Рин Чупеко - Кузнец душ [litres]

– Я ее летописец, а не наперсник.

– Она предпочитает действовать в одиночку. Она больше нам не доверяет. И я не уверена, доверяет ли она Фоксу. – Принцесса обернулась к дворцу. – А вот Фокс теперь ей верит. Пусть он этого и не говорит, я знаю. Еще с ней рядом Кален и Халад. Кого и можно среди всех нас назвать голосом разума – так это Халада, несмотря на все то, через что он прошел. У него есть все основания ненавидеть Тию, но в нем нет ненависти к ней. А я всегда могу верить Халаду. – Ее голос надломился, и из глаз потекли слезы. – Я должна ему верить. Иначе все становится бессмысленным. Так приятно было его повидать. И приятно было увидеть Калена.

– Идем, Инесса, – позвал ее Фокс, уже оседлавший коня.

Принцесса повернулась к нему.

– Мы так легко сдались. А ведь мы все еще можем убедить ее вернуться с нами.

– Когда связь между нами восстановилась, я понял, что мы не сможем ее убедить. Среди жителей Даанориса есть Обреченные, Инесса. Мы должны вернуться в лагерь и узнать, не скрывается ли кто-то из них в нашей армии, пока не стало слишком поздно. – С губ принцессы сорвался вздох, но Фокс, не обращая на него внимания, посмотрел на меня. – Мне неизвестно, что задумала Тия. Она по-прежнему мало чем делится. Не знаю, сможем ли мы отозвать наши войска или убедить императрицу, но я не могу снова потерять свою сестру, что бы она там ни говорила. – На миг мрачные складки вокруг рта лорда Фокса разгладились, а беззвездную ночь в его глазах заволокло светло-серой дымкой.

Он кивнул Искателю смерти.

– Был рад тебя видеть, Кален. Защити ее за меня.

– Как и всегда.

– А ты, Бард, расскажи о ней хорошую историю. Говорят, в лучших преданиях нет ни жалости, ни лжи. – Он помолчал. – Но ты все равно ее пощади, – тихо добавил он и, тронув коня, выехал на дорогу, ведущую из Сантяня.

«Добрый он человек, – подумал я, глядя вслед двум удаляющимся фигурам. – Слишком добрый. Но, повидав столько всего на войне, я пришел к выводу: только доброта делает из людей лучших командиров и превосходных солдат».

Когда мы вернулись во дворец, Костяная ведьма сидела посреди тронного зала и разглядывала свои руки. Искатель смерти нежно взял ее за запястья и перевернул их, чтобы рассмотреть раны, оставленные на коже ногтями.

– Я правда убила ее? – с отчаянием в голосе спросила у него Темная аша. – Фокс говорит, что да, а он бы никогда не стал врать. Ее кровь была на моих руках, мой брат все видел. Что, если я вобрала в себя слишком много темной гнили и в приступе ярости убила ее? Как я могла такое совершить? Вдруг я действительно виновна, как они говорят?

Мужчина ничего не ответил.

– Кален, я убила короля. А потом еще двоих наших. Я не хотела ее убивать, но все равно это сделала, и тут уже не скажешь, что это была случайность. А потом… мои…

Она всхлипнула и, тяжело дыша, стиснула руки на груди.

– Я ощущаю в своей душе Тьму. Думала, что смогу справиться, а теперь боюсь того, что могу сделать. Что могла сделать. Я убивала как Безликих, так и невинных людей. Но, кем бы они ни были, боюсь, для моего сознания это уже не будет иметь никакого значения. Я пыталась. Я хотела доказать им: мои дэвы способны не убивать, я способна не убивать. Инесса права – я больше не та Тия, которую они знали. Вот только знали ли они вообще меня настоящую? Знал ли ты? Знала ли я сама?

Лорд Кален нагнулся к ней и поцеловал в лоб.

– Пообещай мне, Кален. Если я все же поддамся темной гнили, так и не закончив свое дело, ты должен убить меня. Быстро и не задумываясь. – Она отыскала его руки и крепко сжала их. – Прости за то, что вернула тебя только для того, чтобы ты терпел все это. Думала, я окажусь сильнее. Думала, рядом с тобой я стану сильнее.

Искатель смерти поочередно поцеловал ее в щеку, нос и губы.

– Обещаю. Что бы ни случилось, знай: я с тобой. До самого конца.

Сказать, что Баи отнесся к нам с тем же подозрением, что и мы к нему, – ничего не сказать. Хотя его опасения в основном распространялись на представителей королевского двора Шифана, особенно на Тансуна. Стража охраняла его комнату не только снаружи, но и внутри, а сам мужчина был облачен в военное обмундирование: в одной руке он держал короткий меч, другой тянулся к палашу, водруженному на стене. Несмотря на их с Халадом взаимопонимание, Баи с недоверием воспринимал наши доводы до тех пор, пока Халад не протянул ему письмо старого кузнеца.

– Это его почерк, – заключил он, внимательно изучив написанное, а после выдвинул ящик стола и достал лист бумаги. – Это письмо Нарел прислал мне несколько месяцев назад, где сообщил о своих намерениях посетить Яншео. Но он так и не приехал, и я решил, что он передумал. Когда вы сказали, будто ищете его, я и представить себе не мог, в какой он опасности, – почти обвиняюще сказал Баи.

– Откуда вы знаете старого кузнеца? – поинтересовалась Зоя.

– Он – давний друг детства моего отца. Тогда ашам еще не было известно о его способностях в магии. Император терпит его только потому, что тот приезжает к нам лечить больных. Но мы с ним знакомы со времен, когда я был маленьким мальчиком.

– Так Нарел – даанориец? – Я знала о Кузнеце душ совсем немного: он не был ни одалийцем, ни кионцем. – Нарел ведь не даанорийское имя, да и сам он не похож на уроженца Даанориса.

Баи рассмеялся.

– В молодости он вполне походил на даанорийца, хотя у него наверняка есть кионские корни по материнской линии. Однако позже я убедился, что с возрастом все сложнее установить национальную принадлежность человека. Да и сам Нарел посчитал необходимым для своей новой жизни взять себе другое имя. Он перестал быть жителем Даанориса и стал жителем нации. И все же они с моим отцом оставались близки. – Баи махнул рукой своим стражникам и отдал несколько резких приказов – комната в считаные секунды очистилась от солдат. Его секретарь, взглянув на нас, что-то спросил у Баи на даанорийском. Получив утвердительный ответ, взволнованный мужчина быстро собрал свои бумаги и с облегчением вылетел из покоев.

– Вы же не шарлатаны? – спросил Баи. – Это не хитрый заговор против моего императора, а женщина, которую вы называете принцессой Инессой, действительно та, за кого себя выдает? Нарел на самом деле в опасности?

– А вы не полный тупица, который все время оскорбляет и унижает чужеземных гостей, посещающих ваш город? – парировала я.

Лик шумно сглотнул. Халад раскладывал небольшие драгоценные камушки, украшающие каминную полку. Кален ухмылялся.

– Неужели я так себя вел? – смутившись, произнес Баи. – Я решил, что вы ловкие мошенники, которые хотят одурачить моего государя. Я даже предположил, а не является ли саурва умелой иллюзией, созданной вашими заклинаниями. Мы слышали о помолвке кионской принцессы и сына короля Телемайна и помыслить не могли, чтобы Одалия с такой легкостью расторгла этот союз. Вряд ли принцесса приехала бы и предложила себя императору Шифану.