Лэйни Тейлор - Мечтатель Стрэндж [litres]

Пыль и дым текли рекой между островков обломков – кусков стен и крыш, и даже железной печи, стоящей прямо, словно ее доставили в фургоне. Юноша вздрогнул при мысли, как же ему повезло, что на него ничего не упало. И тут он увидел Дрейва, которому повезло меньше.

Лазло поплелся к нему и сел на колени. Сперва он увидел глаза Изагол, смотрящие на него с настенной росписи. Глаза подрывника тоже смотрели вверх, но их застила пелена пыли – он уже ничего не видел.

Он был мертв.

Лазло поднялся и пошел дальше, хотя, конечно, только дурак идет к пожару, а не убегает от него. Он хотел увидеть, что натворил Дрейв, но это была не единственная причина. Перед взрывом он направлялся к якорю. Юноша уже не помнил, с какой целью, но какой бы она ни была, она продолжала им двигать. То же притяжение манило его сейчас.

«Имя, – сказал он Сарай, когда та спросила, что он ищет. – Правду».

Какую правду? В голове все смешалось. Но если только дурак бежит к огню, то он оказался в хорошей компании. Лазло не слышал их приближения, но через секунду его подхватил поток со спины: группа тизерканцев из казармы, таких яростных, какими он еще никогда их не видел. Они побежали дальше, но кто-то остановился. Руза. До чего приятно видеть знакомое лицо! Его губы шевелились, но Лазло ничего не слышал. Он помотал головой и показал на уши, чтобы Руза понял, а когда отвел руки, они оказались влажными. Юноша опустил взгляд и увидел, что они все алые.

Плохо дело…

Руза тоже заметил и схватил его за руку. Лазло еще ни разу не видел друга таким серьезным. Хотелось пошутить, но ничего не приходило на ум. Он отмахнулся от руки Рузы и указал вперед.

– Пошли, – сказал Лазло, хотя свои слова слышал не лучше, чем слова Рузы.

Вместе они завернули за угол и отправились смотреть на разрушения, которые вызвал этот взрыв.

Тяжелый серый дым вздымался вверх. В плотном зернистом воздухе чувствовался едкий смрад селитры. Руины вокруг восточного фланга якоря исчезли. Теперь на их месте была пустошь огненных обломков. Сцена подходила для апокалипсиса, но… довольно спокойного. Никто никуда не бежал и не кричал. К счастью, здесь никто не жил. Некого эвакуировать, некого и нечего спасать.

Посреди всего этого неуклонно возвышался якорь. Несмотря на яростную силу взрыва, он остался невредимым. Лазло мог рассмотреть Разаласа на вершине, смутно проглядывающегося сквозь завесу пыльного огненного сияния. Оттуда зверь казался таким неприкасаемым, будто его мрачная ухмылка будет вечно господствовать над городом.

– Ты цел? – спросил Руза, и Лазло начал было кивать, как вдруг понял, что услышал его. Слова будто проникали через толщу воды, в ушах еще тихонько звенело, но все же слух вернулся.

– Цел, – ответил он и, будучи на взводе, даже не почувствовал облегчения. Паника и дезориентация постепенно покидали его. Он увидел Эрил-Фейна, отдающего приказы. Подъехал пожарный фургон. Пламя уже начало затухать, поглощая старую древесину. Все было под контролем. Похоже, никто даже не пострадал – кроме Дрейва, но его-то никто не станет оплакивать.

– Все могло закончиться гораздо хуже, – сказал Лазло с ощущением, которое возникает, когда ты на волосок от смерти.

А затем, словно в ответ, земля пошла глубокой трещиной и сбила его с ног.

Дрейв втиснул свой заряд в брешь в якоре, проделанную алкагестом Тиона. Он отнесся к мезартиуму как к камню, поскольку только с ним и работал: склоны гор, шахты. Для него якорь был маленькой горой, и он хотел проделать в ней дыру, чтобы открыть доступ к внутреннему механизму – сделать быстро то, что Тион делал медленно, тем самым выиграв награду.

Но мезартиум не камень, а якорь не гора. Он оставался неуязвимым, и основная сила удара, встретившись с непроницаемой преградой сверху, не имела выбора – только направиться… вниз.

Звон в ушах Лазло перебил новый звук – или это чувство? Грохот, рев – он ощущал его в собственных костях.

– Землетрясение! – воскликнул он.

Пусть почва под их ногами и служила полом для города, но она также была крышей – крышей для чего-то огромного и глубокого: не нанесенного на карту мира из мерцающих туннелей, по которым текла Узумарк и в чьих закрытых пещерах плавали темные и мифические чудовища. Никто не знал, как глубоко они уходили, но теперь, оставаясь невидимыми, сложные подземные слои начали рушиться. Их оплот раскололся под действием взрыва и уже не мог поддерживать вес якоря. Линии разлома разошлись замысловатой паутиной, напоминающей трещины в штукатурке. Гигантские трещины в штукатурке.

Лазло едва мог стоять на ногах. Он никогда не присутствовал при землетрясении. Это все равно что стоять на поверхности барабана, пока кто-то бил по нему тяжелыми кулаками без всякого ритма. Его кидало на землю при каждом сотрясении, и он с тошнотворным изумлением наблюдал, как трещины вырастают в зияющие разломы, которые с легкостью могли бы проглотить человека. Лазуритовая брусчатка начала сгибаться. Камни по краям сместились к центру и исчезли, а разломы стали расщелинами.

– Стрэндж! – взвыл Руза, оттаскивая его назад. Лазло попятился, но взгляда не отводил.

Понимание, что произойдет дальше, ударило его как молотком. Его изумление сменилось ужасом. Он наблюдал за якорем. Увидел, как тот вздрогнул. Услышал скрежет камня и металла, когда земля начала проваливаться. Огромный монолит накренился и стал смещаться вниз, измельчая древние слои камня, разрывая их словно бумагу. Звук был душераздирающим, а апокалипсис перестал казаться спокойным.

Якорь переворачивался как корабль.

И наверху, с мерзким рывком, цитадель Мезартима отцепилась от неба.

Ферал спал в кровати Руби.

Руби и Спэрроу облокотившись на садовую балюстраду, наблюдали за пожаром в городе.

Минья находилась в сердце цитадели, ее ноги свисали с края выступа.

Сарай лежала на своей террасе, глядя на Плач внизу.

За всю их жизнь цитадель ни разу не качалась, разве что легонько на ветру. А теперь, без всякого предупреждения, она подскочила. Горизонт накренился как картинная рама на стене. Их желудки поднялись к горлу. Пол исчез из-под ног. Они потеряли опору. Это похоже на полет. Одну или две очень долгие секунды они парили в воздухе.

Затем гравитация заявила на них свои права. И швырнула в сторону.

Ферал проснулся, упав с кровати. Его первая мысль была о Руби – первая, растерянная мысль, не скинула ли она его с матраса; а вторая, когда он покатился… вниз?… все ли с ней в порядке. Парень врезался в стену, ударившись головой, и с трудом поднялся.

– Руби! – крикнул он. Никто не ответил. Он был один в ее комнате, а ее комната…