Анна Кувайкова - Мантикора и Дракон: Вернуться и вернуть. Эпизод I [litres]

С минуту некромант моргал, строя самое жалобное выражение лица, на какое только способен. Но, получив лишь ехидную улыбочку от меня, показательно тяжко вздохнул и, войдя ко мне в комнату, плюхнулся на заправленную постель. Ещё и разлёгся на ней, не сняв сапог и не подумав скинуть потрёпанную чёрную куртку, явно побывавшую везде, где можно и где нельзя.

– Горе у меня, ваша высокомерная чешуйчатость! – Драматично прижав руку ко лбу, Эльрон Кейн попытался изобразить умирающего лебедя. Изрядно перекормленного и, как по мне, просто светящегося здоровьем.

– Любимые тапочки спёрли? – предположил я, подходя к наблюдательному посту у окна.

К моему удивлению, некроманты таки прорвались на территорию приезжего цирка. Но та самая циркачка так и не сдвинулась с места, продолжая болтать ногой, курить трубку и довольно щуриться. А бравые ребята в этот момент пытались не стать обедом для двух шикарных, огромных кошек. Чёрные, лоснящиеся шкуры, острые клыки, клиновидные когти и ядовитое жало на кончике длинных, гибких хвостов. И да, я точно знаю, заклинания этих кисок не возьмут. Магия смерти – возможно, но для начала надо успеть произнести заклятие и не попасть на зуб одной из кис.

Я хохотнул и поаплодировал косящей в сторону постоялого двора циркачке. Та благодарно склонила голову и чуть сместилась, принимая более удобную для наблюдения позу. На её запястьях сверкнули тяжёлые широкие браслеты, плотно обхватывающие тонкие руки. И я мог бы поклясться: один из них служил поводком для резвившихся на свободном пятачке кошек.

– Так что там с твоими тапочками? – всё же соизволил я вернуть внимание братцу и тяжело вздохнул, обнаружив того храпящим на моей кровати.

А может, и не спящим, кто его разберёт? Во всяком случае, рулады он выводил очень достоверные. Такие достоверные, что, понаблюдав за этим безобразием пару минут, я всё-таки запустил в обнаглевшего родственника миниатюрную молнию. Ничего существенного, вреда не причинит. Зато послужит великолепным будильником!

Кейн, получивший заряд пониже спины, умудрившийся в этот момент так удачно повернуться на бок и явно не ожидавший такой подлости с моей стороны, подскочил, приложившись дурной головой о полку. За каким таким интересным случаем данный предмет обстановки приколотили прямо над кроватью, я понятия не имею. Но, слушая витиеватое генеалогическое древо архитектора, едва успевал конспектировать, малодушно думая о том, как же перспективно мыслил этот самый бедный архитектор. Как знал, что понадобится будущим постояльцам!

– Не любишь ты меня, Рат… – наконец обиженно протянуло это недоразумение, усевшись на кровати и глядя на меня несчастными глазами.

– Искренне ненавижу, – покивал я, устраиваясь на подоконнике и скрестив на груди руки. – Так что у тебя случилось, о мой почти что родственник? Да ещё такое интересное, что тебя явно не попутным ветром занесло в мои хоромы?

– Может, я соскучился? – Хмыкнув, Кейн потёр пострадавший затылок, криво улыбаясь.

– Маловероятно, – качнув головой, усмехнулся я, заметив краем глаза, как неудавшихся взломщиков сдают какому-то магистру, вызванному из Академии. И я даже не скажу, что более бесчеловечно: то, что они как дети малые убегали от играющих кошек, или то, что их за этим занятием застал преподаватель, а значит, завтра вся Академия некромантии будет в курсе их небольшого приключения? О нет. Уважаемые магистры слухи не распускают, но внушения любят делать прилюдно. Да и разбор полётов тоже не стесняются при всех проводить.

