Брендон Сандерсон - Браслеты Скорби

— Попытайся держать его крепко, — попросил Вакс. — Проделай окно в северной части, если сумеешь.

Он увеличил вес, разжег сталь и толкнул дробовик, используя его в качестве якоря, чтобы швырнуть Уэйна со скалистого выступа в сторону лагеря. Помощник Вакса взмыл в воздухе, а потом рухнул во тьму, к земле, до которой было футов пятьдесят.

Мараси ахнула.

— «Испорченный помидор»? — спросила она.

— Ага, — ответил Вакс. — Видишь ли, при приземлении иной раз получается большой беспорядок.

«Ржавь бы побрала этого Вакса! — думал Уэйн, пока камнем летел вниз, потеряв по дороге шляпу. — Швыряет товарищу дробовик, даже не предупредив. Ну разве это не…»

Мысли прервал удар о землю.

Надо заметить, у смертельного падения имелась одна особенность. Тело ударялось о землю слишком громко. Громче, чем можно было бы предположить.

Уэйн смягчил это, приземлившись на ноги — обе голени моментально треснули, — а потом перевернулся на бок, сломав плечо, но приглушил звук, перекатившись в момент удара. Силу из своей новой шикарной метапамяти Уэйн зачерпнул прямо перед тем, как его оглушил удар головой об землю.

Когда все закончилось, Уэйн превратился в бесформенную, изломанную кучу возле груды камней. Ну разумеется, Вакс не мог не зашвырнуть его на груду камней! Когда в глазах прояснилось, Уэйн попытался взглянуть на свои ноги, но не сумел пошевелиться. И он вообще ничего не чувствовал, что было достаточно приятно. Сломать хребет — всегда хорошо, ведь это помогает справиться с болью.

Впрочем, боль не исчезала полностью. Но они с Уэйном были старыми приятелями, которые время от времени обменивались рукопожатием за пивом. Друг друга не очень-то любили, но поддерживали отношения. Ощущения — и мучительная боль — захлестнули Уэйна с новой силой, когда метапамять, сосредоточившись в первую очередь на самой серьезной ране, исцелила спину. Он вдохнул полной грудью. Сломав спину, человек мог задохнуться. Люди о таком не знали. Ну, точнее, кто знал, тот уже задохнулся.

Едва появилась способность двигаться, Уэйн извернулся и передвинул здоровой рукой большой камень. Судя по всему, с помощью этих камней собирались укрепить берега речки; может, и мост через нее соорудить. Уэйн нашел им лучшее применение, поработав одной рукой, пока исцелялось второе плечо. Вакс хорошо его направил — прямиком в темное пространство между недостроенным зданием и сторожевыми постами по периметру. Однако это не означало, что он в безопасности.

Большой камень Уэйн водрузил на вершину груды, потом с трудом поднялся на ноги и, волоча за собой дробовик Вакса, потихоньку заковылял прочь. Одна нога еще продолжала исцеляться, поэтому то и дело подворачивалась, но до чего же чудесным оказался этот золотой браслет! Такое обширное исцеление стоило бы запасов нескольких месяцев — эта же метапамять по-прежнему оставалась практически полной.

Разыскав укромное местечко в тени, Уэйн спрятал дробовик, чтобы проклятая рука перестала трястись. Убрался он как раз вовремя — со стороны периметра приближались двое солдат.

— Это было тут, — сказал один другому.

Они были уже совсем рядом, когда повернувшийся прожектор залил светом все вокруг, едва не выдав спрятавшегося Уэйна. Тот, весь в поту, застыл в тени возле сваленного в кучу рабочего оборудования; пальцы на ногах тихонько щелкали — это со скрипом вставали на положенные места кости.

Охранники ничего не слышали. Они стояли у того места, куда упал Уэйн, — к счастью, на этот раз там не осталось помидорного цвета пятна крови — и озирались по сторонам. Один случайно задел установленный Уэйном камень. Тот покачнулся и покатился вниз, постукивая о другие камни. Видимо, это и решило дело: еще раз бегло оглядевшись, охранники направились обратно на свой пост, где передвинули прожектор таким образом, чтобы он, как и раньше, освещал близлежащее пространство. Шум, который они услышали, породили всего лишь сдвинувшиеся камни. Ничего особенного.

Уэйн выпрямился и перестал черпать силу из метапамяти. Ему было хорошо. Как и всегда после большого исцеления, он чувствовал себя обновленным и ощущал способность сотворить невозможное: взбежать на гору или самостоятельно слопать порцию кабанятины и чипсов, какую подавали «У Финдли».

Однако предстояли совсем другие дела. Начинать Уэйн привык с самых важных, поэтому занялся поисками свой шляпы. К счастью, та нашлась почти сразу, возле другой груды камней. Покончив с этим, Уэйн перешел к менее важным вопросам вроде того, как помочь пробраться на территорию периметра остальным.

Вакс говорил про северную сторону. «Ну-ка посмотрим…» Уэйн держался поближе к зданию и даже устоял перед искушением пробраться туда самому, чтобы понять, что, во имя Разрушителя, там спрятано.

Пришло время мыслить как стражник. Это было трудно, поскольку у Уэйна не было стражниковой шляпы. Он устроился среди теней и, прислушиваясь к проходившим мимо дозорным, переварил их говоры, словно хорошую порцию хлебных палочек с горчицей.

Примерно через пятнадцать минут выбрал наиболее вероятного кандидата и стал шагать с ним в ногу, хоть и не покидал своего укрытия. Этот дозорный был тощим, с лицом как у кролика, но достаточно высоким, чтобы без лестницы собирать любые орехи, какие только захочется.

«Вот я здесь, — думал Уэйн, — посреди пустоши! Сторожу большой старый сарай. Я не на это подписывался. Дочку уже восемь месяцев не видел. Восемь месяцев! Она, наверно, уже разговаривает. Ржавь, а не жизнь».

Дозорный повернулся, чтобы направиться в другую сторону, и тут кто-то рявкнул на него со стороны одной из вышек с прожекторами — Уэйн не разобрал сказанного, но тон нельзя было не узнать.

«А мои начальники… — думал Уэйн, поворачиваясь и украдкой ступая в ногу с дозорным. — О, как они меня достали! Вызывают из-за каждой мелочи и орут. Орут. Вот и все, что у меня осталось в этой жизни. Днем и ночью на меня орут».

Уэйн улыбнулся и поспешил вперед, опережая дозорного и выискивая на земле штуковины, через которые тот переступил чуть раньше. Несколько черных проводов толщиной с палец, воткнутые в большой ящик рядом со зданием. Когда дозорный проходил мимо, не особенно глядя по сторонам, Уэйн осторожно приподнял провода.

Дозорный споткнулся — и Уэйн выдернул их из ящика.

Ближайшие к нему прожекторы погасли.

Тотчас же кто-то начал орать. Дозорный запаниковал.

— Простите! — крикнул он. — Я нечаянно. Я не посмотрел под ноги!

Юркнув прочь, Уэйн отыскал уютный закуток между двумя штабелями из мешков с песком, а на дозорного продолжали кричать и ругаться — короче, устроили бедняге разнос. Кто-то пришел, чтобы разобраться с проводами, но поскольку Уэйн отшвырнул их в сторону, ушло некоторое время на то, чтобы разыскать в темноте и подключить концы.