Ллойд Александер - Верховный король [litres]

– Я хранил эту тайну не совсем по своей воле, – ответил Даллбен. – И теперь могу ее тебе открыть. В давние-предавние времена, когда «Книга Трех» впервые попала мне в руки, я прочел в ней прорицание. Когда Сыновья Дон покинут Придайн, Верховным королем станет тот, кто убьет змею, кто обретет и потеряет пылающий меч, кто выберет королевство печали вместо королевства счастья. Эти пророчества были туманными для меня. Но самым туманным оставалось последнее: что править Придайном будет тот, чье место в жизни неведомо.

Даллбен из-под густых своих бровей посмотрел на Тарена.

– Долго я обдумывал эти пророчества, – продолжал он. – Наконец покинул Каер Даллбен, чтобы отыскать этого будущего короля и ускорить его приход. Много лет я искал, но все, кого я спрашивал, хорошо знали свое место в жизни, будь то пастух или воин, лорд кантрефа или крестьянин из коммотов.

Глаза Даллбена затуманились, будто он снова шествовал в своих воспоминаниях по долгим дорогам Придайна.

– Шли годы. Земля пробуждалась весной, расцветала летом, увядала осенью и замирала зимой. Короли возвышались и падали, войны сменялись миром, мир – войнами. И вот, столько лет назад, сколько лет тебе, разразилась в этой земле ужасная война. Я отчаялся в своем поиске и направил стопы в сторону Каер Даллбен. В тот день мне случилось пересечь поле, где недавно бушевала битва. Много убитых лежало повсюду. Пали и благородные, и простые люди, смерть не пощадила никого, даже детей и женщин. – Даллбен тяжело вздохнул. – Из соседнего леса донесся пронзительный крик. Ребенок был укрыт среди корней дерева, будто его мать долго искала и наконец нашла самое безопасное место. На пеленках его не было вышито ни имени отца, ни знака рода. Одно было ясно – и отец, и мать лежат на поле среди убитых.

Слушатели боялись дышать. Тишина была такой, что звенело в ушах.

– Передо мной, – медленно произнес Даллбен, – без сомнения, лежал тот, у кого не было положения в жизни, – неизвестный ребенок без роду без племени. Я принес младенца с собой в Каер Даллбен. Имя, которое я дал ему, было Тарен.

Тарен впился глазами в старого волшебника.

– Я не мог ничего сказать тебе о твоем происхождении, даже если бы хотел, – продолжал Даллбен. – Не мог, потому что знаю не больше тебя. Моими тайными мыслями я поделился только с двумя людьми. С лордом Гвидионом и Коллом. Пока ты мужал, росли и наши надежды, хотя мы не могли быть уверенными, что именно ты рожден, чтобы стать Верховным королем Придайна.

В глазах Даллбена мелькнула едва уловимая улыбка.

– До сего дня, мой мальчик, – сказал он, – ты был великим «возможно».

– Написанное сбылось, – промолвил Гвидион. – А сейчас мы должны сказать друг другу слова прощания.

Настала долгая тишина. Ллиан, чувствуя подавленное настроение барда, нежно терлась о его бок. Все словно бы замерли. И тогда выступил вперед Глеу. Он заговорил первым.

– Я не расставался с этим с тех пор, как был вынужден оставить Мону, – сказал он, вытаскивая из кармана куртки маленький голубой кристалл и вкладывая его в руку Тарену. – Он напоминал мне о моей пещере и тех великих днях, когда я был великаном. Но по некоторым причинам я больше не желаю этих напоминаний. Вот, возьми его на память обо мне.

– Вот уж не думал, что наш Глеу – кладезь доброты и великодушия, – усмехнулся Ффлеуддур. – Впервые в жизни, уверен, он добровольно отдает что-то свое. И это, клянусь Великим Белином, означает, что коротышка на самом деле подрос на целый дюйм!

Доли достал из-за пояса прекрасно сделанный топорик.

– Бери, – сказал он Тарену. – Он хорошо послужит тебе в любом деле. Это работа мастера из Дивного Народа, друг мой, и затупить его не так-то просто.

– Никогда он не сможет послужить мне вернее, чем его хозяин, – сказал Тарен, принимая подарок карлика, – и этот закаленный в огне металл все же не крепче твоего сердца, добрый старый Доли…

– Хм! – недовольно просопел карлик – Добрый… старый… слыхали не раз!

Карр, сидя на плече Доли и желая обратить на себя внимание, вертелась и подпрыгивала. Она тут же замерла, когда Тарен нежно провел пальцами по ее перьям.

– Пр-рощай! – прокаркала ворона. – Пр-рощай! Тар-ррен!

– Прощай и ты, – ответил Тарен, улыбаясь. – Хорошим манерам мне так и не удалось тебя обучить. И все же ты, проказница, доставила мне много веселых и радостных мгновений. Ты поистине орел среди ворон!

Ллиан, мягко ступая, подошла к Тарену и потерлась о него с такой любовью, что чуть не сбила его с ног.

– Будь моему другу хорошей и верной спутницей, – сказал Тарен, почесывая гигантскую кошку за ухом. – Радуй его своим мурлыканьем, подбадривай, когда он в плохом настроении. Не покидай его надолго, потому что даже такой смелый бард и король, как Ффлеуддур Ффлам, не чужд одиночества.

Ффлеуддур тоже подошел к Тарену, держа в руках спасенную из огня последнюю струну своей арфы. Пламя так ее скрутило, что она свернулась в странном узоре, у которого, казалось, нет ни конца, ни начала. И теперь Тарен как бы слышал бесконечные, сменяющие одна другую и сливающиеся воедино мелодии.

– Увы, это все, что осталось от моей старушки, – сказал Ффлеуддур, протягивая Тарену опаленный вензель струны. – Сказать по чести, я даже рад. Она все время расстраивалась и расстраивала меня… – Он помолчал, смущенно крякнул. – Э-э… я хотел сказать, что я расстраивал ее некоторыми своими… фантазиями… А по чести, я грущу об этих рвущихся струнах.

– Мне тоже будет их недоставать, – ответил Тарен. – Помни обо мне. А я всегда буду вспоминать о тебе с нежностью.

– Не сомневайся! – воскликнул бард. – Столько еще неспетых песен и нерассказанных сказок! Я их и спою, и расскажу! Ффлам никогда и ничего не забывает!

– Увы, увы, – вдруг завыл Гурги, – бедному Гурги нечего дать доброму хозяину! Какую память оставит он для долгих воспоминаний? О, жалки и печалки!

Он готов был уже расплакаться, как вдруг лицо его просветлело и он захлопал в ладоши.

– Нет, нет! Да, да! Бедная, слабая голова Гурги забыла о подарке! Вот, вот он! Из горящей сокровищницы злого повелителя Земли Смерти! Смелый Гурги ловкими уловками выхватил из огня эту штуку.

С этими словами Гурги вытащил из кожаной сумки маленькую, оплавленную в огне шкатулку неведомого металла и протянул Тарену. Тот с любопытством повертел непонятную вещицу в руках, обнаружил тяжелую печать и сломал ее.

В шкатулке оказались лишь тонкие, густо исписанные листки пергамента. Тарен быстро пробежал глазами один, другой, третий, затем быстро повернулся к Гурги.

– Знаешь ли ты, что нашел? – прошептал он. – Это тайны мастерства. Секреты ковки и закаливания металлов, секреты лепки и обжига гончарных изделий, секреты плодородия земли и выхаживания растений. Всего того, что Араун украл много лет назад и спрятал от людей. Эти знания – бесценное сокровище.