А циркачка так и сидела на бочке, лениво вытряхивая прогоревший табак из трубки. Заходящее солнце золотило её разноцветные пряди длинных волнистых волос и выхватывало едва заметные светлые линии узоров на обнажённой коже рук, плеч и спины. Любопытно было бы посмотреть на выступление этой девчонки. Да и на выступление труппы в целом. Сдаётся мне, занятное будет зрелище.

– Рат… – Тихий голос некроманта выдернул меня из задумчивого созерцания. Прозвучало в нём что-то такое колючее, острое, что привлекло моё внимание. – Мне кажется, я сошёл с ума.

– Ну, мне так уже лет… надцать кажется, но ничего, пока никто не жаловался, – сощурился я, вглядываясь в осунувшиеся, бледные черты лица дорогого родственника. Затем, подумав, едва заметно пожал плечами. – Главное, чтобы трупы не нашли. Всё остальное пережить можно.

Кейн на это только рассмеялся, неприятно, скрипуче, и уронил голову, спрятав лицо в ладонях. Ссутулился и заговорил, да так саркастично, что я невольно удивлённо вскинул брови, глядя на своего очень недальновидного родственника.

– Я думал, пройдёт… Думал, влюбился, с кем не бывает? – Саркастичный смешок отдавал изрядной долей горечи и яда. Я аж скривился, недовольно поморщившись. – Ан нет, неправильная какая-то любовь оказалась! Опасность для неё – чую. Боль её – чувствую. Мысли – читаю, настроение узнать – никаких проблем! Но… Нет любви. Ревности нет. Ничего нет… – Кейн поднял на меня какой-то больной, лихорадочно блестящий и почти безумный взгляд. – А знаешь, Рат… Я правда, наверное, сошёл с ума…

– Эта новость давно уже не актуальна… – задумчиво протянул я, отмечая дрожь, время от времени пробегающую по телу некроманта.

А также напряжение, резкие, заполошные движения, порывистость и… упрямство. Как я мог забыть об этой милой черте характера, присущей нашей расе?! Именно из-за него, сидящего передо мной нелюдя, меня выворачивало чуть ли не наизнанку. Именно оно не давало ему сделать то, что говорили инстинкты. Глупое, никому не нужное упрямство. И что делать с таким подарком судьбы, я даже не представляю!

Нет, я знаю, что в идеале стоило бы сделать. Но, во-первых, не то место, во-вторых, не то время, а в-третьих, не тот нелюдь. Принудить-то своего почти родственника я смогу, благо сил, дури и знаний хватит. А вот отдача и последствия могут стать последним, что я вообще увижу и узнаю за свою жизнь.

С улицы послышались радостные крики детворы, вздохи удивления, потянуло магией. Совсем немного, почти незаметно пройдясь в лёгкой ласке по напряжённым инстинктам и нервам. Глянув через плечо, я с удивлением заметил, как на пятачке земли, где раньше так упоённо гоняли незадачливых взломщиков, собирается небольшая толпа. А в центре свободного пространства стоит та самая девчонка в свободных шароварах и жилетке на голое тело. Разноцветные волосы собраны в длинную косу, отброшенную за спину. На лице с тонкими, приятными чертами мягкая улыбка. И, словно почувствовав моё внимание, она едва заметно качнула головой, приглашая присоединиться к зрителям.

– Да, новость о том, что у тебя с мозгами не всё в порядке, давно уже перестала быть новостью, – хмыкнул я, спрыгнув с подоконника, и, подхватив куртку, направился к двери. – Но думаю, прогулка в моей очаровательной и обаятельной компании с обязательным злоупотреблением крепкими алкогольными напитками в конце концов поможет тебе снять лишнее напряжение и убедиться в том, что ты не более безумен, чем обычно. А что касается той милой девушки… Ты меня прости, Кейн, но ты идиот. И нет, пояснять не буду. Скажу только: когда у тебя сдохнет в муках твой чёртов детский максимализм и ты наконец примешь себя таким, какой ты есть, тогда и сам всё поймёшь. И клянусь своей сокровищницей, я в этот день напьюсь до синих чертей и троллей в балетной пачке!