Виктория Шваб - Сотворение света [litres]

Но это не вернет ему свободы.

Улыбка Алукарда стала жестче, нож растворился, превратившись в водяную ленту.

– Имей в виду, антари, – сказал он, повертев на пальцах водяное кольцо. – Если этот корабль пойдет ко дну, ты утонешь вместе с ним. – Алукард выпрямился, прогнал морские брызги в открытое окно. – Другие просьбы есть? – спросил он с несравненным радушием.

– Нет, – ответил Холланд. – Ты уже и так немало для меня сделал.

Алукард одарил его ледяной улыбкой и снова раскрыл книгу, явно довольный собой.

Когда смерть пришла за Холландом в третий раз, он стоял на коленях.

Это было в Серебряном лесу, на берегу ручья, и с пальцев тяжелыми каплями падала кровь. Он приходил сюда дважды в год – в это место выше по течению, где Сиджлт петлял среди деревьев, подымающихся прямо из голой земли, со стволами всех оттенков вороненого металла – не древесина, не камень, не сталь. Одни говорили, что Серебряный лес сотворен рукой волшебника, другие считали, что здесь магия задержалась в последний раз, прежде чем совсем исчезнуть из этого мира.

Здесь, если стоять тихо и закрыть глаза, можно уловить отзвуки запахов лета. Память о природной магии, впитавшейся в дерево.

Холланд склонил голову. Он не молился – потому что не знал, каким богам нужно молиться и какие слова говорить. Только смотрел, как кружатся под протянутой рукой подернутые льдом воды Сиджлта, жаждут поймать каждую падающую каплю. Багровый всплеск, розовое облачко – и все, блеклая поверхность ручья снова возвращается в привычную сероватую белизну.

– Что за бессмысленная трата крови, – рассеянно произнес чей-то голос у него за спиной.

Холланд не вздрогнул. Он давно услышал шаги, приближавшиеся от края рощи, шелест сухой травы под ногами. Рядом с ним на берегу лежал короткий острый нож, и пальцы сами собой метнулись к нему – и ничего не нашли. Тогда Холланд встал, повернулся к незнакомцу, сжимавшему сразу два ножа. Тот был на полголовы ниже Холланда и лет на двадцать старше, в линялых серых, почти черных, одеждах. Черные волосы были растрепаны, в карих глазах поблескивал янтарь.

– Хороший клинок, – сказал он, попробовав острие. – Не давай ему затупиться.

С ладони Холланд капала кровь. Незнакомец метнул взгляд на ярко-алые сполохи и широко улыбнулся.

– Сот, – примирительно сказал он. – Я пришел не за тем, чтобы нарываться.

Он сел на окаменелое бревно, воткнул нож в твердую землю, сцепил руки и подался вперед. Одна рука была испещрена связующими рунами, на пальцах изображались символы стихий.

– Красивый вид.

Холланд по-прежнему не раскрывал рта.

– Я иногда прихожу сюда подумать. – Он извлек из-за уха бумажную трубочку. Посмотрел на незажженный конец, протянул Холланду. – Помоги, будь другом.

– Мы не друзья, – напомнил Холланд.

В глазах незнакомца заплясали огоньки.

– Это легко исправить. – Он прищелкнул пальцами и разжег маленький, с монетку, язычок пламени – достижение немалое, даже при всех рунах – и с наслаждением затянулся. – Друзья зовут меня Ворт.

Это имя было Холланду хорошо знакомо. Оно ударило, как камень.

– Ворталис.

– Помнишь, значит, – усмехнулся незнакомец. Не «слышал», и не «знаешь», а именно «помнишь».

Холланд помнил. Рос Ворталис. Легенда Кочека, герой улиц и теней, человек, сражавшийся не только оружием, но и словом, тот, кто всегда добивался своего. Во всем городе его знали под прозвищем Охотник, говорили, что он может отыскать кого угодно и никогда не уходит без добычи. Этот человек уже много лет охотился за Холландом.

