Филис Каст - Богиня по крови [litres]

Бабушка с дедом говорили, что Рианнон и Шеннон были похожи друг на друга как две капли воды. Морриган видела Рианнон в селенитовом кристалле и знала, что это правда. Если не брать в расчет печальную улыбку Рианнон, их с Шеннон сходство было абсолютным, как у клонов. Кайл и Киган тоже выглядели очень похожими. Даже несмотря на отдельные маленькие различия – длину волос, например, – и не очень маленькие – тот факт, что Киган был наполовину конем, – их все равно можно было перепутать. Дедушка говорил, что ее отец был зеркальным воплощением мужа Шеннон, а, по словам Биркиты, тот тоже был кентавром. Тем не менее это была правда, несмотря на фантастичность. Так что, по логике, они с Мирной должны иметь такое же сверхъестественное сходство. Вот только Мирна умерла в тот самый день, когда Морриган попала в Партолон.

Что там сказал мамин дух? Что-то о принесенной жертве для перехода в Партолон. Морриган думала, что Рианнон имела в виду Кайла, но сейчас уже не была в этом уверена.

Ее и без того приводило в замешательство, что они с дочерью Шеннон так похожи, а теперь она испытывала глухую тошноту при мысли, что Мирна мертва. И вполне возможно, из-за нее. «Нет!» Морриган на какую-то секунду показалось, что ее сейчас действительно стошнит – живот сводило сильнейшими спазмами. Нет, решительно повторила она про себя. Она не может иметь отношение к смерти Мирны – она ведь была в Оклахоме. До дня, когда произошел тот ужасный обвал, она даже не знала о существовании Партолона, не говоря уже о Мирне.

Но темный бог Придери знал, что Партолон существует. Она поставила бы на что угодно, что ему было известно о Мирне. И уж точно известно о существовании самой Морриган. Ведь, по словам деда, Придери присутствовал при ее рождении.

– Нет! – Морриган вскочила и, не обращая внимания на протесты Брины, зашагала по комнате. – Придери не имеет ко мне никакого отношения. Я принадлежу Адсагсоне. Я не такая, как моя мать. Я не стану слушать шепот темного бога. – Правда, дедушка говорил, что Рианнон не понимала, что слушает тьму, пока не стало слишком поздно. – Это не одно и то же. Кроме того, меня о нем предупредили, и я знаю, что должна проявлять осторожность. – Она перестала мерить шагами комнату и посмотрела на себя в зеркало туалетного столика. – Я не имею никакого отношения к смерти Мирны. Да, я выпала в осадок, узнав о нашем сходстве и ее смерти, но это и неудивительно. Я помолюсь за ее душу – хоть что-то хорошее для нее сделаю.

– Морриган? – послышался из-за кожаного занавеса голос Биркиты. – Можно к вам?

– Да-да, конечно, – быстро ответила та.

Биркита вошла в комнату и поглядела по сторонам.

– Вы одни? А мне показалось, что я слышала здесь чьи-то голоса.

Морриган показала на свое отражение и застенчиво улыбнулась.

– Я просто разговаривала сама с собой.

Улыбка Биркиты была немного обеспокоенной.

– Должны ли мы прервать наш пост?

– Я… наверное, я хочу сначала вознести молитвы за упокой души Мирны. – Морриган остановилась и сделала глубокий вдох. – Нет, не наверное. Я точно хочу сначала помолиться за нее и уже потом приступить к еде. Для меня это важно. Вчера я постилась перед ритуалом Темной Луны. Этот ритуал не менее важен, – спокойно и уверенно закончила она, поступив, как подсказывала ей интуиция.

– Да, госпожа, – одобрительно сказал Биркита. – Если вы немного подождете, я схожу за остальными жрицами.

– И сообщите также Кигану и Каю.

– Я сообщу, госпожа.

Биркита ушла, а Морриган все продолжала смотреть в зеркало.

– Я вообще понимаю, что делаю? – спросила она у своего отражения.

