Мария Британ - Бояться нужно молча

– Нравится? Они так любят эксперименты! Нововведения, открытия! Как думаете, на ком тестируются обновления кармы?

Поле утопает в мертвой тишине, и лишь Альба время от времени нарушает ее:

– Динь-дили, дили-дон…

– На ком тестируются? На ком?! – вопит Марк. Хотя нет. Это не Марк. Не парнишка и не сущность. Это раненый зверь. Мутант. Чудовище, сошедшее с ума от бессилия.

Он так долго гулял рука об руку со смертью, что наконец принял ее облик.

– Я обнулился четыреста тридцать девять раз. И помню каждый. Старые гематомы покрывались новыми, а тело все больше наполнялось гнилью. – Его глаза расширяются, лицо искажает хищная ухмылка. – Теперь мне чихать и на законы, и на последствия, связанные с кармой. Я свободен, потому что ничего не боюсь. Эти придурки решили, что я скоро сдохну, и выпустили меня. Два года назад. Наигрались. А я выжил, прикиньте? Выжил, чтобы отомстить тебе, мой друг.

– Я не знал, – повторяет Ник. – Я правда не знал.

– Это, конечно, все меняет! – Марк переводит взгляд на меня. – Что ты так испуганно смотришь, киса? Страшно? Не бойся, обнуляться не больно! По крайней мере, в четыреста тридцать девятый раз.

– Не трогай ее, – тихо, но жестко просит Ник. – Что мне сделать, чтобы ты оставил нас в покое?

– Умереть, – хмыкает Марк.

– Матвей… – я цепляюсь за плечо Ника. – Пойдем отсюда. Он нас не тронет.

– Динь-дили, дили-дон… – бубнит Альба.

Они с Ольви стоят у столба. Их внимание приковано к Марку. Моя бывшая подруга даже не моргает.

– Шейра, ради всего святого, отойди, – умоляет Ник.

– А разве в нас есть что-то святое? Не смеши.

– Слушай своего дружка! – гаркает Марк. – Иначе я за себя не ручаюсь!

– Шейра! – шепчет Ольви. – Не пори горячку!

– У Шейры хобби, – фыркает это чудовище. – Пороть горячку. С детства.

Я вздрагиваю, и вместе со мной вздрагивает Ник. Ты прав, Марк. Я с детства привыкла сжигать все живое. И ты не исключение.

Сквозь зубы просачивается вой. Не лезь в мою голову, тварь. Ты даже не представляешь, кто там обитает. Во мне что-то бурлит, разносится по венам, обжигает. Напряжение невыносимо. Я не могу терпеть. Все – поле, электричка, люди – превращается в картинку. Не существует ничего, кроме этого монстра. Живого, такого неправильно живого.

Меня попрекнули моим прошлым в тысячный раз. И лишь в тысячный раз я сломалась. Поздравляю, Марк, ты сорвал джекпот.

Я срываюсь с места. Ник не успевает мне помешать. Удар. Мой или этого ублюдка – не разобрать. Мы двигаемся синхронно. Мне удается продержаться пару мгновений, но потом я теряю равновесие.

За спиной кричит Ник. Он не знает, что мой демон на свободе. Что, возможно, сегодня меня окончательно поглотит мрак.

Я падаю и подставляю ладонь. В запястье вспыхивает резкая боль. Марк обхватывает мою шею. Я прижимаюсь спиной к тому, кого хотела прикончить. На нас налетает Ник, но тварь уклоняется.

Злость отступает под напором боли. Какая же ты дура, Шейра.

– Дернешься – я сломаю ей шею! – хрипит Марк.

Ник поднимает руки.

– Хорошо.

– Сними линзы. Покажи им, кто ты на самом деле.

Проходит секунда. Вторая. Третья. С каждым мгновением я старею лет на десять и, когда счетчик замирает на отметке «двести», вижу то, о чем мечтала: белые глаза, чересчур человечные для сущности.

