Рик Риордан - Меч Лета [litres]

– Ну, – бодренько начал я, – мы сбежали от войска гномов, не сдрейфили перед белкой-монстром, прибили сестер-великанш и закололи двух говорящих козлов. Так ли ужасен нам должен быть после этого Волк Фенрир?

– Ужасно ужасен! – хором откликнулись Сэм и Блитцен.

Хэртстоун изобразил пальцами на обеих руках знак «о’кей», затем свел их крестом и резко раскинул в стороны, что можно было перевести как «просто кошмар».

– Вот именно. – Резко кивнув всем троим, я оживил Джека. В свете его клинка цвет вереска показался мне еще бледнее и призрачнее. – Ну, ты готов, дружище?

– Железно готов, – отозвался меч. – Но у меня ощущение, что мы угодим в ловушку.

– Кто считает, что это не так, прошу поднять руки, – обратился я к остальным.

Ни одна рука не поднялась.

– Круто, – прогудел Джек. – И так как всем вам понятно, что, скорее всего, вы помрете в муках и начнете Рагнарок, я с вами. Давайте сделаем это.

Я помню, как, первый раз в жизни увидев Плимутский камень, подумал: «И это все?»

Ровно так же разочаровали меня и колокол Свободы в Филадельфии, и Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. Вблизи и при взгляде воочию они оказались гораздо меньше, чем на картинках, и не вызвали у меня никакого ажиотажа.

Вот и Фенрир…

Сколько ужасных историй я про него наслушался. Боги боялись его кормить. Он разрывал самые крепкие цепи. Отгрыз и сожрал руку Тюра. В судный день собирался проглотить солнце. Был намерен в один укус слопать Одина. Мне представлялся зверюга больше Кинг-Конга, с дыханием огнемета, испепеляюще-лазерным взглядом и ноздрями, притягивающими к себе жертву наподобие исполинского пылесоса невиданной мощности.

В действительности же я получил волка размером с обычного волка.

Стоя на гребне склона, мы смотрели вниз, где в центре долины сидел себе преспокойно Фенрир – зверь побольше среднего леопарда, но не больше меня. Ноги у него были длинные, мускулистые, словно созданные для бега.

Лохматая серая шерсть его перемежалась с черной. Никто не назвал бы его милым зверушкой. Слишком уж хищно блестели его клыки, да и обглоданные скелеты, усеивавшие землю вокруг лап, вряд ли могли вызвать в ком-нибудь умиление. Но все-таки он был красив.

Весь путь к нему я как-то себе представлял, что он крепко прикован к земле, словно обивка, которую пришпандорили к мебели с помощью степлера, и неподвижно лежит на боку. Реальная ситуация выглядела совсем по-иному. Цепь Глейпнир удерживала Фенрира скорей не как жесткие путы, а наподобие кандалов, в которые заковывают преступников при перевозке. Сияющая цепочка вилась вокруг всех четырех его лап, но с достаточным припуском, предоставляя ему возможность бродить вокруг, а часть ее, связывавшая когда-то ему пасть, вообще растянулась и теперь висела свободной петлей у него на груди. Кроме того, цепь ни к чему не была привязана, и я вообще не врубался, что удерживает Фенрира на острове, если, конечно, здесь не соорудили по всему периметру каких-нибудь невидимых ультразвуковых преград, наподобие тех, что удерживают собак на строго ограниченной территории.

Я бы на месте бога Тюра очень был недоволен таким дрянным результатом. Рукой ведь чувак пожертвовал, чтобы Фенрира смогли связать, и нате вам. Неужели у асов не нашлось какого-нибудь приличного бога узлов?

Я повернулся к друзьям.

– Ну, и где настоящий Фенрир? По-моему, это поддельный.

– Нет, – с такой силой сжала топор Самира, что рука у нее побелела. – Это он. Я чувствую.

Волк повернулся на звук голосов. Глаза у него засверкали знакомым голубым светом, словно вдарив мне с двух сторон по ребрам полицейской дубинкой.

– Ну и кто это к нам пришел? – осведомился он густым басом, и черные его губы растянулись в ухмылке, которая очень смахивала на человеческую. – Кого, интересно, боги отправили на сей раз, чтобы я подзаправился?

Впечатление мое о Фенрире несколько изменилось. Да, он был, можно сказать, обычных размеров. Не испепелял вас лазерными лучами, но в глазах у него светилось столько ума, сколько я не встречал до сих пор ни в одном существе ни животного, ни человеческого происхождения. Нос его, словно учуяв мой страх, задрожал. А вкрадчивый бас, такой мягкий и гладкий, обволок меня словно патокой. Теперь мне было понятно, почему таны в Вальгалле не позволили Сэм сказать ни слова в свою защиту. Они страшились обезоруживающего красноречия детей Локи.

Я совершенно не собирался подходить к Волку, однако в самом звучании его голоса слышалось: «Да чего ты боишься? Иди сюда. Мы все здесь друзья».

Диаметр кратера был не больше ста ярдов, и внизу меня не могла отделять от Фенрира достаточно безопасная дистанция, но я все же начал спускаться. Ноги мои оскальзывались на вереске, и мне несколько раз казалось, что сейчас полечу по склону прямо под лапы Волка, но в результате все обошлось.

Мне удалось заставить себя не отвести взгляда от волчьих глаз.

– Я Магнус Чейз, – объявил я совсем не паточным голосом. – И у нас с тобой встреча.

Фенрир оскалился:

– А ведь и впрямь сын Фрея. У потомства ванов такой любопытный запах. До сих пор-то мне удавалось полакомиться лишь детьми Тора, Одина и моего старого друга Тюра.

– Ну извини, что разочаровал.

– Да нет, напротив. – Волк ходил взад-вперед, и цепь поблескивала между его лапами, лишь слегка сковывая его движения. – Я очень даже доволен. Давно уже этого жду.

Хэрт, находившийся от меня слева, ударил несколько раз посохом по камням. Цветы вереска засияли, подсвечивая туман, который поднялся над нами словно вода, распыленная оросителем для газонов.

– Цветы образуют тюрьму. Оставайся внутри, – показал мне рукой, свободной от посоха, эльф.

– А эльф-то мудрый, – засмеялся волк. – Противник, конечно, он для меня никакой, силенок не хватит, но про вереск все абсолютно точно. Терпеть его не могу. Но странность-то в чем. Множество смертных пренебрегли его спасительной для себя полосой. Кто хотел испытать свои силы, а кто и проверить, по-прежнему ли я связан. – Он плотоядно глянул на Блитцена. – Твой отец был одним из таких. Благородный гном, одержимый самыми благородными намерениями. Кости его лежат где-то здесь.

У Блитцена вырвался сдавленный крик. Он кинулся бы на Волка со своим гарпуном, если бы мы с Самирой его не удержали.

– Гнусная, надо сказать, история, – задумчиво произнес Фенрир. – Отца твоего, кажется, звали Били? Ну да. И он был абсолютно прав. Эта смешная цепь уже множество лет назад начала становиться слабей и слабей. Когда-то я вовсе не мог ходить. Несколько столетий спустя уже удавалось чуть-чуть, ковыляя, двигаться. Теперь – сами видите. Вот только полоса вереска для меня по-прежнему непреодолима. Чем дальше я отхожу от центра острова, тем сильнее натягивается цепь, а это ужасно больно. Но все равно прогресс налицо. Настоящий прорыв наступил два года назад, когда мне удалось избавиться от проклятого намордника.