– О тебе идет слава, – сказал Холланд.

– Да ладно, – отмахнулся Ворталис. – О тебе тоже. Много ли в Лондоне людей, которые ходят по улицам безоружными? Многие ли могут закончить драку, не шевельнув и пальцем? Многие ли отказываются вступить в шайку или в охран…

– Я не бандит.

Ворталис склонил голову набок. Улыбка исчезла.

– Тогда кто же ты? Какова твоя цель? Твой черный глаз полон магии – на что ты ее тратишь? Опорожняешь свои вены в замерзшую реку? Мечтаешь сделать мир лучше? Найди ей более достойное применение.

– Моя сила всегда доставляла мне только боль.

– Значит, ты неправильно ею пользуешься. – Он встал и загасил папироску о ближайший ствол.

– Это священная… – нахмурился Холланд.

Закончить он не успел – Ворталис ринулся на него. Слишком быстро, обычный человек так двигаться не может. Наверное, ему помогали руны, скрытые под одеждой. Но руны лишь увеличивают силу, они не могут создавать ее из ничего.

Когда его кулак был в дюйме от лица, Холланд налег всей волей на плоть и кость. Ворталис остановился. Но этого оказалось мало. Кулак затрепетал в воздухе, сопротивляясь, потом пробил преграду, как кирпич пробивает стекло, и врезался Холланду в челюсть. Вспыхнула боль – резкая, слепящая. Ворталис просиял и отскочил от Холланда. Но далеко не ушел: река у него за спиной взметнулась вверх и хлынула. Но обрушиться не успела: Ворталис шагнул в сторону. Тогда Холланд, потеряв терпение, метнул в него с боков два ледяных копья.

От первого Ворталис увернулся, но второе ударило его в живот. Копье вращалось на лету и поэтому врезало по ребрам плашмя, а не пронзило насквозь.

Ворталис со стоном рухнул навзничь.

Холланд стал ждать, встанет ли его противник. Тот встал, тихо охнул и опустился обратно.

– Я слышал, что ты хорош, – сказал Ворталис, потирая ребра. – Но ты, пожалуй, даже лучше, чем о тебе говорят.

Пальцы Холланда коснулись подсыхающей крови. Ворталис взял ледышку, с любопытством повертел в руках, словно видел в ней не оружие, а диковинку.

– Ты, похоже, мог меня убить.

Мог. Запросто. Если бы Холланд не развернул копье, оно пронзило бы плоть и мускулы, ударилось бы о кость. Но у него перед глазами стояли Алокс – каменное тело, разбившееся о пол – и Талья, покорно упавшая на собственный нож.

Ворталис встал на ноги, держась за бок.

– Тогда почему не убил?

– Ты же не пытался убить меня.

– Зато пытались те, кого я посылал. Ты и их пожалел.

Холланд выдержал его взгляд.

– Ты имеешь что-нибудь против убийств? – не отставал Ворталис.

– Мне случалось отнимать жизнь, – ответил Холланд.

– Я спрашиваю не об этом.

Холланд смолк. Сжал кулаки, сосредоточился на ниточке боли, пересекавшей ладонь. И наконец произнес:

– Это слишком легко.

– Убивать? Ну конечно, – согласился Ворталис. – А вот жить с этим гораздо труднее. Но иногда даже интересно. А иногда необходимо.

– У меня не было необходимости убивать твоих людей.

Ворталис приподнял бровь:

– Они могли опять прийти за тобой.

– Ты всегда присылал новых, – возразил Холланд.

– А ты снова и снова оставлял их в живых. – Ворталис потянулся, вздрогнул – дали о себе знать ушибленные ребра. – Я бы предположил, что ты гоняешься за смертью, но, похоже, умирать ты не торопишься. – Он подошел к опушке, повернулся к Холланду спиной и окинул взглядом блеклые просторы города. Закурил еще одну папиросу.