– Что… – Альба прикрывает глаза и трясет головой. – Что это значит?

– Он обманывал вас, да? – участливо спрашивает Марк. – Скажи громко, кто ты.

Нет, это не сон. Происходит что-то нехорошее. Что-то, не вписывающееся в законы Семерки. Что-то, наряженное в костюм джентльмена.

Мне больно смотреть на метания Ника. Система нашего города сломана. Назовите дату, когда идея Семерки дала трещину. Что-то пошло не так. Только я не заметила, что именно.

– Скажи, кто ты! – Грудь Марка сотрясают судороги.

– Я – сущность, – почти беззвучно шепчет Ник.

– Громче!

– Я – сущность! Сущность!

Держись, Альба, держись. Кто, если не ты, будет меня ненавидеть?

– Это шутка, да? – нервно смеется Ольви. – Молодцы. Ха-ха.

Не обращая внимания на друзей, Ник поворачивается к Марку.

– А теперь отпусти ее.

– Ты думаешь, это все? Судьба подкинула мне подарок. Я не надеялся тебя встретить, но ты пришел. Пришел, когда я только начал забывать. Грэди так приветливо вас принял… Он просто не знал, что приютил крысу.

Мне жаль, как же мне жаль, Марк. Ты сошел с ума. Тебе не хватило мужества выстоять. Ты не лидер и поэтому не имеешь права жить. Наш мир не приспособлен для слабых.

– Отпусти ее, – цедит Ник. Лицо полыхает красными пятнами.

– Смотри-ка! А твой индикатор не такой уж и зеленый! Ты пополняешь запас раз в два часа? По десять гигов, да? Непозволительная роскошь для третьего блока! Сколько же минут до следующей трапезы?

Вот ты и перешел грань. Я так этого боялась…

Ник бросается на нас с неестественным, нечеловеческим рыком. Мы падаем. Я не различаю, где заканчивается моя боль и начинается боль Марка. Я будто превращаюсь в фотокамеру: вспышка – к нам подбегает Ольви. Еще одна – чей-то кулак попадает мне в висок. Мысли улетучиваются. Зато я необычайно остро слышу.

Обещаю, Элла, я выберусь отсюда. Я найду тебя, как бы далеко ни отшвырнул меня неудавшийся эксперимент Семерки. Найду. Полумертвой, чудовищем, призраком. Умоляю, не бойся. Ты единственная, кому мой демон ничего не сделает.

– Это уже было. Дежавю какое-то, – рассуждает Ольви.

– Лучше заткнись, – грубо перебивает Ник.

– Не могу. У меня на нервной почве язык развязывается.

– Тебе помочь его завязать?

– Да ладно, успокойся! – Ольви на миг умолкает, а затем хмыкает. – Выходит, ты сущность… Это больно?

– Как мы поняли, в четыреста тридцать девятый раз – нет, – неохотно отзывается Ник.

– А в первый?

– Ребят… – я распахиваю веки. Небо по-прежнему темное – спит. В этом его счастье: оно пропустило все, что с нами творилось.

Надо мной наклоняются сразу два парня.

– Что у нас здесь? – хмурится Ник, осматривая мой индикатор. – Зеленый. Жить будешь.

Буду. Но главное – как.

Я приподнимаюсь.

– Что произошло?

– Когда я оглушил Марка, твой индикатор начал пищать, – отстраненно сообщает Ник. Будто говорит не он, а голос из динамиков электрички. – Ты пролежала без сознания минут пять, не больше.

– Неужели он надеялся, что победит нас четверых? – недоумеваю я.

Голова кружится, на губах – металлический привкус.

– Иногда ненависть убивает рассудок.

Неподалеку сидит Альба. Безучастно наблюдая за нами, она снова насвистывает свою песенку.

Я кошусь на спящего в колосьях Марка.

– Как мы с ним поступим?

– Никак. Скоро он придет в себя, – передергивает плечами Ник.

– И… ты оставишь его здесь?

– Тебе что-то не нравится?