Ты принимаешь свою судьбу…

Слова словно поплыли вокруг нее в прохладном, пахнущем землей пещерном воздухе. Морриган попыталась расслышать в них голос богини, но единственное, что ей удалось различить, – это отзвук своих же сомнений.

Когда все ее жрицы (они сами называли себя ее жрицами!) пришли сопроводить ее в Усгаран для исполнения молитвенного ритуала, Морриган решила, что ей нравится эта торжественная суета. А еще ей нравились душистые ароматы лаванды и шалфея, гирлянды которых несли жрицы. Они внезапно напомнили Морриган запахи оклахомской весны – на нее нахлынули воспоминания, как она сидела во дворе своего дома и смотрела, как колибри клюют лепестки мимозы.

Двенадцать жриц выстроились перед Морриган в две колонны – по шесть человек. И в сопровождении Брины они медленно двинулись по туннелю, окруженные волной цветочных ароматов и в полном молчании. За время пути Морриган успела удивиться, куда подевалась Биркита, и начала нервничать из-за предстоящего ритуала.

В Усгаране находились только Киган, Кай и, слава богу, Биркита. Все трое стояли перед селенитовым валуном. Когда вошли жрицы, Биркита пошла навстречу Морриган и почтительно присела в реверансе. Жрицы заняли свои места – выстроились в две колонны по обеим сторонам валуна. Потом, все как одна, повернулись к чашам огня, что располагались на столбах по всему периметру комнаты и поднесли к огню толстые гирлянды цветов. Дав сухим травам погореть пару секунд, жрицы их затушили и снова встали вокруг валуна. От тлеющих гирлянд расходился похожий на ладан дым и закручивался серыми полупрозрачными кольцами.

Морриган снова потрясла удивительная красота Кигана, ее постоянно тянуло посмотреть на него. Несмотря на скорбь и печаль, кентавр выглядел юным, привлекательным и совершенно экзотичным. Морриган подумала, насколько он на самом деле был дружен с Мирной… Биркита назвала его шалопаем. Морриган тут же пресекла это направление мыслей и сказала себе, что отношения Кигана и Мирны совершенно не ее собачье дело. Ей надо сосредоточиться на молитвах о душе умершей девушки, а не на мыльной опере, которая с той могла происходить.

Морриган перестала разглядывать Кигана и вышла вперед. Она встала перед селенитовым валуном, точно как перед ритуалом Темной Луны. Валун выглядел таким же темным, каким она вчера его и оставила. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Что же ей сказать, чтобы помочь душе Мирны и тем, кого она оставила на земле? Например, ее маме. Шеннон, женщине, которую Морриган считала своей мамой, которая ей снилась и по которой она всю жизнь отчаянно скучала. На Морриган внезапно нахлынула волна гнева, которую подпитывало ее отчаяние. Она вскинула над головой руки и заговорила, ее голос звонко отражался от стен пещеры.

– Адсагсона, я взываю к вам на небесах! – Она опустила руки, образовав перевернутую букву V. – И на земле. – С закрытыми глазами она продолжала разбирать свои сложные эмоции о жизни и смерти Мирны. – Присутствующие здесь Главный скульптор Киган и Мастер камня Кай принесли нам грустные новости. Умерла Мирна, дочь Избранной Эпоны. Я и мои жрицы просим вас помочь ее душе поскорее найти царство своей богини, а тем, кого она оставила на земле, утишить боль и горе. – Морриган замолчала – она боролась с устрашающей волной ревности, которая угрожала накрыть ее с головой. Шеннон сейчас, наверное, безутешно оплакивает свою умершую дочь – так же как Морриган все детство бесконечными ночами пропитывала слезами подушку, как она плакала, глядя на фотографию Шеннон, пока не засыпала от усталости, как тосковала по матери, которой у нее никогда не было. И все это время – все эти ночи – Шеннон была счастлива в Партолоне и любила свою настоящую дочь.