Ллойд Александер - Верховный король [litres]

– Самое ценное, – уверенно сказал Гвидион, бережно беря из рук Тарена пергаментные листки. – Пожар в Аннуине уничтожил волшебные инструменты, которые работали сами по себе и обещали беззаботное безделье человеку. Эти сокровища обещают большее. Чтобы постичь мастерство, овладеть им, необходима сила ума и рук.

Ффлеуддур присвистнул.

– Владеющий этими секретами становится настоящим хозяином Придайна, – сказал он. – Тарен, старина, да любой, самый гордый владетель кантрефа будет молить тебя, чтобы ты даровал ему хотя бы один из тех секретов, что теперь у тебя в руках.

– И Гурги это нашел! – возопил Гурги, прыгая вокруг Тарена. – Да, о да! Смелый, умный, верный! Смелый Гурги всегда находит нужные вещи! Когда-то он разыскал потерявшуюся поросюшку. Потом он обнаружил злой Черный Котел! Теперь он разнюхал могущественные секреты для доброго хозяина!

Тарен улыбнулся возбужденному Гурги:

– Ты и в самом деле нашел самые великие тайны. Но они не мои, я не могу оставить их у себя. Я открою их людям Придайна. Они по праву принадлежат всем.

– Тогда раскрой перед ними и это, – сказал Даллбен, протягивая Тарену тяжелый, обтянутый кожей том, который он до сих пор держал под мышкой.

– «Книга Трех»? – воскликнул Тарен, удивленно глядя на волшебника. – Я не осмелюсь…

– Бери ее, мой мальчик, – ободрил его Даллбен. – Она не обожжет тебе пальцы, как это когда-то случилось с чересчур любопытным Помощником Сторожа Свиньи. Теперь все ее страницы открыты для тебя. «Книга Трех» больше не предсказывает то, что должно произойти. В ней записано лишь то, что было. Осталось лишь вписать последние слова на ее последней странице.

Волшебник взял со стола перо, открыл книгу и вывел смелой твердой рукой: «И так Помощник Сторожа Свиньи стал Верховным королем Придайна».

– И это тоже немалое сокровище, – сказал Гвидион, кладя ладонь на кожу книги. – «Книга Трех» теперь стала историей и сокровищницей знаний. Не представляю, что же большее можно подарить тебе. Не могу предложить тебе и королевские отличия, потому что настоящего короля отличает его сердце. – Высокий воин положил руку на плечо Тарену. – Прощай. Мы больше не встретимся.

– Возьми тогда в память обо мне Дирнвин, – сказал Тарен.

– Дирнвин твой по праву, – ответил Гвидион, – как это и должно быть.

– Но Араун убит, – возразил Тарен, – зло повержено, и для огненного меча больше нет дела здесь, в Придайне.

– Зло повержено? – нахмурился Гвидион. – Ты научился многому, но усвой и этот последний, самый тяжкий урок. Ты победил лишь чары зла. Это было, пожалуй, самое легкое из всех твоих испытаний. Только начало, а не завершение дела. Неужели ты думаешь, что само зло можно победить так быстро? Нет, оно живо, покуда люди будут ненавидеть и убивать друг друга, покуда жадность и неразумный гнев будут подстрекать их. Против этого даже огненный меч бессилен. Доброта, согревающая человеческие сердца, – вот то пламя, которое невозможно погасить.

Эйлонви, которая до сих пор молча стояла в стороне, теперь подошла к Тарену. Глядя ему прямо в глаза, девушка медленно вытащила из складок плаща золотой шар.

– Возьми это, – тихо промолвила она, – хотя он горит не так ярко, как любовь, которая зажглась между нами. Прощай, Тарен из Каер Даллбен. Помни меня.

Эйлонви уже собиралась отвернуться и кинуться вон из хижины, как вдруг глаза ее вспыхнули голубым огнем, она топнула ногой и воскликнула:

– Это несправедливо! Разве я виновата, что родилась в семье волшебниц? Я не просила наделять меня магической силой! Навязывать человеку непрошеное волшебство хуже, чем заставлять его носить башмаки, которые ему не по размеру! Не понимаю, почему я должна владеть тем, чего не желаю?

– Принцесса из Дома Ллира, – торжественно произнес Даллбен, – я ждал, что ты сама произнесешь эти слова. Ты и в самом деле хочешь отказаться от редкого наследия – владения волшебством?

– Да, да, конечно! – закричала Эйлонви. – Если волшебство – та преграда, что разделяет нас, то я с радостью бы от него отделалась!

– Это в твоих силах, – сказал Даллбен. – И в твоих руках, а точнее, у тебя на пальце. Кольцо, которое ты носишь, подарок лорда Гвидиона. Оно дарует исполнение любого твоего желания.

– Что? – взорвалась Эйлонви, вспыхнув от гнева и радости одновременно. – Ты хочешь сказать, что все эти годы я носила кольцо, исполняющее любое желание? Ты ничего не говорил мне об этом! Это несправедливо! Это хуже! Это… это… ведь я могла бы просто пожелать, и Черный Котел бы разрушился! Или в мгновение найти Дирнвин! Я могла бы пожелать победы над Арауном! Без единой жертвы и опасностей для живых! И я никогда не слышала и не знала об этом!

– Дитя, дитя, – остановил поток ее гневных слов Даллбен, – твое кольцо может исполнить лишь одно желание. Но зло многолико. Его не победить враз, не уничтожить одним только желанием. К тому же кольцо может послужить лишь тебе одной и осуществить желание, запрятанное глубоко в твоем сердце. Я не говорил тебе раньше о свойстве кольца, потому что не знал наверняка, чего ты хочешь.

Даллбен теперь не улыбался. Он был серьезен и даже торжествен.

– Поверни один раз кольцо на пальце, – промолвил он. – Пожелай от всего сердца, чтобы твой волшебный дар исчез.

Удивленная и почти испуганная, Эйлонви закрыла глаза и сделала то, что велел ей старый волшебник. Кольцо вспыхнуло, но лишь на долю мгновения. Девушка вскрикнула от боли. А золотой шар в руке у Тарена в тот же миг угас.

– Все свершилось, – прошептал Даллбен.

Эйлонви заморгала, будто только что появилась из тьмы на яркий свет, и огляделась вокруг.

– Не чувствую никакой разницы, никаких изменений, – заметила она. – Неужели моя волшебная сила по-настоящему исчезла?

Даллбен кивнул.

– Да, – тихо сказал он. – И все же ты навсегда сохранишь в себе то волшебство и тайну, что есть у всех женщин. И боюсь, Тарен, как все мужчины на свете, не раз еще будет ошарашен и сбит с толку твоим женским волшебством. Однако тут ничего не попишешь. Так происходит всегда. А теперь возьмитесь за руки и дайте друг другу слово верности.

Они повиновались. Все окружили только что обрученную пару тесным кольцом, чтобы пожелать им счастья, обнять и поцеловать. Затем Гвидион и Талиесин вышли из хижины. Даллбен поднял свой ясеневый посох.

– Мы не можем больше медлить, – сказал старый волшебник. – Здесь наши пути должны разделиться.

– А что будет с Хен Вен? – спросил Тарен. – Разве я не увижу ее в последний раз, чтобы проститься?

– Ты будешь видеть ее так часто, как только пожелаешь, – ответил Даллбен. – Она сама вольна выбирать, уйти или остаться, и я знаю, что она захочет остаться с тобой. Но прежде позволь гостям, топчущим наши поля, увидеть нового Верховного короля и его королеву. Гвидион, я думаю, уже оповестил народ обо всем, и твоим подданным не терпится тебя поприветствовать.