Томи Адейеми - Дети крови и костей [litres]

Думала, если мы сбежим из дворца, то будем счастливы.

Теперь, взбираясь на третью гору за сегодня, я спрашиваю себя, с чего я решила, что смогу подняться еще куда-то, кроме дворцовой башни. Пот обжигает кожу, впитываясь в грубую ткань черной дашики. Рой комаров жужжит и жалит спину, а я даже не могу отогнать их.

Прошел еще один день нашего путешествия и еще одна ночь спокойного, к счастью, сна. Когда мы углубились в джунгли, стало гораздо теплее, но Тзайн все равно накрыл меня плащом, едва я закрыла глаза. С нашими покупками стало проще добывать еду. А лисье мясо и кокосовое молоко на вкус становятся не хуже цыпленка с приправами и чая с королевской кухни.

Мне казалось, что все начинает налаживаться, но теперь едва могу дышать. Мы уже поднялись на несколько тысяч метров. Отсюда открывается фантастический вид на джунгли. Разноцветная листва ковром лежит на земле. По тропическому лесу петляет быстрая река – такая длинная, что невозможно найти ее истоки. С каждым нашим шагом она становится все меньше, пока наконец не превращается в тонкую голубую линию.

– Кто может жить на такой высоте? – спрашиваю я, задыхаясь. Делаю глубокий вдох и проверяю, устойчив ли камень над моей головой. Сначала я этого не делала, но теперь царапины на коленях помогают не повторять ошибок. Камень держится крепко, и я карабкаюсь выше, упираясь босой ногой в трещину в скале. Я едва сдерживаю крик от боли. Пару раз я уже глотала слезы. Было бы унизительно разреветься при всех.

– Правильный вопрос, – отвечает Тзайн снизу. Он ищет тропинку пошире, чтобы провести Найлу. Львица напугана после того, как едва не сорвалась со скалы. Теперь она идет, только если Тзайн показывает ей дорогу.

– Просто поднимайтесь, – кричит сверху Зели. – Храм должен быть здесь.

– Ты сама-то его видела? – спрашивает Тзайн.

Я вспоминаю те мгновения в хижине Мамы Агбы, когда будущее открылось нашему взору. Мир снова был наполнен волшебством. Тогда похищение свитка впервые показалось мне чудесной идеей.

– Мы же поднимались в горы… – начинаю я.

– То, что Мама Агба показала, как мы лезем наверх, не значит, что Шандомбль реален. Видели ли вы воочию этот легендарный храм? – допытывается Тзайн.

– Хватит болтать, поднимайтесь! – кричит Зели. – Поверьте мне. Я знаю, что он существует.

Она повторяет это весь день, и это упорство заставляет нас карабкаться со скалы на скалу. Логика и рациональность для нее – пустые звуки. Ей так хочется, чтобы там, наверху, оказался храм, что она даже не допускает мысли о неудачном исходе нашего путешествия.

Я оглядываюсь, чтобы ответить Тзайну, но случайно смотрю вниз и замираю при виде деревьев внизу. Прижавшись к скале, я изо всех сил цепляюсь за камни.

– Эй, – кричит Тзайн, – не смотри вниз. Ты отлично справляешься.

Кровь стучит в висках, когда я поднимаю голову. Впереди виднеется еще один хребет. Ноги трясутся, но я снова подтягиваюсь. Святые небеса, если бы только Бинта меня видела…

В памяти всплывает ее милое лицо. Впервые после ее смерти я представляю ее живой, улыбающейся рядом со мной.

Однажды ночью в военном зале она сняла свой чепец. Волосы цвета слоновой кости заструились по плечам шелковистыми волнами. «В чем ты будешь, когда мы пойдем по хребту Оласимбо?» – спросила она, когда я поделилась с ней планом побега к морю Адетунджи. « Даже если ты удерешь, королева скорее умрет, чем позволит тебе надеть штаны». Она театрально поднесла ладонь ко лбу и закричала, изображая мою мать. Той ночью я смеялась так, что едва не обмочилась.

Ловлю себя на мысли, что улыбаюсь. Бинта умела передразнить любого во дворце. Улыбка сходит с лица, когда я думаю о наших потерянных мечтах и разрушенных планах. Мне казалось, что когда-нибудь мы сбежим из дворца ходами, проложенными под землей, и, выбравшись оттуда, больше никогда не вернемся. Я верила в это всем сердцем, но Бинта… Знала ли она, что наш план – лишь несбыточная мечта?

Этот вопрос мучит меня, когда я взбираюсь на следующий склон. Здесь гора образует небольшой карниз, достаточно широкий, чтобы сделать привал и растянуться среди диких трав.

Опускаюсь на колени, Зели падает на куст диких бромелий, сминая алые и пурпурные лепестки. Наклоняюсь и вдыхаю их сладкий запах. Бинте бы они понравились.

– Может, отдохнем здесь? – спрашиваю я, опьяненная гвоздичным ароматом. Трудно представить, что придется лезть еще выше. Только надежда попасть в Шандомбль смогла завести нас так далеко.

Поднимаю голову. Найла взбирается на склон, за ней следует Тзайн, весь мокрый от пота. Ему пришлось снять свою безрукавку-дашики, и я опускаю глаза. Последний раз я видела раздетого мужчину, когда няньки купали нас с Инаном.

Краснею, поймав себя на мысли, что ушла слишком далеко от дворца. Хотя нет ничего незаконного в связи между знатью и косиданами, мать упрятала бы Тзайна в тюрьму за один его нынешний вид. Я отодвигаюсь, увеличивая расстояние между моим пылающим лицом и голым торсом Тзайна, но внезапно нащупываю что-то гладкое и полое. Разбитый череп.

– О небо! – Я отшатываюсь, волосы на затылке встают дыбом от увиденного. Зели вскакивает на ноги и вытаскивает посох, готовая к драке.

– В чем дело? – спрашивает она.

Указываю на череп, лежащий на горстке сломанных костей. Дыра над глазницей свидетельствует о том, что его убили.

– Может, это еще один скалолаз, сорвавшийся с вершины? – предполагаю я.

– Нет, – со странной уверенностью отвечает Зели и наклоняется, чтобы рассмотреть череп поближе. В воздухе становится холоднее. Зели тянется к костям, ее пальцы почти касаются находки, и вдруг…

Я начинаю задыхаться от ледяного холода, который внезапно сменяет влажную жару джунглей. Мороз обжигает кожу, пронизывая до костей. Впрочем, это длится всего секунду – ощущение исчезает так же быстро, как и появляется, оставляя нас в смятении.

Зели со стоном приходит в себя. Она так крепко вцепилась в бромелии, что сломала их.

– Ради богов, что это было? – спрашивает Тзайн.

Зели трясет головой, она стоит, широко раскрыв глаза от внезапной догадки:

– Я почувствовала его . Это был дух… Энергетическая оболочка погибшего!

– Магия, – понимаю я. Каждый раз, когда я ее вижу, она наполняет меня противоречивыми чувствами. Даже в детстве, когда отец предупреждал о том, что она опасна, в моем сердце было только благоговение.

– Скорее. – Зели рвется вперед, взбираясь на следующий склон. – Магия была сильнее, чем я когда-либо ощущала. Храм уже близко!

Ползу за ней, отбросив страх, заразившись желанием наконец достичь нашей цели. Преодолевая хребет, не могу поверить своим глазам. Это Шандомбль.

Он действительно здесь.