Елена Кисель - Аид, любимец Судьбы. Судьба на плечах [СИ]

– Думаешь, она пойдет против твоей воли?

– Думаю? Говорю открыто!

Кратер с нектаром Зевс подозвал из угла – щелчком пальцев, вместе с ним – два простых деревянных кубка. Владыкам не нужны виночерпии при подобных разговорах. Владыки могут посидеть и вдвоем – по-родственному, по-походному…

– Пойми ты, она не как Гера, которая швыряет детей с Олимпа… Деметра – безумная мать. В девочку ушла вся ее жизнь, и отпускать Кору от себя она не собирается. Да она первые два десятилетия вообще никому к ней подойти не давала! Можешь себе вообразить? Бросалась, как волчица на защиту единственного детеныша. Я сам увидел дочь, когда она уже вышла из ребяческого возраста. Потом с ней рядом были разве что Артемида, Афина да нимфы… Конечно, Деметра представила девочку официально… притащила на Олимп один раз, и даже с пира в ее же честь спровадила ее обратно в долину Нисы! А потом не успокоилась, пока не отодвинула Ареса и Аполлона – а ведь они сватались честно!

Пенный нектар золотился в кубке – отливал из глубин медовой глубиной, какую придает только дубовое дерево. На поверхности плавали солнечные зайчики – отзвуки далекой от Олимпа долины, где безмятежно резвится в обществе нимф Кора, дочь Деметры.

Моя будущая жена.

– …что с сестрой сделало это материнство. Слышал бы ты, как она говорит! «А потом мы с дочкой подумали и решили», «а вот мы с дочуркой…», «мы с моей красавицей считаем…». «Мы», «мы» – тошно слушать, словно у нее не осталось «я». Не знаю даже, способна ли Деметра в мыслях разделить себя и дочь – а о том, чтобы расстаться с ней когда-нибудь… Не зря же она подобрала ей в компанию Афину и Артемиду.

– Хочет, чтобы на Олимпе появилась еще богиня-девственница?

– Думаю, рано или поздно она заставит дочь дать этот обет. Посадит ее на вечную привязь возле себя… И если ты заявишься с жениховством – как ты думаешь, что она сделает?

– И что же она сделает, брат, если я явлюсь с твоим «да» за плечами?

Зевс пожал плечами. Задумчиво покачал кубком, в глубине которого плавало отраженное пламя светильника.

– Мне бы знать… Спрячет девочку в небесах, на краю земли или в глубинах какой-нибудь горы. Обратит в цветок или птицу. Потом раздерёт одежды и будет валяться у моих ног и клясться, что понятия не имеет, где ее дочь. В лучшем случае твоя свадьба состоится через столетие – ты готов ждать?

– Я давно не юнец. И я научился ждать – в моем мире быстро учишься.

– Понимаю. Но кто может поручиться, что Деметра втихомолку не выдаст Кору замуж – да хоть бы за Аполлона? Мальчик своенравен, знаешь ли. Ему – и я не указ… И уж думаю, Деметра предпочтет как зятя кого угодно, но не тебя.

Я молчал. Отблески мирных светильников в нектаре вытягивались в багровое пламя подземных глубин.

Терпкие благовония начинали отдавать горечью серы.

– И кого ты хочешь насмешить? Мужчины нашего рода никогда не утруждали себя сватовством. Я сказал, что отдаю ее тебе. Бери и владей.

А ведь и впрямь. Метида пыталась скрыться от возжелавшего ее ученика – не скрылась. К Фемиде он действительно заявился «владеть», а рассказ о Гере и кукушке и посейчас еще передается из уст в уста на Олимпе – мол, вот как жену добывать надо. Посейдон умчал свою Амфитриту на колеснице. Гефест получил Афродиту от Зевса.

О любовницах глупо и вспоминать – кто их спрашивать будет.

Знай свое место, женщина и радуйся, что делишь ложе с богом.

– Ладно.

– Хорошо бы, чтобы тебя никто не заметил. Она ведь в обществе нимф, а эти сплетницы…поднимут визг, Деметра обезумеет, кинется на Олимп, а разнимать вас с ней – последнее, чего мне хочется. А так… пройдет два-три месяца... успокоится.

Тень сомнения в голосе Зевс поспешно задавил глотком нектара. Гладкий лоб прорезала упрямая морщина – вечные, мол, проблемы с этим старшим, и одарить-то его как следует не получается.

– Не беспокойся. Сделаю незаметно.

– И брат…

Чуть сдвинулись брови, обозначая новую морщину – вертикальную, будто стилосом по воску черту провели. Наверное, на земле люди сейчас с тревогой посматривают ввысь и жмутся к украденному Прометеем огню.

– Помни, что ты один из нас. Владыка.

Он все еще умеет выдерживать мой взгляд, когда смотрю прямо – а таким немногие могут похвастать.

Владыка – значит, не вор. Это значит – не как на Титаномахии, когда был всего лишь Черным Лавагетом, сыном Крона и братом кроноборца. Это значит: нельзя – чтобы шлем на голову и умыкнуть себе жену, пока никто не видит.

Значит – сделать так, чтобы было, о чем петь рапсодам, ибо каждое наше деяние нынче – песня для смертных…

– Разве я дал тебе повод думать, что я забываю об этом, брат?

Он с удовлетворением кивнул, как бы говоря: ну, об этом все, теперь твое дело – как обставлять похищение. А теперь – поговорим… поговорим, брат!

С мелодичным плеском полился нектар в пустые кубки – пена коснулась краев. Пробились сквозь толстые, задрапированные коврами стены звуки тимпанов и златой кифары Аполлона: пиршество решило еще не раз и не два притопнуть напоследок.

Скоро ли зададутся вопросом, куда пропал Громовержец?

– Приказывай, – повторил я то главное, ради чего мы тут и сидели, он – на кресле, напоминающем трон, я – на подушке, прислонившись к стене.

Так, что все равно смотрел на Зевса снизу вверх.

– Я хотел бы, – здесь выдалась пауза, где могло стоять «просить тебя». Пауза осталась паузой, – чтобы ты посетил Мать-Гею. Она нынче должна быть в скорби по поводу утраты сына…

Неужели все-таки успел заметить – тогда, на берегу?

Силен Громовержец.

Впрочем, Гея не могла не беспокоить его в любом случае.

– После нашей победы я посылал к ней вестников… приглашал на пиры. Слал дары. Она не откликалась и ничего не брала. Потом родила Тифона. А Деметра даже не предупредила!

Он продолжил говорить – ровным тоном военачальника, сообщающего обстановку. Надеялся ли, что я не заметил его оговорки?

Едва ли – отставил чашу с нектаром. Видно, чтобы других отговорок избежать.

Так вот, в чем были обязанности сестры во время Титаномахии… Я был карателем и разведчиком, Посейдон отвечал за боевой дух – а Деметра следила за тем, чтобы Гея-Земля не вступила в битву на стороне детей.

Наверное, это стало ее долгом еще до того как Титаномахия вошла в разгар.

И поначалу сестра справлялась совсем неплохо – да, совсем неплохо! Гея на свадьбе у Зевса и Геры… Гея, не говорящая ни слова после смерти Офиотавра… Гея, не противящаяся мысли о том, чтобы поднять Гекатонхейров из Тартара.

А потом у Деметры появилась дочь, заслонившая для нее не только долг – свет. Титаномахия завершилась, и богиня плодородия оставила свои обязанности: к чему следить за престарелой бабушкой, когда можно проводить время с дочкой?