Ллойд Александер - Книга Трех [litres]

Тарен рад был возможности спокойно поесть и отдохнуть. Весь обед он просидел молча и так же молча удалился на сеновал в свое соломенное гнездо. До сих пор ему ни разу не приходило в голову, что Хен Вен могла погибнуть. Он пытался найти утешение у Медвина, но старец не смог вселить в него полную уверенность, он и сам не знал ничего точно.

И снова сон бежал от него. Тарен вышел наружу. В чистом, прозрачном воздухе звезды казались холодными бело-голубыми льдинками и висели над самой головой. Он постарался не думать о Хен Вен. В конце концов, он должен достичь Каер Датил, и ему еще предстоит выполнить это. Над головой пролетела сова, молчаливая, как недвижная ветка вяза. Бесшумной тенью появился Медвин.

– Не спишь? – спросил он. – Нельзя начинать путешествие с бессонной ночи.

– Я страстно мечтаю закончить это путешествие, – откликнулся Тарен. – Временами мне кажется, что я уж больше никогда не увижу родной Каер Даллбен.

– Людям не дано знать конца их путешествия, – загадочно сказал Медвин. – Может случиться, что ты никогда не вернешься в дорогие для тебя места. Но какое это имеет значение, если то, что ты должен сделать, находится здесь и теперь?

– Мне кажется, – тихо произнес Тарен, – знай я, что никогда не увижу свой дом, я хотел бы остаться здесь, в этой долине.

– Твое сердце молодо и не зачерствело, – сказал Медвин. – Да, если я правильно читаю в сердцах, ты из немногих, кого я бы принял здесь. Ты можешь остаться, если пожелаешь. И прямо сейчас. А свое дело поручить друзьям, тем, что пришли с тобой.

– Нет, – сказал Тарен после долгой паузы, – я взвалил его на себя по собственной воле и по своему выбору.

Тарену казалось, что вся долина шепчет на разные голоса, прося, призывая, умоляя его остаться. Холмы внушали мысль об отдыхе и покое. Озеро плеском своих вод говорило о солнечном свете, томящемся и дробящемся в его прозрачных и чистых глубинах, напоминало о радостных играх выдр, резвившихся на его берегу. Тарен закрыл свои уши и запер душу.

– Нет, – быстро сказал он, – я решил давно и не хочу менять своего решения.

– Пусть будет так, – мягко произнес Медвин, кладя руку на плечо Тарену. – Я дарую тебе самую малость: ночной отдых. Спи хорошо и спокойно.

Тарен не помнил, как он вернулся на сеновал, как уснул. Но проснулся он в сети солнечных лучей бодрый, освеженный глубоким и крепким сном, и с новыми силами. Эйлонви и бард уже позавтракали, и Тарен с удовольствием увидел, что Гурги присоединился к ним, сидит и облизывается, сытый и веселый. Как только Тарен появился, Гурги взвизгнул от радости и стал весело кувыркаться у его ног.

– О радость! – верещал он. – Гурги готов к новым шаганьям и скаканьям! К новым подкрадкам и подглядкам! Великие лорды были добры к счастливому, веселому Гурги!

Тарен заметил, что Медвин не только подлечил ногу Гурги, но и вымыл его и причесал. Правда, тот успел уже вываляться в листьях и сухих соломинах, которые забавно торчали в его кудлатой голове, похожей на большой репей. И еще заметил Тарен, седельная сумка верной Мелингар была набита битком, а через седло были перекинуты теплые плащи для всех них.

Старец собрал вокруг себя готовых отправиться в дорогу путников и сел на землю в середине круга.

– Армии Рогатого Короля сейчас опережают вас на день пути, – сказал он. – Но если вы пойдете по той тропе, которую я вам укажу, и будете двигаться быстро, то сумеете нагнать время, которое потеряли. Не удивлюсь, если вы доберетесь до Каер Датил на день или два раньше их. Тем не менее предупреждаю вас, что горные пути не так просты и легки. Коли вы желаете спокойной и легкой дороги, я могу провести вас опять на ту тропу, с которой вы сошли, к долине Истрад.

