Джозеф Дилейни - Месть Ведьмака [litres с оптимизированными иллюстрациями]

А в одиночку мне было не на что надеяться.

Я снова посмотрел вниз. Зеленый туман становился все гуще и пеленой расплывался вокруг гигантского камня. Я вновь обернулся, посмотрел на ведьм и позвал домового в третий раз:

– Кратч!

В следующий миг в моей голове раздалось низкое урчание, и домовой произнес слова, которые мог слышать только я.

– Я здесь, брат! Мы будем стоять до конца! Спасибо, что позвал меня! Здесь так много темной крови! Сначала я напьюсь ведьминого нектара! Старый, искалеченный бог тоже готов стать нашей добычей. Бери его себе, мне же оставь только его вкусную, сытную кровь!

Сказав это, домовой атаковал ведьм.

Все было как и в прошлый раз. На какой-то миг домовой стал видимым, приняв облик огромного кота. Этакий гротескный, увеличенный портрет того рыжего кота, что иногда мелькал на кухне в Чипендене. Затем прямо у меня на глазах рыжий кот превратился в смерч оранжевого пламени, который устремился к ближайшей ведьме. Та тотчас взорвалась кровавым фонтаном, и во все стороны полетели ошметки плоти, а сверху градом посыпались осколки костей. Правда, при соприкосновении с камнем они не таяли, а шипели, словно упавшие в воду угли.

Теперь ведьм оставалось двенадцать, а не тринадцать, как положено на шабаше. Их силы наверняка пошли на убыль.

Я снова двинулся вперед, готовый атаковать дьявола. Тот вертел головой из стороны в сторону, как будто ему было больно, и, похоже, не замечал кипевшей вокруг него борьбы. Зеленый туман окончательно поглотил Камень Уорда. Теперь мне не было видно и слышно ничего из того, что происходило внизу.

Но оставшиеся двенадцать ведьм быстро пришли в себя и затянули новое заклинание. Вдруг я услышал, как вскрикнул Кратч. Это был крик боли и ярости одновременно. Мне же оставалось лишь одно: следовать его совету.

Я карабкался все выше и выше. Левой рукой я исхитрился вытащить из ножен один из клинков героя, выкованных древним богом Гефестом, – кинжал Режущий Кости.

Вскарабкавшись на самый верх камня рядом с левой ногой дьявола, я пополз к его бочкообразной груди. Он все еще тряс головой и не замечал исходящей от меня угрозы. И вдруг – если угодно, называйте это удачей или судьбой – мне подвернулся шанс.

Его левая рука на миг оказалась рядом с его боком, ладонью вверх, и я, не раздумывая, вогнал в нее кинжал. Я ожидал, что, наткнувшись на кость, тот застрянет, – но нет, лезвие вошло глубоко в камень и крепко застряло там.

Дьявол взревел от боли и ярости и попытался высвободить руку. Тщетно – Режущий Кости накрепко засел в его ладони по самую рукоятку.

Я вскарабкался дьяволу на грудь и спрыгнул с другой стороны. Его правое запястье все еще было привязано к камню, что существенно облегчило мне задачу. Вытащив второй кинжал – Печальный, – я пронзил его правую кисть. Теперь, когда Враг был обездвижен, я вытащил третий, самый большой из клинков героя – Меч Судьбы. Что, если, подумалось мне, его предназначением, его истинной судьбой было положить конец могуществу дьявола?

В этот момент я инстинктивно понял, что должен сделать. Я отсек ему большие пальцы – сначала на левой, затем на правой руке. Сделав это, я тотчас переключил внимание на огромную голову и, сжав меч двумя руками, изо всех сил рубанул по толстой шее. Враг взвыл и задергался из стороны в сторону, что существенно осложнило мою задачу. Уже в агонии он принялся выкрикивать угрозы.

– Сделай это – и все мужчины умрут! – рычал он. – Сделай это – и все женщины проклянут твое имя!

Я пропустил его слова мимо ушей и продолжил наносить удары мечом. Голову дьявола я отсек лишь с третьей попытки, и та, покатившись вниз по склону, застряла в трещине.

Я даже не стал пытаться вырезать его сердце, а сделал кое-что другое, не менее действенное: в очередной раз сжав рукоять меча в обеих руках, я вонзил клинок Врагу в грудь. Пройдя сквозь грудную клетку, лезвие застряло глубоко в камне. Казалось, сама земля, а вовсе не рот обезглавленного Врага, исторгла оглушающий предсмертный рев.

Земля заходила ходуном, камень дернулся. Потеряв равновесие, я полетел вниз. Я сделал все, что мог, – но будет ли этого достаточно, чтобы окончательно уничтожить дьявола?

Придя в себя после падения, я поднялся на колени и увидел, что от всех трех клинков поднимается пар. Мой нос уловил омерзительный запах горящей плоти. Из-под дрожащей земли донесся очередной истошный крик. Наконец я поднялся на ноги и оторопел: все три рукоятки моих клинков пылали алым огнем и таяли на глазах!

Расплавленный металл начал капать с Клинка Судьбы на грудь Врагу. Рубиновые глаза скелта впечатались в его плоть. Два других клинка – Печальный и Режущий Кости – точно так же пузырились и капали, а рубины с их рукоятей превращались в странные глаза на открытых ладонях Врага.

От омерзения я отвернулся. К горлу подкатился комок желчи. И все же я торжествовал: я сделал свое дело! Жаль, что этого не видят Лукраста и Алиса! Она считала меня ничтожеством, сопляком. Видела бы она, чего добился «тощий мальчишка»!

Увы, рядом со мной не было никого, кто бы мне помог. Я по-прежнему не видел, что происходит там, внизу. Мне оставалось лишь забрать голову и большие пальцы дьявола и бежать прочь. Но прежде чем я успел это сделать, камень дернулся снова, и я вновь упал на колени. При этом я ударился головой обо что-то твердое и ощутил во рту привкус крови. А потом и вовсе провалился в темноту.

Очнувшись, я посмотрел вверх и увидел, что обезглавленное тело дьявола все еще лежит на Уордстоуне. Воздух был теплым, даже слишком теплым для конца октября в нашем сыром и промозглом Графстве. Я огляделся по сторонам. Вокруг камня валялись ошметки плоти мертвых ведьм. Кратча нигде не было. Расправившись с ведьмами, он наверняка вдоволь напился их крови – но что с ним стало потом? Жив ли он?

Звуков битвы я не услышал. Неужели стороны прекратили борьбу и разошлись? Зеленый туман наконец рассеялся. Я посмотрел вниз, и мне стало не по себе. Местность вокруг была совершенно иной: огромная плоская равнина, обнесенная каменной стеной. Вдали я различил горы – одни были увенчаны снежными шапками, другие курились. Что это? Может, вулканы? Как-то раз я побывал в Греции, и хотя огненных гор не видел, учитель рассказывал мне о них. Вдали виднелось что-то вроде озера: оно пузырилось кипятком, и от его поверхности поднимался пар.

Небо было ясным, хотя ни солнца, ни звезд на нем не было. Однако света оказалось достаточно, чтобы видеть, что находится вокруг. Я глядел на совершенно иной, не знакомый мне мир. Так где же я?

Неужели Камень Уорда совершил прыжок во времени и перенес с собой и меня? Учитель как-то раз предположил, что такое возможно. Если это так, то камень мог перенести меня в какую-то очень раннюю эру земной истории. По словам учителя, древние люди считали, будто земля начала свое существование в виде расплавленной сферы, которая затем постепенно затвердела и остыла.