Виталий Храмов - Старый Мамонт

И теперь Марк очистит эти подземелья от Скверны, использует этот дармовой источник энергии для зарядки всех наших «батареек». А у нас их уже накопилось изрядно – накопители, амулеты, артефакты.

И всё – в его Мешке. Хотел сказать – безразмерном. До вчерашнего вечера так и думали. Но вчера Марк не смог запихнуть в него понравившееся мне копьё. Говорит – место кончилось. Марк тоже был удивлён. Потому ходили к алхимикам и знахарям – сдавали трофеи, кузнецам сдали – металлолом. Да и просто – Марк провёл «дефрагментацию» Мешка. Говорит, появилось ощущение, что стал чувствовать, что и где «лежит». А до этого – сунул предмет в Мешок, пожелал «положить», рука опустела. Соответственно, и наоборот. Сунул руку, пожелал – в руке появилось то, что ты хотел достать. Как-то так!

И вот мы, как поршень по камере сгорания, идём по этим подземным тоннелям и залам. В тоннелях было сложнее всего – дым застил. В залах дым рассеивался. Работала какая-то система конвекции воздуха. И холодно так, что – пар изо рта.

Поток мумий стал иссякать. Уже не стекались вереницами. Ковыляли одиночными паралитиками. Ребята даже спорили, кто будет «развлекаться»?

Отвлёк от общего веселья «Спартака».

– Захоронок нет? – спрашиваю раскрасневшегося от рубки сухих тел гоба.

– Не чую, – мотает головой гоб.

– Прекращай. Забыл, кто ты? Ты – Спартак. Тебе не пристало ребячество.

Гоб вздохнул. Стал оправлять одежду, осанка, взгляд. Вот! Так!

– Надо найти их лёжку. Гнездо. Не знаю – как назвать. То место, где всё это происходило.

Гоб задумался.

– Туда нам надо, – сипит Марк.

– Туда нам надо! – громогласно оповещает гоб.

Корк разворачивает строй. Поршнем входим в очередной коридор.

– Паутина! – удивляюсь я.

Нити, в темноте совершенно невидимые, в свете Фонарика отблёскивающие серебром, пробегали то тут, то там.

Народ пожимает плечами. Ну, паутина. И чё? Нити паутины с рыболовную леску толщиной? Меч режет легко. А вот рука не рвёт. Попадёшь в такую – застрянешь. А без ножа – навсегда.

– Это какого размера паук, что плетёт такую сеть? – задал я очевидный вопрос. Пробрало…

Смешки и прибаутки иссякли. Щиты – снова – стеной.

Выход из коридора нам перекрыла сплошная серая полупрозрачная сеть паутины. Один из бойцов рубанул топором. Топор не только не рассёк сеть, но и застрял. Прилип!

Огневик матюкнулся, мазнул рукой – сеть пыхнула короткой вспышкой, сгорая без остатка. Раздался грохот падающего топора.

– Стена, вперёд! – командует Корк. – Маги, за спину! Спартак, с Магами! Прикрывать! Серый, тыл!

Заходим в белый зал. Белый – от сплошного слоя паутины. Сплошного и очень толстого. Видим несколько «куколок», подвешенных к потолку. Только там – не личинки, там – люди. В виде – консервов.

Как они спелись? Пауки и сущность? Зачем сущность приводила марионеток с порабощённым разумом к паукам? Зачем? И где пауки?

В нас полетели полупрозрачные жгуты. Прилипали, опутывали. Резкие рывки за нить паутины вырывали из рук щиты, оружие, валили с ног.

– Вон он! – кричит гоб. – Сверху!

Вот этот жучок-паучок! Тело размером с двухсотлитровую бочку, лапы, как гидравлические опоры крана. Двигается по кружевам своей паутины с ускорением спортивного болида.

– Огонь! Жги, на хрен, всё! – кричу я, не слыша самого себя – от срабатывания Ниппеля, обрезавшего все нити паутины, опять заложило уши.

