Влада Ольховская - Север. Восходят звезды

Сьерре дали родовое имя Арма, однако во всех документах сразу же было прописано, что она не наследует правление. Единственной полноправной наследницей дома считалась ее старшая сестра. И даже если бы с ней что-то случилось, корона перешла бы другой ветви, но не Сьерре. К ней, полукровке, всегда относились пренебрежительно.

Она пыталась доказать, что они не правы. Сьерра делала все, чтобы заслужить себе место в доме Арма: она училась в два раза прилежнее других детей, вела себя идеально, перечитала всю домашнюю библиотеку. Бесполезно. Ее не травили, как какую-нибудь Золушку из сказки, ее просто не замечали, и от этого становилось только хуже.

Ей не позволяли забыть, что она лишняя в этом доме, чего бы она ни достигла. Ей только и оставалось, что существовать, ожидая смерти всю свою жизнь. Миссия в Междумирье стала неожиданным просветом, но и насчет нее Сьерра не питала ложных надежд. Она сказала Кею правду: ее послали сюда, потому что ею не жалко было пожертвовать, а ее сила была достаточно велика, чтобы поддерживать корабль. Вот и пригодился ненужный подкидыш!

Феникс выслушал ее внимательно, не перебивая, и лишь когда она закончила, он снял зеркальные очки – она уже усвоила, что Кей делал это очень редко. Желтые глаза рассматривали ее с искренним сочувствием.

– Знаешь, как-то я беседовал с одним друидом, и он сказал мне любопытную штуку. Дословно я тебе его слова не приведу, но общий смысл такой… Брошенный ребенок – это свергнутый правитель, который обречен до конца жизни гнаться за тем, что у него могло бы быть. Ему посчастливилось остаться в живых, и все равно, как бы счастлив он ни был, он рвется вернуться в страну, из которой его изгнали.

– По-моему, ты переоцениваешь мое желание увидеть Глети, – поморщилась Сьерра.

– Я говорю не о ней. Знаешь, почему у нас с друидом вообще зашел тот разговор? Потому что мы с Аной оба – дети без прошлого. В этом нет нашей вины, в таком никогда нет вины ребенка, просто так получилось. Мои родители погибли до того, как я их успел запомнить. Родители Аны и при жизни уделяли ей не слишком много внимания, а потом их не стало. Они оставили ее одну вместо того, чтобы защищать. Но поиск своей страны – это не обязательно борьба за родительское внимание.

– А что же тогда?

– Поиск связи и родства, не важно, с кем, – пояснил Кей. – Брошенный ребенок особенно хочет любить, потому что у него есть запас нерастраченной любви, которую просто некому отдать. Что нас определяет, делает теми, кто мы есть? Не только наши достижения, наше прошлое тоже. Если оно вечно доставляет боль и вызывает враждебность, ты не сможешь стать настоящей, Сьерра. Мы с Аной были спасены, когда нашли друг друга. Я не буду говорить за нее, зато я уверен в том, что чувствую. Она – мой мир, мое вдохновение, моя причина для всего. Один раз я умер за нее, и я сделаю это снова, если будет нужно, потому что без нее жизни все равно нет. Она освободила меня от мыслей о том, что могло бы быть, если бы я остался с фениксами, а не лишился своей семьи, кем бы я был, сделало бы это меня счастливее. Мне не нужна другая судьба, я счастлив здесь и сейчас.

– Ну и что это должно значить для меня? Что обязательно нужно найти мужика, а то так и не избавлюсь от комплексов, навязанный семейкой? – язвительно поинтересовалась Сьерра.

Кей тихо рассмеялся, и от этого смеха становилось хорошо на душе, хотя, пожалуй, следовало злиться на него.

– Нет, конечно! И, если честно, я не вправе давать тебе советы, потому что моя судьба была совсем другой благодаря Ане. А я все равно дам, потому что такой уж я нахал. Но сначала я скажу тебе кое-что про африканских богов – я общался со многими из них, знаю этот народец. У них традиции чтутся гораздо строже, чем в Великих Кланах, и они, всемогущие, по факту менее свободны, чем простые люди. У Глети, насколько мне известно, есть муж, который сожрал бы чужого ребенка, узнай он о тебе. И это не эффектная метафора, сожрал бы в буквальном смысле.

– Только не надо ее оправдывать!

– Но и обвинять во всем на свете не надо. Да, Глети не стала тебе матерью, и ничто на свете это уже не исправит. Однако она сохранила тебе жизнь и отнесла тебя тем, кто был тебе близок, рискуя свободой и репутацией. Думаю, это кое-что говорит о ее отношении к тебе и твоему отцу.

Слезы все-таки сорвались, обожгли щеки. Сьерра просто позволила им литься, не сводя настороженного взгляда с феникса.

– Я не предлагаю тебе полюбить и простить ее, – продолжил Кей. – Это вообще не про нее. Все сводится к тебе. Еще раз переживи свое прошлое – поставь себя на место Глети, подумай, что она сделала на самом деле. Пересмотри действия своего клана, но уже не как ребенок, а как взрослая женщина, которая сама однажды станет матерью. Не пытайся убежать от прошлого или переписать его так, как тебе выгодно, примеряя чужую роль. Ты воплощаешься не только в своих достижениях, но и в своем наследии. Ты – дитя Великих Кланов настолько же, насколько и дочь богини Луны. Возможно, однажды это спасет тебе жизнь.

Ей хотелось спорить с ним, злиться на него, злиться на всех, однако Кей не дал ей такой возможности. Он протянул к ней руку, словно собираясь стереть ее слезы, но ее лица так и не коснулся. Сьерра лишь почувствовала тепло, исходящее от его кожи, и слезы испарились сами собой.

А потом феникс ушел, не говоря больше ни слова, и Сьерра снова осталась на палубе одна.

– Та-а-ак, – протянула Керенса. – Я не совсем этого ожидала, когда мне сказали, что мы отправляемся в Улей.

Неот был с ней согласен, просто ему, инквизитору, не полагалось так открыто выражать свое удивление. А тут было, чему удивиться!

– Такое ощущение, что в период сотворения мира Господь Бог жевал жвачку, потом выплюнул – и получилось это, – присвистнул Хэллоуин.

– Если нелюдь забыл, среди нас не все еретики, – нахмурился Неот.

– Ты тоже нелюдь, а я не собирался никого оскорблять. Без обид, чувак, но сходство поразительное!

Спорить с ним было сложно: Улей и правда напоминал странный бесформенный комок. У него не было той строгой формы, которой отличались ульи пчел и ос на Земле. Казалось, что все это началось с правильной сферы, к которой потом постоянно прикрепляли куски разной формы и размера. Объединяло их лишь то, что все они были сделаны из сероватого вещества, отдаленно похожего на пчелиный воск.

А вот обитатели Улья были ближе к земным насекомым, чем их жилище. Они были похожи на двухметровых пчел, чуть более вытянутых, словно иссушенных болезнью, с крупными сильными ногами и выдвинутыми вперед жвалами. Пока они с глухим гудением пролетали мимо корабля, не обращая на пришельцев внимания, но Неот подозревал, что если «Вега» приблизится к Улью, они будут не столь безразличны.