцепилась в нее. Посмотрела на невозмутимого мужа, наблюдающего в окно, как выгуливают щенят, подаренных Кембритчем, и с грустью поняла: никуда ей не хочется выходить отсюда, не хочется слушать о проблемах, пусть их решит кто-то другой, только не она! А ей нужно только вот так сидеть с детьми, и говорить с ними об их детских радостях и горестях, и читать им сказки, и не думать больше ни о чем.

Мариану то и дело звонили, до Василины доносились приглушенные отрывки разговоров, и с каждым звонком она понимала, что не получится отсидеться. Что происходит нечто ужасное. С трудом оторвалась от детей, поцеловав каждого, вздохнула и направилась в свои покои.

Там, пока она мылась и расчесывала запутавшиеся за время сна кудри, муж рассказал обо всем, что творится в Рудлоге. Василина смотрела в зеркало, рвала расческой волосы и почти чувствовала, как начинает болеть спина – от страха, от тяжести того, через что предстоит пройти.

– Детей я забрал сразу после открытия портала на Севере. Симон обещал проследить, чтобы домочадцы тоже перебрались сюда, если будет хоть малейшая угроза нападения. Я настаивал, чтобы все перешли сразу, но они отказались. И матушка с тетей тоже.

Василина так дернула волосы, что на глазах появились слезы, и Мариан подошел, отобрал расческу, стал разбирать ей волосы по прядям.

– Ты справишься, – сказал он понимающе и погладил ее по плечам. – Я с тобой, Василина. Не знаю как, но ты же смогла закрыть портал.

– В том-то и дело, что я и сама не знаю как, – молодая королева умоляюще посмотрела на мужа. Голос ее был слабым. – Что тогда с землетрясениями, что с порталом – меня как наваждение вело какое-то. Зов. Это не слова, а будто тянет кто-то, подталкивает, подсказывает, что делать. Но ты думаешь, я сейчас способна сделать дыру в земле и вызвать лаву? Я понятия не имею, как это получилось! Я чувствовала потребность подойти к этой дыре, понимаешь, как будто телом ее ощущала, а сейчас я ничего не чувствую!

Руки, крепкие, надежные, гладили по плечам, и Василина закрыла глаза, прижалась мокрым затылком к животу мужа. Как всегда, он придавал ей уверенности. И спокойствия.

– В любом случае сейчас вокруг порталов такие бои, что туда не пройти, Васюш, – сказал Мариан, прекрасно понимая ее состояние и прижимая крепче. – Нам придется пробивать тебе проход, и я точно не пущу тебя, пока не буду уверен, что это безопасно. А если ты опять что-то почувствуешь… прошу, только скажи мне. Я не буду больше тебя останавливать. В твоих родовых материях я бессилен, но хотя бы могу хоть немного защитить тебя, жена моя.

Василина улыбнулась – тревога понемногу отпускала, – снова взялась за расческу.

– Я хочу поговорить с Иппоталией, Мариан. Она наверняка сможет подсказать что-то.

– Сам хотел тебе это предложить, – согласился он.

Море из высоких окон дворца Иппоталии отливало грозовым синим и медленно катило высокие валы на берег, ветер порывами гнул зеленые деревья к земле. Василина, еще слабая после продолжительного сна, сидела на широкой террасе рядом с царицей, похожей сейчас со своей бритой головой и фиолетовыми одеждами на духа мести, а не на себя прежнюю – нежную, чарующую, улыбающуюся. Мариан находился рядом.

Неподалеку играли внуки и внучки Талии. Василина, по предложению царицы, взяла и своих детей, и взгляд правительницы Маль-Серены то и дело становился мягче и теплее, когда она смотрела на наследников двух государств, дружно пытающихся поделить одну всем нужную лошадку.

– Твоя аура стала куда больше, королева, – заметила Иппоталия, – но силы пока не трать, пусть восстановятся, а то надорвешься. Тебе бы огнем подпитаться.

– Я боюсь. И не знаю как, – призналась Василина просто. Она читала записи предков и знала, что никто из них не опасался огня. Кто-то из далеких воинственных Рудлогов считал необходимым подпитываться на погребальных кострах поверженных врагов из тех, что бились яростно и умирали с честью, кто-то любил гулять рядом с вулканами, кто-то привечал огненных духов во дворце. Но она понятия не имела, как вызвать духа, да и предки делали это давно. Сейчас она способна не обжечься от огня в камине или вот как у провала – пройти по раскаленной земле, но все это выяснялось случайно. И пробовать Василина боялась. Мало ли, насколько разбавлена ее кровь? Она даже не старшая дочь.

– Тебе просто нужно сделать один шаг, – ласково посоветовала царица. – Я не покажу тебе, Василина, как обращаться с огнем, но я скажу про себя: когда я в воде, я становлюсь водой и познаю ее суть. Самое трудное – возвращаться обратно. Тебе просто нужно попробовать, а дальше кровь сделает свое дело. Но ты ведь не за этим пришла?

Иппоталия выслушала рассказ о странном наваждении, заставляющем молодую королеву делать что-то, чего она не понимала. Вздохнула.

– Бедные девочки, – повторила она сказанное когда-то. – Ничего вы не знаете. То, о чем ты говоришь, королева, очень похоже на голос стихийного духа, что держит с твоей помощью землю Рудлога.