Джанет Эдвардс - Отлёт с Земли [Earth Flight ru]

Наконец мы закончили с историей и оставшееся время провели в объятиях друг друга, не желая тратить драгоценные часы на сон. А потом… безопасники проводили нас в медицинский центр, в безликой белой комнате меня встретил врач и попросил прилечь на кушетку.

— Еще кое-что, — сказала я. — Если я справлюсь, то хочу первой увидеть, в кого превращусь. А до этого – никаких посетителей. Я не имею в виду врачей, но никого другого.

— Я вас понял, подполковник.

Врач что-то впрыснул мне в шею, отправляя в небытие.

Невыносимая боль сжимала грудь и стекала вниз по рукам. Я уже давно решила, что, когда мне стукнет четырнадцать, воспользуюсь шансом попробовать спорталиться в другой мир. Меня называли идиоткой, убеждали, что Земная Больница не совершает ошибок при диагностике инвалидов. Об этом говорила Иссетт и все мои друзья. Об этом говорила Кэндис. И директор Следующего Шага, и учителя. И даже про-папа потребовал встречи со мной и официальной записи, дескать, он тоже говорил.

Они все предупреждали, но я все равно настояла на своем, даже не подозревая, что будет настолько больно. Почему врачи не вернут меня на Землю? Хотят, чтобы я тут померла?

Я пыталась открыть глаза, пыталась крикнуть, чтобы они отправили меня домой, но боль парализовала. Затем послышался отдаленный шум голосов. Слов не разобрать, но вдруг один из них рявкнул:

— Ничего не выходит! Она близка к смерти мозга. Верните ее в бак!

Бак? Регенерационный бак? Мозг справился с болью – ненадолго, но мне хватило времени осознать, что к чему. Мне восемнадцать, не четырнадцать. Отправка на Землю меня не спасет, потому что я и так на Земле. И я умираю.

Я не хотела умереть в одиночестве в баке. Я хотела к Фиану! И попыталась сказать об этом, но не смогла пошевелить губами. Боль достигла крещендо чистой агонии, затем резко прекратилась, и мир исчез.

Кто-то звал меня по имени, а значит, я выбралась из бака. Я инстинктивно напряглась, готовясь к возвращению сокрушительной боли, но ничего не почувствовала.

— Подполковник Телл Морат, вы меня слышите? — раздался голос полковника Левека.

— Да, сэр, — я открыла глаза и увидела над собой его лицо.

Боли нет, я жива и узнала Левека. Я – это все еще я!

— Прошу, лежите абсолютно неподвижно.

На смену ликованию пришла тревога.

— Что случилось? Почему нельзя шевелиться, и почему здесь вы вместо врача?

— Шевелиться нельзя, потому что имплантированная сеть сейчас в стадии запуска, подполковник. А я здесь, потому что на нас давит время, и я решил сообщить вам о последних событиях, пока процесс завершается.

Менее тревожно от такого заявления не стало. Что происходит? Я украдкой попыталась подвигать пальцами и ступнями и с облегчением поняла, что, похоже, все на месте, работает и кажется по-человечески теплым.

— Мы наткнулись на ряд проблем с искусственным контролем над вашей иммунной системой, — продолжал Левек.

— Я помню, что меня вернули в бак.

Он кивнул:

— Ваша иммунная система не отвечала на сигналы вживленной сети. Наступила смерть мозга, так что врачи поместили ваше тело в бак, пока работали над решением проблемы.

— Смерть мозга? Есть какие-то нарушения?

— Благодаря значительному наращиванию мозговой ткани, функции полностью восстановлены.

— Они не могли вырастить заново мой мозг. Это влияет на воспоминания и…

Я закопалась в свои воспоминания о Яслях, Доме, Следующем Шаге и событиях прошедшего года. Конечно, детство в яслях казалось немного туманными, но остальное определенно на месте.

— Ваши воспоминания и личность уже были записаны по технологии «Подмастерьев Чиони» и восстановлены после наращивания мозга, — объяснил Левек. — Эта технология запрещена законами защиты человечества после инцидента на Персефоне, потому желательно, чтобы история о повреждении мозга не стала достоянием общественности.

— Персефона! Как могли военные использовать технологию Персефоны?

— Нам помогли подмастерья, — повторил Левек. — И вновь, желательно, чтобы это не стало достоянием общественности.

— Что?! Подмастерья до сих пор существуют? Как они оказались в этом замешаны?

— Вы провели в баке гораздо дольше, чем ожидалось, подполковник.

— Дольше, чем?.. Насколько?

Годы, десятилетия? Я подумала, что Фиан стал старше, оставил надежду, нашел кого-то. Возможно, у него уже жена и дети, и…

— Сегодня десятое ноября две тысячи семьсот восемьдесят девятого.

Значит, не годы, всего три месяца. На секунду я расслабилась, затем нашла новую причину для паники.

— Три месяца! Значит, голосование по неопланетам уже прошло. Что?..

— Прошу, позвольте рассказать обо всем по порядку. Военным пришлось проинформировать комитет Верховного Совета Объединенных Секторов об обнаружении родного мира инопланетян. Мы сообщили также о планетарной системе защиты и проблемах с активацией пьедестала. В первый день вашего пребывания в баке одна из членов комитета в секторе Альфа передала эту информацию новостям. Она глубоко предубеждена против людей с синдромом Новака-Надал и надеялась не дать Земле присоединиться к Альфе.

Я застонала:

— Теперь все знают, что я натворила. Голосование по критериям для неопланет, наверное, провалилось, и… Простите, продолжайте.

— Последовала буря ожесточенных споров в новостях, так что генерал-маршал добился согласия майора Эклунда дать полный публичный отчет о вашем состоянии. Когда люди услышали, на какой риск вы пошли, симпатии общества вновь вернулись на вашу сторону. Затем события получили неожиданное развитие. К майору Эклунду обратился отец, предложив помощь «Подмастерьев Чиони». Очевидно, он никогда не знал о членстве своего отца в данной организации, поскольку, по мнению подмастерьев, интерес майора к истории вместо точных наук делал его участие нежелательным.

— Отец Фиана… Что ж, это многое объясняет, но почему, во имя хаоса, он решил мне помочь?

— Подмастерья привержены развитию науки и потому жаждут, чтобы человечество получило доступ к инопланетным технологиям. Они хотели сохранить ваши воспоминания и личность, дабы вы смогли успешно активировать пьедестал.

Теперь понятно. Отец Фиана беспокоился не обо мне, а о науке.

— После неудачи с имплантированной сетью и вашего возвращения в бак настроение Парламента Планет выглядело неясным, — продолжил Левек. — Люций Август Гордиан предпочел отложить голосование по неопланетам на последний день текущей сессии парламента.

— Это когда?

Он нахмурился:

— Вы не помните?

— Я и не знала. Никогда не интересовалась внеземной политикой.

— Пятая парламентская сессия ежегодно завершается за день до Дня Уоллама-Крейна.