– Но тогда мы будем опять плестись вслед за Рогатым Королем! – воскликнул Тарен. – И будет меньше шансов обогнать его, а опасностей гораздо больше.

– Не надейся, что горы менее опасны, – предупредил его Медвин. – Хотя эта опасность, конечно, иного рода.

– Ффлам расцветает от опасности! – заявил бард и с опаской глянул на свою задрожавшую арфу. Но струна лишь загудела, оставшись целой. – Пусть обрушатся на нас горы или все воины Рогатого Короля разом, я не дрогну!

И струна все же лопнула, что привело барда в некоторое смущение.

– Мы пойдем в горы, – просто и твердо сказал Тарен.

– Хоть раз ты, не колеблясь, принял правильное решение, – вставила Эйлонви. – Горы, конечно же, не станут стрелять в нас из лука и разить копьями. И посмотрим еще, так ли страшны их опасности. Ты, Помощник Сторожа Свиньи, растешь в моих глазах, – добавила она задиристо.

– Тогда внимательно слушайте, смотрите и запоминайте, – повелительно сказал Медвин. Пока он говорил, руки его проворно двигались, создавая из глины крохотное подобие холмов, тропинок между ними, по которым Тарену было легче, чем по карте, нацарапанной Ффлеуддуром, запомнить весь предстоящий им путь.

Медвин закончил. Вещи и оружие путников были навьючены на Мелингар. Старец повел их прочь из благословенной долины. С каждым шагом Тарен осознавал, что тропинка, уводящая их из долины, исчезнет навсегда, стоит лишь Медвину покинуть их. Назад нет возврата.

Спустя некоторое время Медвин остановился.

– Ваш путь теперь лежит на север, – сказал он, – а здесь мы расстанемся. Ты, Тарен из Каер Даллбен, слушай свое сердце, и оно подскажет тебе, правильное ли решение ты принял. Может быть, мы встретимся вновь. Тогда ты расскажешь мне обо всем. А до тех пор прощайте!

Прежде чем Тарен успел открыть рот и поблагодарить Медвина, белобородый старец исчез, будто холмы поглотили его. И путники остались одни на каменистом, продуваемом ветрами нагорье.

– Ладно, – сказал Ффлеуддур, поправляя арфу за спиной, – зато уж если мы встретим волков, то теперь-то они будут знать, что мы друзья Медвина.

Первый день похода оказался не таким трудным, как предполагал Тарен. На этот раз он шел впереди. Бард согласился шагать следом, после того как он несколько раз перепутал наставления Медвина и упорствовал в своем заблуждении, пока струны на арфе не стали лопаться одна за другой.

Они без устали карабкались вверх, хотя солнце уже склонялось к западу и пора было сделать передышку. Дорога, которую им указал Медвин, была трудной, каменистой, осыпающейся под ногами, но зато шла прямо и не терялась.

Горные ручьи, чья чистая и холодная вода бурлила и пенилась вокруг валунов, словно бы танцуя, неслись вниз, к долине, усеянные играющими блестками солнечных бликов. Воздух был бодрящим, но стылым и обжигающим. И путники были благодарны Медвину за теплые плащи.

В расселине протяженного ущелья, защищенного от ветра, Тарен велел остановиться. Они прошли за день длинный путь, хорошо продвинулись вперед, гораздо дальше, чем он предполагал. И Тарен не видел причин продолжать изнурительный путь и ночью. Они привязали Мелингар к стволу одного из низких деревьев, росших прямо из скалы, и рядом, на ровной площадке, разбили свой лагерь. Дети Котла не могли здесь появиться, а войско Рогатого Короля осталось далеко внизу, и Тарен без всяких опасений развел костер. Пищу Медвина готовить не требовалось, но пламя согревало и веселило их. Когда ночные тени спустились с вершины горы и надвинулись на ущелье, Эйлонви вынула свой золотой шар и укрепила его в расщелине большого камня.