Михаил Рожков - Хранитель

Сказав это, он развернулся и побежал. Я пытался его окликнуть, спросить, куда он, но его и след простыл.

Как говорится, утро вечера мудренее. Утром я встал со свежей головой, умылся и стал собираться на смену. Про вчерашнее и думать забыл. В молодости есть один большой плюс — беспечность. И тут снова без стука вошла она. Честно говоря, я был рад её видеть.

— Антон Вязников сегодня ночью был найден убитым. Что вы можете сказать по этому поводу? — вместо приветствия произнесла она.

Я был ошарашен, я буквально потерял дар речи.

— Скажите, вы его вчера больше не видели?

И тут я не знал, что ответить. Сказать правду? Эта правда могла принести большие проблемы, так как я видел его и никому не сообщил. Да ещё и кинжал взял, кто знает, что это за кинжал? Может, ворованный, или орудие убийства. А если не сказать и выяснится правда, то мало не покажется. Она смотрела на меня своими большими голубыми глазами и ждала ответа. Я смотрел в её глаза и тонул. И я соврал. Соврал ей, глядя в глаза.

Смену в тот день отменили. Допрашивали все бригады, каждого человека. После ухода чекистов я вспомнил про тетрадь. Я нашёл её там, где и сказал Вязников, под матрасом. Обычная общая тетрадь, наполовину исписанная химическим карандашом, кривым почерком. Я принялся читать. Читал и не верил своим глазам. Там было всё: про копьё, про кинжал и про хранителей. После прочтения первая мысль была — Антон был сумасшедший. Это всё объясняло. Недолго думая, я сжёг её. Так, от греха подальше.

На следующее утро опять появилась она. И опять с плохой вестью. Оказалось, что ночью были убиты два человека из моей бригады. Убиты жестоко, со следами пыток. Вся моя бригада была снята со смены. Велись следственные действия. Я был ошарашен и раздавлен этим сообщением. Не знаю, что сподвигло меня рассмотреть получше кинжал, но, взяв его в руки, я ощутил тепло и твёрдую мысль в голове, что мне грозит опасность. Этой ночью я закрыл дверь на замок. Хотя мы раньше этого не делали. А кого нам было бояться? Все друг друга знали, спокойно ходили друг к другу в гости. Кругом охрана, КГБ, всё закрыто и секретно. Мы даже по документам назывались посёлок номер 1, а наш рудник — просто рудник номер один, ввиду особой секретности.

Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Стук, на который в то время принято было открывать. Это была она, в сопровождении тех же людей.

— Сегодня ночью были убиты ещё двое из вашей бригады. Оба жили в одном вагончике. Обоих пытали, — начала рассказывать она. — Мы пришли к выводу, что убийца что-то ищет. Возможно, Вязников перед смертью кому-то что-то передал. Отсюда эти пытки. Скажите, ваш напарник ничего не передавал вам?

Я снова был растерян. Моментально соображал, что же ответить. Я смотрел в её глаза, они были уставшими от бессонной ночи, но всё равно прекрасными. Наверняка сейчас на неё навалился огромный объём работы. И я соврал. Соврал второй раз, глядя ей в глаза. Все вещи Вязникова тщательно обыскали, заодно и мои, но всё равно ничего не нашли. Было принято решение взять каждого из нашей бригады под охрану. Нас оставалось пятеро. Всего три домика. К каждому домику были приставлены по два солдата охраны.

И снова утро, снова плохие вести. Убиты двое. Ночью. Вместе с двумя солдатами охраны. Убитых горняков перед смертью пытали. Следствие склонялось к версии, что Вязников был шпионом американской разведки и у него был сообщник, который передавал расположение шахт и штолен своей резидентуре. У Вязникова, по предположению следствия, было некоторое доказательство его связи с сообщником, которое убийца и искал. Было принято решение оставшихся трёх человек взять под усиленную охрану. Охранять меня лично вызвалась сама Раскова вместе с одним из своих подчинённых. Я был несказанно рад, несмотря на все драматические события. Целая ночь в одном вагончике рядом с этой женщиной. Мы пили чай и весело болтали о всякой ерунде. Казалось, что и не было ничего, ни этих страшных убийств, ни шпионов, ничего. Я был счастлив. Влюблён и счастлив. И я чувствовал, что тоже нравлюсь ей.

Потом мы легли спать. Я на свою кровать, она на кровать убитого. Я предложил поменяться ей местами, но она наотрез отказалась, заявив, что не верит в суеверия. По-настоящему сильная женщина. Наверняка ей было страшно, но виду подать она не могла, не имела права. Её коллега остался бодрствовать, сидя за столом.

Мы легли. Легли в одежде. Я слышал в тишине её тихое дыхание. Счастливый, я уснул. Внезапно кинжал, который я заранее переложил под свитер, обжёг моё тело огнём. Я резко проснулся и вскочил. В мозгу пульсировало одно — опасность! Надо мной стоял чекист. Машинально, не задумываясь, я пнул его ногами в живот. Он отскочил и ударился об стол, с которого с шумом посыпалась посуда. Анна проснулась.

— Что происходит? — только и успела произнести она.

— Отдай его мне, Аветис. Я знаю, он у тебя, — произнёс мужчина.

Я не знал, что делать. Анна достала пистолет и навела на своего коллегу.

— Иванов, что ты делаешь? — крикнула она.

— Анна Серафимовна, не лезьте в это дело, и тогда никто не пострадает, — ответил мужчина.

Он подобрал с пола упавший со стола нож и двинулся ко мне. Было страшно. Раздался выстрел, на груди у Иванова образовалось красное пятно. Он повернулся в её сторону и двинулся к ней. Она выстрелила ещё раз — никакого эффекта. Лицо её было испуганно, волосы растрепаны ото сна. Он подошёл к ней, вырвал из рук пистолет и, схватив её за горло, приподнял на вытянутой руке. Мне стало страшно. Страшно за неё. Я выхватил кинжал и ударил его. Удар пришёлся по руке, из которой брызнула кровь. Иванов дико закричал и отпустил Анну. Потом посмотрел на меня и выбежал из вагончика, расталкивая прибежавших на звуки выстрела солдат. Я подбежал к Ане, лицо её было бледно, на шее горели алым следы от рук, но она была жива. Я не выдержал и поцеловал её. И её губы ответили тем же.

Иванова так нигде и не нашли. Он словно испарился. Потом, наедине с Анной, я ей всё рассказал. Рассказал про кинжал, про Вязникова и про тетрадь. Кусок от копья Лонгина был отломлен не случайно, это было сделано для того, чтобы создать кинжал. Уж не знаю кем, в тетради Вязникова этой информации не было. Кинжал служит для того, чтобы защитить землю от таких, как Иванов, Энштен и тому подобных. Цель хранителя — хранить кинжал и, когда придёт время, воспользоваться им.

— Что стало с Ивановым? — спросил Ручкин.

— Я думаю, он умер и впоследствии исчез, как и Энштен, — ответил Аветис. — В тетради Вязникова было написано, что достаточно небольшого пореза и зло будет убито. Просто в вашем случае вы попали в сердце, и Энщтен исчез сразу, а Иванова я ранил в руку, и скорее всего какое-то время он ещё помучился.