Огневик стал читать рэп, махая руками, выкручивая ими замысловатые пасы. Кольцо огня, с рёвом, стало расходиться от нас. Сплошная стена пламени – с треском – пожирала паутину. Копоть, дым, летящие хлопья сажи. Ни черта не видно! И в этой мути – быть бы нам покойниками и мумиями, если бы не Ниппель! Паук атакует стремительно, как росчерк стрелы. Но, врезавшись в Абсолютный Барьер, с треском лопающегося хитина и визгом от боли падает.

– Руби! – ревёт Корк.

Его секира первой отсекает – с глухим щелчком – лапу пауку. Но это – Моргун! Следующий удар «волонтёра» – как в рельсу – глухой удар и звон лопнувшего топора. А сам боец летит назад, пробитый другой лапой. Серый, ужом вильнув под нашими руками, отсекает ещё одну лапу пауку, у самого панциря. Паук снова рухнул. Как безумные кольщики дров, рубим паука. Без особого успеха – хитин, что броня БТР, – не пробить! А вот наши тела и наша броня для паука – не проблема. Досталось, как раз, гобу – резкий удар паука наотмашь – «Спартак» летит, впечатывается в стену, сползает, как шлепок майонезный, без чувств.

А точку ставит Серый. Вонзая свой Изумрудный Клинок прямо между жвалами пауку. Видимо, пробив мозг твари. Паук замер. Тут же и Марк заносит свой Клинок Тьмы. Хватаю его за руку:

– Не спеши! В труху же всё обернёшь! Моргун! Отрубай жвалы, отдирай панцирь!

Прочность хитинового панциря паука поразительная. Все удары всеми видами оружия были блокированы. Топоры и мечи бессильно отскакивали. Моргун скидывает доспехи. Поворачивается ко мне. Влепил ему смачную оплеуху. Наотмашь! Аж ладонь «отсохла». Корк распухает, как резиновая лодка, накачиваемая мощным компрессором. Это раньше – обзови его – надувается. Теперь – плюнь в глаз – утрётся и лыбится. Тьфу! Тоже мне – зверь! А самому себя ему «распалять» долго.

Удар! Звон. Треск. Секира Корка не выдержала такой силы. Как жаль-то! Хороший был топорик. Долго и верно служил. И стоил немало!

Мимолётные, но красноречивые взгляды «моих». «Волонтёры» валятся без чувств. Брешь в их ментальных блоках мне известна. «Наркоз» пациенту – действие полуавтоматическое.

Марк протягивает Серому рукоять светового меча из далёкой-далёкой галактики.

– Быстрее! – тороплю я. – Марку надо с этой тушки ещё камень взять! С каждой секундой накопитель испаряется!

Серый, как плазменным резаком, вскрывает паука. Надрезает по кругу. Корк, как настоящий Халк, отрывает панцирь. Но нижний – рассыпается на куски. Он был треснут. Раскидываем отсечённые лапы, больше похожие на суставные костяные копья, куски панцирей. Серый отрезает жвалы, вырезает жало и какие-то железы.

Марк вонзает свой каменный нож в останки паука. Тушка стремительно обращается в прах. Марк ногой распихивает пепел, поднимает что-то похожее на крупный янтарь неправильной формы.

– Это – не накопитель, – удивлённо говорит он.

– А что?

– Я не знаю. Впервые вижу, – пожимает плечами Марк.

Серый, как получивший неплохое комплексное образование, сунул нос, но тоже пожал плечами.

Я махнул рукой, поспешил к гобу, кучей тряпья валяющемуся у стены. Печать! Печать. Вправить, печать! Блокировка боли. Парализация. Пришёл в себя. Заливаю в рот зелье.

– Дед, я умер? – спрашивает гоб.

– А то! – отвечаю я, вливаю ему ещё зелье из флакона и «вырубаю» – полностью. Мимолётом удивляюсь – Свет не ранил гоба. Полная перестройка организма? Обезуметь в атаке! Мне вся эта магия вечно сносит логические щиты разума!