Ларри Хама - Смерть Первого Мстителя [litres]

Медработник отталкивает тележку, чтобы добраться до меня, но я, поменяв хват и нажав на курок носом, уже срезала лямки на правой руке. На руке остался порез, но он неглубокий. Когда мужчина пытается отобрать у меня пилу, я бью его в висок ее массивной частью с батарейкой. Он камнем падает на пол.

Грех кричит изо всех сил, но помните про мальчика, который кричал: «Волки!»? Персонал, наверное, увлечен онлайн-играми или соскребает блестящие полоски с лотерейных билетов. Остальные лямки я перерезаю более аккуратно.

– Продолжай в том же духе, подруга, – говорю я. – Через минутку пойду разбираться с делами.

Снимая с себя фиксаторы, Грех, должно быть, испытывает нестерпимую боль – каждое движение отдается в сломанной ключице. Ей удается освободиться, но она вряд ли, что называется, пришла в боевую готовность. Она пытается ударить меня по голове фиксатором из нержавеющей стали, который только что сняла, но у нее выходит какое-то дикое и смешное движение, из-за которого я решаю, что она безопасна. Скальпель я замечаю только тогда, когда она замахивается им, целясь мне в шею.

Рефлексы меня не подводят, и я выношу предплечье вперед, успевая перехватить скальпель. Больно до искр из глаз, но все же любительская трахеотомия кончилась бы хуже. Ручкой хирургической пилы я бью ее по лицу с такой силой, что раскалывается блок с батареей и теперь аппарат полностью бесполезен.

Я выдергиваю скальпель из руки, хватаю Грех за волосы, прижимаю лезвие к ее сонной артерии и неуклюже веду ее к двери.

– Мы сейчас вместе выходим отсюда, и больше никто не создает никому лишних проблем. Договорились?

КАРПОВ, гений российской разведки, который превратил Баки в Зимнего солдата, всегда говорил, что гордыня являет собой самую большую опасность для агента. Баки кажется, что номер отеля в Миннеаполисе – где он сражается с человеком в костюме Капитана Америка, и этот человек едва ли уступил бы Кэпу в силе и навыках боя – не лучшее место, чтобы обдумать ошибки прошлого и жизненные уроки.

Противник блокирует лучшие удары Баки, а вот он пропускает удары и зарабатывает синяки. Мебель в комнате давно покрошили в щепки размером не больше спички, и Баки уверен, что бьется не с опытным воякой, а с каким-то продуктом сыворотки «Суперсолдат». Что вообще-то в сути своей невозможно, потому что Суперсолдат в истории был только один.

Невозможно, потому что тот Суперсолдат – Стив Роджерс – мертв.

Невозможно, потому что Стив Роджерс никогда не мог извергать неприкрытую ненависть, которая льется из уст его имитации.

– Мне больно избивать твое презренное тело, пока оно облачено хотя бы в жалкую подделку моей униформы! Клянусь, я сниму ее с твоего трупа и с честью от нее избавлюсь!

Настоящему Кэпу претила бы и мысль, и ее исполнение. Не в его духе.

У настоящего Кэпа глаза никогда не светились неприкрытым безумием. Яростная серия ударов отбрасывает Баки сквозь стеклянные окна на ограждение балкона. Отель построен ступенями, и Баки не падает с тридцатого этажа на улицу, а приземляется на выступ крыши тремя этажами ниже. Этого хватает, чтобы сбить ему дыхание.

Рядом опускается человек с ожогами, спрятанными под костюмом Капитана Америки. Он смотрит в лицо бывшему советскому киллеру, который тоже одет в костюм Капитана.

– Джеймс Бьюкенен Барнс, ты заслуживаешь больших страданий. Ты предал свою страну и убивал верных родине американцев, чтобы услужить своим хозяевам в Кремле. А теперь ты смеешь выставлять на посмешище униформу, символизирующую те ценности, от которых ты трусливо отказался?

Эти слова бьют сильнее, чем любая комбинация ударов.

Слова пронзают его сердце, потому что это правда. Нечего отрицать. Голые факты, лишенные любой претенциозности, и принять их – задача, от которой холодеет в душе. Но за этой ужасной правдой кроется что-то очень важное. Эта правда стоит на пирамиде лжи и обмана, которую ради своих козней выстроил Красный Череп.

Человек, стоящий лицом к лицу с Баки, не Стив Роджерс, а безумная марионетка Красного Черепа. И от него нужно избавиться.

Баки отбрасывает настоящий щит, и тот рассекает край поддельного, будто он сделан из картона.

Капитан Америка производства Красного Черепа теряется. Пока он отвлекся, щит из вибраниума отскакивает от дренажной трубы, рикошетит от дымохода и сбивает самозванца с ног.

Баки ловит щит в воздухе и с силой обрушивает его на голову поддельного Кэпа, пока тот еще не успел упасть на крышу. Маска снята, и Баки ошеломлен: на него смотрит лицо Стива Роджерса.

– Что за чертовщина? Ты не Стив Роджерс.

– Не нравится такой поворот, кривляка? Я настоящий Стив Роджерс.

Человек, который дольше всех из ныне живущих пробыл бок о бок со Стивом Роджерсом, замечает мелкие отличия и незнакомое выражение лица. Он понимает, кто перед ним.

– Я знаю, кто ты.

– Я Стив Роджерс.

– Это тебе Доктор Фаустус сказал? А спорим, он не говорил, что отчитывается о работе перед Красным Черепом?

– ЧТО происходит в Миннеаполисе, Фаустус?

Красный Череп и Доктор Фаустус сидят в командном центре на базе в Нью-Йорке и смотрят на противостояние двух Капитанов Америка по взломанным для этих целей камерам наблюдения. Техники ЦЕЛИ лихорадочно пытаются остановить передачу записи с этих камер в охранные фирмы и местные отделения полиции.

– Он ломается, – отвечает Фаустус. – Я говорил тебе, что он еще не готов. Реальность, которую я для него создал, еще не закрепилась в мозге. Мне нужно было еще хотя бы десять сеансов…

– Уведи его оттуда, пока мы его не потеряли. Отправь сигнал отзыва, быстрее.

– На это уйдет одна-две минуты.

В командный центр входит специалист по безопасности и торопится доложить Красному Черепу:

– У нас происшествие в медицинском отсеке. Ваша дочь и Шэрон Картер…

– …ТЫ ведь помнишь, кто такой Красный Череп? И всерьез думаешь, что этот бывший нацистский псих думает об интересах нашей страны?

Человек с лицом Стива Роджерса отчаянно пытается увязать в голове противоречивые воспоминания, чтобы понять, что все это значит.

– Нет, это не так…

Баки отклоняется назад и позволяет мужчине подняться.

– Я могу доказать. У тебя под кофтой рубцы от ожогов, так ведь? Ты Уильям Бернсайд, ты был Капитаном Америка в 1950-х, но потом у тебя… появились проблемы, и Доктор Фаустус…

– Что-то тут не так. Ты предатель и убийца.

Пару секунд в глазах Бернсайда полыхает пламя. Нечто едва уловимо меняется, когда он переводит взгляд, будто где-то нажали на переключатель. Баки, не заметив перемены, продолжает:

– Да, я был и тем, и другим, и я об этом сожалею. Но я могу тебе помочь…