Дэйв Хатчинсон - Осень Европы [litres]

Наконец Руди открыл рот.

– Когда я выезжаю?

Скачок был совершенно невероятным.

За прошедшие годы отношения Руди с разведывательными службами разных государств ограничивались редкими контактами. По его опыту, он имел дело по большей части с профессионалами, которые действовали без обиняков.

MI-6, напротив, как будто выдумывало все на ходу, руководствуясь только сборником анекдотов.

В шесть утра, на следующий день после собеседования с Гиббоном, раздался энергичный стук в дверь, и в комнату заглянул майор Эш; вид у него был вполне домашний: коричневые чинос, синий блейзер, синяя рубашка и галстук в красно-синюю полоску.

– Готовы отправляться, сэр? – спросил он бодро.

Руди был все еще в пижаме и халате, сидел перед развлекательным центром, подняв перед собой руки, читал веб-сайт BBC News.

– Вообще-то нет, – сказал он.

Эш вошел в комнату и закрыл за собой дверь. В руках у него была черная нейлоновая дорожная сумка, которую он и протянул.

– Вылет через три часа, – сказал он. – Вам лучше одеться.

В сумке лежала обычная одежда довольно невинного вида – джинсы, толстовка, нижнее белье, кроссовки, еще одна флисовая кофта с молнией. Руди взглянул на одежду, потом на Эша, потом ушел в ванную переодеваться.

У него не было багажа, так что отъезд был обставлен довольно просто. Он даже почувствовал легкий укол сожаления, когда Эш вывел его из комнаты. Ему там очень нравилось.

Эш провел его по коридору, укрытому толстым ковром, к лифту, который доставил их в подвальный гараж. Их уже ждал замечательный черный BMW. Они сели, автомобиль ускорился по пандусу и вылетел в предрассветную тьму – в Хельсинки начинался утренний час пик.

Руди плохо знал город, чтобы сориентироваться; когда они проезжали вдоль посольства, он успел заметить большое, внушительное официальное здание, но это и все, что запомнилось из его внешнего вида, так что, если честно, это могло быть любое из больших, внушительных официальных зданий в центре города. Когда он смутно понял, где находится, они уже направлялись по дороге в аэропорт.

Где он с ужасом обнаружил, что стоит в очереди перед паспортным контролем и проверкой ручной клади вместе с семьями, стариками, подростками и большой и очень шумной группой студентов университета, которые, судя по их оглушительным разговорам, направлялись, похоже, в Мадрид.

В машине Эш подал ему конверт с фальшивым паспортом и распечаткой электронного билета. Потом только этот паспорт и напоминал Руди, пусть и отдаленно, о шпионском ремесле, но к тому времени он уже не осмеливался даже гадать о том, что творится в головах службы безопасности Великобритании.

У него был электронный билет на обычный рейс бюджетной авиакомпании. Руди так долго таращился на него, что чуть не забыл отдать за стойкой.

По другую сторону регистрации Эш отвел его в «Старбакс» в зале ожидания, где, приходя в себя, Руди просидел пятьдесят минут, пока не объявили их рейс.

В какой-то момент Эш встал и сказал: «Мне надо по-маленькому. Вернусь через секунду», – и ушел через зал в направлении туалетов, оставив Руди совсем одного.

За ним следили? Это что, испытание? Все мысли о побеге покинули его, когда он обнаружил, что проходит паспортный контроль и проверку ручной клади. Так что он остался сидеть, где сидел, и пил кофе, завороженный отвратительностью происходящего.

Сам рейс был из тех, где получаешь только место, а стюардессы продают дорогой кофе, духи и безделушки с логотипами авиалинии. Эш захватил из посольства пару бутербродов и протянул один Руди. Тот разлепил его и увидел тончайший листик мяса с желатином между двумя ломтями жирно намасленного белого хлеба. Он закрыл его со страдальческим видом.

– Это язык, – сказал Эш, поймав его взгляд.

– Я буду только кофе, спасибо, – сказал Руди, возвращая бутерброд.

– Ну, если не хотите… – сказал Эш, убирая его назад.

Два часа спустя они уже приземлились в Англии, в Стенстеде, и стояли в очереди к паспортному контролю. Когда человек за стойкой спросил его о цели визита, ему пришлось прикусить язык, чтобы не ляпнуть, что он снимается в очень, очень плохом шпионском кино.

На взгляд Руди, у суверенного государства был только один надежный способ вызволить важную Посылку из другой страны, – отправить ее в частном самолете под дипломатическим прикрытием, без охраны и таможенников с каждой стороны, с ожидающей заранее на поле машиной, чтобы увезти по шоссе к пункту назначения. Когда они сели в поезд на Лондон, а потом доехали на метро до станции «Блэкфрайарс» и прошли пешком по набережной Темзы до места, которое Эш называл Темпл, Руди был уже почти в прострации.

Никакого храма в этом месте не оказалось, а только тихие ровные квадраты высоких зданий и сады вдоль набережной. Эш провел Руди в одно из зданий – когда они входили, Руди заметил табличку, где над перечнем имен было написано от руки «Смитсоновские палаты», – а в дверях их ждал невероятно высокий и внушительный американец, который с силой пожал ему руку и сказал:

– Зовите меня Ред, окей?

Вот так Руди похитили из Эстонии SAS, кормили супом в MI-6, а потом доставили в кафкианский сон.

В выходные здесь было пусто. По Флит-стрит бродили редкие туристы, настоящее оживление начиналось только за кварталом Верховного суда, в районе Трафальгарской площади. В воскресенье можно было выйти из ворот Митр-корт на Флит-стрит и за несколько минут не встретить ни одной живой души.

В будни было иначе. Тогда Флит-стрит становилась главной артерией между Вестминстером и Сити. С восьми до десяти от станций «Сити Темзлинк», «Блэкфрайарс», «Фаррингдон», «Темпл» и «Чансери Лейн» катилась ударная волна людей. Пассажиры на верхних этажах проезжающих автобусов, одинаково уткнувшиеся в утренние новости или роман, словно так и тянулись вперед в предвкушении дневной работы. А вечером происходил обратный процесс. Станции проглатывали приезжих, в автобусах пассажиры изучали «Ивнинг стандарт» или возвращались к главе романа, которую читали этим утром. Руди наблюдал за этим почти семь недель, и ему казалось, что он более-менее уловил суть жизни в Лондоне. Она была приливно-отливной, как здешняя река: через столицу протекал великий человеческий поток. И в какой-то момент волна затянула и его.

– Здравствуй-здравствуй, – весело сказал мистер Бауэр, проходя через гостиную в свой кабинет. – Как сегодня наш мальчик?

– Очень хорошо, спасибо, мистер Бауэр, – ответил по-английски Руди.

Мистер Бауэр, уперев руки в бока, остановился посреди протертого афганского ковра и смерил Руди взглядом.

– Сколько раз я тебе говорил? – спросил он. Руди хотел было ответить, что десять или пятнадцать, но мистер Бауэр продолжил, не дожидаясь ответа: – Называй меня Ред, сынок. Никто не называет меня мистер Бауэр.