Брендон Сандерсон - Браслеты Скорби

— Как она? — послышался голос Ваксиллиума.

Открыв глаза, Мараси увидела, что он склонился над нею, и поняла, что краснеет из-за того, что почти обнажена. Ну разумеется. Ее последней эмоцией будет досада из-за проклятого Ваксиллиума Ладриана.

— Хм? — Ме-Лаан вытащила руку, и ее плоть снова наросла поверх хрустальных костей. — Я нашла дыру во внутренностях — как ты и предполагал. Зашила покрепче, используя кишечные струны, которые изготовила из запасных внутренностей, и сделала заплатку из кусочка своей плоти.

— Она отторгнет плоть.

— Не-а. Я откусила чуточку и воспроизвела ее кожу. Ее тело решит, что это ее собственная кожа.

— Ты… съела часть меня?! — воскликнула Мараси.

— Ух ты! — восхитился Ваксиллиум. — Это просто… ух ты.

— Ой, ну да, я невероятная, — согласилась Ме-Лаан. — Прошу прощения. — Она вытянула руку в сторону открытого проема корабля и выпустила прямо за борт струю чего-то отвратительного.

— Пришлось высосать кое-что из нее, чтобы все очистить. Самый безопасный способ. — Она посмотрела на Мараси. — Ты у меня в долгу.

— Ту часть меня, что ты… э-э-э… съела? — спросила Мараси.

— Нет, это вытекшее, — пояснила кандра. — Приживленный кусочек над раной должен продержаться, пока ты не исцелишься сама. Я объединила его с твоими венами и капиллярами. Будет зудеть, но ты не чеши, а если вдруг начнется некроз, дай мне знать.

Собравшись с духом, Мараси осторожно потрогала рану, но нащупала лишь тугую плоть, похожую на шрам. Она почти не болела, скорее ныла, как синяк.

— Ты же сказала, я умру! — садясь, с изумлением сказала Мараси.

— Конечно умрешь. Ты смертная. Не могу же я превратить тебя в кандра путем простого… Ох, ты спрашивала про сегодня! Проклятье, детка! Эта пуля едва тебя задела.

— Ты ужасная, — с укоризной проговорила Мараси. — И сама это понимаешь.

Ухмыльнувшись, Ме-Лаан кивнула Ваксиллиуму, который протянул руку, чтобы помочь Мараси встать. Она попыталась привести в порядок свою униформу, но Ме-Лаан разрезала ее таким образом, что сохранить скромность было трудно. Придется подыскать что-нибудь другое, только как же переодеться в тесном пространстве корабля?

В конце концов Мараси решила на время ограничиться тем, чтобы держать одну руку на талии, не давая брюкам упасть. Однако Ваксиллиум предложил свой туманный плащ, и, поколебавшись мгновение, Мараси его надела.

— Спасибо, — поблагодарила она и почувствовала себя еще большей дурочкой: оказалось, что Ваксиллиум и сам носит повязку на левой руке. Неужели в него тоже попали во время сражения?

Ваксиллиум кивком указал на переднюю часть корабля, где Аллик сидел, задрав ноги на приборную панель и откинувшись на спинку кресла. Из-за маски было невозможно прочитать выражение его лица, но поза, как решила Мараси, свидетельствовала о задумчивости.

— Тебе хватит сил поговорить с ним? — спросил Ваксиллиум.

— Полагаю, да. Немного кружится голова, и еще очень стыдно. Но в остальном со мной все в порядке.

Ваксиллиум с улыбкой взял ее за руку:

— Штырь Ре-Луура у тебя?

— Да. — Мараси нащупала в сумочке и достала штырь.

— Они ведь разрушаются, когда находятся вне тела? — Ваксиллиум бросил взгляд на Ме-Лаан, которая проигнорировав прекрасные удобные кресла, устроилась в проеме, свесив ноги за борт.

— Откуда ты об этом знаешь? — с удивлением спросила кандра.

— Из книги, которую дал Железноглазый.

— А, точно. — Ме-Лаан помрачнела. — Эта книга. Знаешь, лорд Рожденный Туманом ошибся, написав ее.

— Как бы там ни было, я ее прочитал.

Ме-Лаан со вздохом выглянула наружу.

— Чем дольше Благословение остается вне Ре-Луура, тем оно слабее. Но они мощные и какое-то время могут продержаться, — кроме того, даже если Благословение деградирует, штырь все равно восстановит его рассудок. Он лишь потеряет… некоторое количество воспоминаний. — На последних словах голос кандра надломился, и она отвернулась.

— Что ж, мы его заполучили благодаря тебе, — повернувшись к Мараси, сказал Ваксиллиум. — А я нашел сестру. Так что нужно возвратиться в Элендель и разобраться в том, что известно Аллику.

— Нужно, — согласилась Мараси. — Но твой дядя…

— Ты слышала наш разговор с Тельсин?

— В достаточной мере.

Если бы еще не отвлекал страх приближающейся смерти.

«Все из-за глупых шуток кандра».

— И что ты думаешь? — спросил Ваксиллиум.

— Не знаю. Мы ведь пришли сюда ради штыря и твоей сестры.

— Нет, — тихонько возразил Ваксиллиум. — Мы пришли, чтобы остановить Костюма.

Мараси кивнула, потом покопалась в сумочке и выудила блокнот, который взяла из кабинета Айрича. Пролистала до страницы с картой и развернула так, чтобы ее мог видеть и Ваксиллиум.

На карте имелось место, недвусмысленно обозначенное «Второй участок», — что-то вроде базового лагеря в горах. А там, где черными точками были отмечены особо высокие пики, — запись, сделанная рукой Айрича: «Храм предположительно здесь».

— Оружие. — Ваксиллиум дотронулся до карты. — Браслеты Скорби.

— Они настоящие.

— Так считает мой дядя. — Ваксиллиум поколебался. — И я тоже.

— Представляешь его рожденным туманом и полным ферухимиком? Бессмертным, как Майлз, только намного хуже. Наделенным силой всех металлов. Это будет второе пришествие Вседержителя.

— Дядя сказал, что отправляется на второй участок, — изучая карту, сказал Ваксиллиум. — Но возможно, его экспедиция еще не добралась до храма. О его местонахождении они узнали от пленных и снарядили экспедицию. С этой машиной мы можем его опередить. Поговори с ним. Узнай, что ему известно. — Он кивнул в сторону Аллика.

— Этот человек слишком многое перенес, Ваксиллиум, — понизив голос, возразила Мараси. — Думаю, они пытали и убивали его друзей. Он не заслужил допроса прямо сейчас.

— Мы все не заслуживаем многого из того, что с нами происходит, Мараси. Поговори с ним, пожалуйста. Я бы сам это сделал, но, учитывая его отношение ко мне… в общем, думаю, ты добьешься лучших результатов.

Мараси вздохнула, но все же кивнула и начала пробираться в переднюю часть корабля. Мимо Уэйна, который — ничего удивительного — посапывал, обмякнув в кресле. Мимо Стерис, которая сидела, сложив на коленях руки, с таким довольным видом, словно путешествовала на летающих машинах каждый день. Тельсин отыскала себе место в дальнем конце.

Неожиданно Мараси качнуло. Ржавь, а у нее и впрямь кружится голова. К счастью, в передней части корабля было два сиденья — то, которое занял Аллик, и еще одно, поменьше, рядом. Аллик посмотрел на Мараси, и та поняла, что ошиблась по поводу его позы. Он не погрузился в задумчивость, он… замерз. Сидел, обхватив себя руками, и даже немного дрожал.