Ллойд Александер - Верховный король [litres]

– Никто еще не удостаивал меня такой чести, как ты, Даллбен, предложивший мне этот высокий дар, – сказал Тарен. Слова с трудом слетали с его языка, но он заставил себя продолжать. – Прошлой ночью душа моя взволновалась необычным видением. Я видел во сне Ордду… нет, это был не сон. Она и впрямь была здесь. И я понял, что твой дар я принять не могу.

Гурги удивленно охнул и с недоумением уставился на Тарена широко раскрытыми глазами.

Изумленным вздохом откликнулись стоявшие рядом с Тареном друзья, а Эйлонви выкрикнула:

– Тарен из Каер Даллбен, ты понимаешь, что говоришь? Неужели пламя Дирнвина так сильно подпалило тебе мозги? – Неожиданно голос ее замер и словно бы утонул в судорожно сжавшемся горле. Она закусила губу и быстро отвернулась. – Я понимаю. В Стране Вечного Лета мы должны были бы пожениться. Ты все еще сомневаешься в ответе моего сердца? Он не изменился. Это твое сердце изменилось ко мне.

Тарен не осмелился поднять глаза на Эйлонви. Печаль заполнила все его существо.

– Ты не права, принцесса из Дома Ллира, – тихо сказал он. – Я давно люблю тебя и любил еще до того, как осознал это. Если мое сердце раскалывается надвое при расставании с друзьями, оно разрывается на части при прощании с тобой. И все же так должно быть. Я не могу поступить по-иному.

– Подумай серьезно, Помощник Сторожа Свиньи, – резко проговорил Даллбен. – Если ты один раз решил, переменить решение будет невозможно. Согласен ли ты прозябать в печали, вместо того чтобы наслаждаться счастьем? Ты отказываешься не только от радости и любви, но и от вечной жизни?

Тарен долго не отвечал. Когда наконец он заговорил, голос его был глух от горечи сожаления, но слова оставались ясными и твердыми.

– Есть люди, которые больше меня заслужили твой дар, хотя им уже не получить его никогда. Моя жизнь связана с их оборванными жизнями. Огород Колла, сына Коллфреура, лежит в запустении и ждет рук, которые бы его возделали. Мое умение меньше, чем было у него, но я сделаю все, что сумею.

Тарен поднял голову.

– Дамба в Динас Риднант не достроена, – продолжал он. – Перед могильным холмом короля Моны я поклялся не оставлять незавершенным дело его жизни.

Из куртки Тарен достал осколок глиняного сосуда:

– Разве я могу забыть Аннло Горшечника? Забуду ли Мерин и другие коммоты? Я не в силах вернуть жизнь Ллонио, сыну Ллонвена, и тем доблестным людям, которые последовали за мной, чтобы никогда уже не увидеть своих домов. Я не могу успокоить сердца вдов и сирот. И все же в моих силах отстроить вновь кое-что из разрушенного. Это я должен сделать!

Тарен обратил свой взор к молча стоявшим друзьям:

– Багровые Земли когда-то были плодородными полями. Если по-настоящему потрудиться, вложить в них много сил и упорства, они вновь станут плодоносить. – Он повернулся к Талиесину. – Гордые постройки Каер Датил лежат в руинах. Разрушены и Зал Знаний, и сокровищница мудрости бардов. Разве не ты, Талиесин, говорил, что воспоминания живут дольше, чем то, что рождает их? А если и память потеряна? Я уверен, найдутся те, кто поможет мне, и мы вместе поднимем упавшие камни и вновь обретем сокровища памяти.

– Гурги поможет! Он не поедет, нет, нет! – заверещал Гурги. – Он останется навсегда! Он не хочет дара, который разлучит его с добрым хозяином!

Тарен обнял прижавшегося к нему лохматого друга:

– Тебе придется поехать с остальными. Ты называешь меня хозяином? Тогда подчинись моему последнему приказу. Обрети мудрость, о которой мечтаешь. Она ожидает тебя в Стране Вечного Лета. А то, что желаю найти я, до́лжно искать здесь.

Эйлонви поникла головой.

– Ты сделал тот выбор, который должен был сделать, Тарен из Каер Даллбен, – прошептала она.

– И я не стану тебе возражать, – сказал Даллбен, – лишь предупрежу тебя, Тарен. Цель, которую ты себе поставил, высока, но дела, что ты наметил, невероятно трудны. Нет никакой уверенности, что ты сможешь завершить хотя бы одно из них. Зато есть опасение, что ты не преуспеешь ни в одном. Но в любом случае твои усилия могут остаться без награды, не воспетыми и попросту забытыми. А в конце концов, как и все смертные, ты умрешь, и, может быть, над твоей могилой даже не воздвигнут кургана славы.

Тарен мрачно кивнул:

– Пусть будет так. Давным-давно я мечтал стать героем, по-настоящему и не представляя, кто такой герой. Теперь, кажется, я понимаю это чуть лучше. Воин или ремесленник, крестьянин из коммотов или король – каждый человек герой, если он думает о других больше, чем о себе самом. Как-то, – добавил он, – ты сказал мне, что поиск значит больше, чем находка. А значит, усилия важнее, чем достижения.

Он улыбнулся своим собственным воспоминаниям.

– Когда-то я надеялся на славную судьбу, – продолжал Тарен. – Эта мечта уплыла вместе с моим детством. И хорошо, потому что такая туманная и приятная мечта годится лишь для ребенка. Сейчас я вполне доволен своей судьбой Помощника Сторожа Свиньи.

– Но это не твоя судьба, – просто сказал Даллбен. – Ты больше не Помощник Сторожа Свиньи, но Верховный король Придайна.

– Ты смеешься надо мной! – вскричал Тарен. – Неужели я был так непозволительно горд, что достоин насмешки? Не шути так зло, называя меня королем!

– Твоя внешняя сила была подтверждена, когда ты вытащил Дирнвин из ножен, – сказал Даллбен. – Твоя внутренняя сила, твоя царственная воля проявились, когда ты решил остаться здесь. На сей раз я сулю тебе не легкий и приятный дар, но тяжкую ношу, которая важнее и тяжелее любой, какую ты когда-либо нес на своих плечах.

– Тогда почему именно я должен нести ее? – отшатнулся Тарен. – Я всего лишь Помощник Сторожа Свиньи, им и останусь.

– Ответ записан в «Книге Трех», – проговорил Даллбен и поднял руку, требуя тишины. – Я не решался говорить тебе об этом прежде. До срока открыть прорицание – значит разрушить его. До твоих последних слов я не был уверен, что именно ты избран править Придайном. Еще вчера я боялся, что это не ты.

– Как же так? – спросил Тарен. – Неужели «Книга Трех» могла тебя обмануть?

– Нет, – ответил Даллбен. – Книга так называется, потому что рассказывает о трех частях нашей жизни: о прошлом, настоящем и будущем. Но она также может быть названа и книгой «Если». Если бы тебе не удалось исполнить задуманное… Если бы ты пошел по дурной дороге… Если бы тебя убили… Если бы ты сделал не тот выбор… Тысячи «если», мой мальчик, многие тысячи. «Книга Трех» не скажет тебе больше, пока из того, что могло случиться, одно не станет явью и реальностью. Потому что дела человека, а не слова пророчеств строят и создают его судьбу.

– Я понимаю теперь, почему ты держал в тайне мое происхождение, – задумчиво сказал Тарен. – Но когда-нибудь я смогу узнать эту тайну?