Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2

– Я всегда полагал, – сказал наконец Алверон, задавая тему для спора, – что у каждого человека есть вопрос, представляющий собой самую суть того, кем он является.

– Что вы имеете в виду, ваша светлость?

– Я считаю, что у каждого есть вопрос, который им движет. Вопрос, который не дает ему спать по ночам. Вопрос, который он точит, как собака старую кость. И если понять, в чем вопрос человека, это приближает к пониманию самого человека.

Он искоса взглянул на меня, слегка улыбнулся.

– Ну, я так думаю.

Я немного поразмыслил.

– Пожалуй, я соглашусь с вами, ваша светлость.

Услышав это, Алверон вскинул бровь.

– Вот так сразу? – он, кажется, был слегка разочарован. – А я-то думал, вы хоть что-нибудь возразите!

Я покачал головой, радуясь удобному случаю задать свою собственную тему.

– Меня уже несколько лет занимает один вопрос, и, думаю, я буду точить его еще несколько лет. Так что то, что вы говорите, представляется мне вполне верным.

– Да ну? – оживившись, переспросил он. – И какой же?

Я подумал было, не сказать ли ему правду. О поисках чандриан, о гибели моей труппы… Но нет, это было невозможно. Тайна по-прежнему сидела у меня в сердце, тяжкая, как гладкий булыжник. Это было слишком личное, чтобы рассказывать о нем такому проницательному человеку, как маэр. К тому же это выдало бы мое происхождение из эдема руэ, а я не хотел, чтобы об этом стало известно при дворе маэра. Маэр знал, что я не дворянин, но не подозревал, что я настолько низкого происхождения.

– Должно быть, это весомый вопрос, раз вы столько времени его взвешиваете! – сострил Алверон, видя, что я замялся. – Нет, расскажите, я настаиваю! На самом деле, предлагаю вам сделку: вопрос за вопрос. Быть может, мы поможем друг другу найти ответ.

На лучшее поощрение и надеяться не приходилось! Я еще чуть-чуть поразмыслил, тщательно подбирая слова.

– Где теперь амир?

– Кроваворукие амир… – задумчиво произнес про себя Алверон. И искоса взглянул на меня. – Я так понимаю, вас интересует не то, где покоятся их тела?

– Нет, ваша светлость, – серьезно ответил я.

Его лицо сделалось задумчивым.

– Интересно…

Я вздохнул с облегчением. Отчасти я ожидал, что он легковесно отмахнется и скажет, что амир не существует уже много веков. Но вместо этого он ответил:

– Знаете, я ведь много занимался амир, когда был моложе.

– В самом деле, ваша светлость? – переспросил я, удивляясь, как же мне повезло.

Он взглянул на меня, и чуть заметная улыбка коснулась его губ.

– Не так уж это удивительно. Мальчиком я хотел быть одним из амир.

Он выглядел несколько смущенным.

– Ведь не все истории о них мрачные, знаете ли. Они совершали великие деяния. Они делали тяжкий выбор, на который не решался никто, кроме них. Такое пугает людей, но я полагаю, что они были великими поборниками добра.

– Я и сам всегда так думал, – признался я. – Интересно, а какая была ваша любимая история?

– Про Атрейона, – ответил Алверон немного мечтательно. – Сколько лет я об этом не вспоминал… А ведь я, пожалуй, мог бы наизусть пересказать все восемь клятв Атрейона.

Он тряхнул головой и посмотрел на меня.

– А у вас?

– История Атрейона для меня, пожалуй, чересчур кровавая, – сознался я.

Алверона это, похоже, насмешило.

– Ну, недаром же их прозвали «кроваворукими»! – сказал он. – Татуировки киридов вряд ли были чисто декоративными.

– Это правда, – согласился я. – И все же я предпочитаю сэра Савиена.

– Ах, ну да, – кивнул он. – Вы же романтик.

Некоторое время мы шагали молча. Свернули за угол, миновали фонтан.

– Ребенком я был от них без ума, – сказал Алверон наконец, словно бы смущаясь. – Люди, за которыми стояла вся мощь церкви. И это во времена, когда за церковью стояла вся мощь Атура!

Он улыбнулся.

– Отважные, жестокие, не державшие ответа ни перед кем, кроме самих себя и Господа Бога.

– И других амир, – добавил я.

– И в конечном счете понтифика, – закончил он. – Полагаю, вы читали указ о роспуске ордена?

– Да.

Мы вышли к небольшому горбатому мостику из дерева и камня, остановились на середине моста и стали смотреть на воду и лебедей, медленно плывущих против течения.

– А знаете, что я обнаружил в юности? – сказал маэр.

Я покачал головой.

– Когда я перерос детские сказки об амир, я начал задумываться о некоторых вещах. Сколько всего было амир? Сколько из них были дворянами? Сколько всадников они могли выставить в бою?

Он слегка обернулся, проверяя мою реакцию.

– Я тогда жил в Фелтоне. У них там есть древний атуранский мендарий, в котором хранятся церковные архивы всего северного фаррела. Я рылся в их книгах целых два дня. И знаете, что я обнаружил?

– Ничего, – сказал я. – Вы ничего не нашли.

Алверон обернулся и посмотрел на меня. На его лице отражалось старательно сдерживаемое изумление.

– Я обнаружил то же самое в университете, – сказал я. – Казалось, будто кто-то изъял сведения об амир из тамошних архивов. Не все, разумеется. Но подлинно надежных свидетельств там практически нет.

В умных серых глазах маэра оживали его собственные выводы.

– И кто же мог такое сделать? – осведомился он.

– У кого на это может быть больше причин, чем у самих амир? – сказал я. – А это означает, что они по-прежнему где-то существуют.

– И отсюда ваш вопрос, – Алверон пошел дальше, но уже медленнее. – Где теперь амир?

Мы миновали мостик и пошли по дорожке вдоль пруда. На лице маэра отражалась глубокая задумчивость.

– Хотите верьте, хотите нет, но та же самая мысль посетила меня после моих изысканий в мендарии, – сказал он мне. – Я подумал, что, возможно, амир сумели избежать суда. Ушли в подполье. Я подумал, что, возможно, амир существуют даже сейчас, много веков спустя, втайне действуя ради высшего блага.

В груди у меня забурлило возбуждение.

– И что же вы выяснили? – жадно спросил я.

– Выяснил? – Алверон, похоже, был удивлен. – Ничего. В тот год умер мой отец и я сделался маэром. Я отбросил все это, как мальчишеские забавы.

Он посмотрел на воду, на плавно скользящих лебедей.

– Однако если вы обнаружили то же самое на другом конце мира…

Он умолк.

– И пришел к тем же выводам, ваша светлость.

Алверон медленно кивнул.

– Меня тревожит существование столь серьезной тайны.

Он окинул взглядом сад и стены своей усадьбы.

– Да еще в моих собственных землях. Мне это не нравится.

Он снова обернулся ко мне, взгляд у него был пронзительный и ясный.

– Как вы предлагаете их разыскивать?

Я печально улыбнулся.

– Как вы уже заметили, ваша светлость, как я ни красноречив, как я ни образован, все равно я не аристократ и никогда им не буду. У меня нет ни связей, ни возможностей, чтобы исследовать этот вопрос так тщательно, как мне бы того хотелось. Однако с вашим именем, отворяющим двери, я мог бы попасть во многие частные библиотеки. Я получил бы доступ в архивы, к записям, слишком частным или слишком далеко запрятанным, чтобы их подчистить…