Бекки Чамберс - Долгий путь к маленькой сердитой планете

Однако прыжки, похоже, доконали всех. Одно дело слепой пробой, но четыре дня постоянных входов и выходов с шестичасовыми интервалами сразили даже Эшби космической болезнью. Медленно опустившись на койку, он прослушал прозвучавшее из вокса обращение капитана буксира, переданное Лови.

– Ну, вот и все, капитан Сантосо, – сказала аандриска. Произношение у нее отличалось от акцента Сиссикс – оно было менее поставленным, более резким. – У вас все в порядке?

– Более или менее, – ответил Эшби, протирая глаза. Как же это хорошо – видеть перед собой четкую картинку. – Спасибо за путешествие.

– Послушайтесь моего совета – прежде чем докладывать о своем прибытии, потратьте час-другой, чтобы перекусить и снова встать на ноги. Мы займемся тем же самым.

– Спасибо. – Эшби откашлялся. – Хеске рат иши кит.

– Хеске скаф эски риск, – ответила аандриска, и в ее голосе прозвучала признательность. – И вам также благополучного пути.

Вокс отключился. В иллюминатор Эшби увидел, как «Кирит-Сек» убрал свое буксировочное поле и двинулся прочь.

– Лови, где Сиссикс?

Вокс снова включился.

– Она только что принялась за работу.

– Предупреди ее, что я к ней направляюсь.

Через несколько минут Эшби вошел в центр управления. Сиссикс уже сидела в своем кресле, изучая показания приборов.

– У меня такое ощущение, будто меня пинали ногами по голове, – не оборачиваясь, сказала она.

– Тут ты не одинока. – Свалившись в кресло, Эшби уставился в иллюминатор. – И все ради вот этого.

Впереди была Хедра-Ка. Не планета, а растрескавшаяся каменная глыба, задушенная бурями и прожилками лавы. На орбите висела плотная пелена метеоритов, напоминающих о недавнем происхождении планеты. Это был молодой, негостеприимный мир, недовольный своим существованием.

– Это самое сердитое зрелище, какое я только видел, – заметил Эшби.

– Ты имеешь в виду планету или корабли?

Хедра-Ка была окружена настоящим столпотворением кораблей – хармагианских фрегатов, аэлуонских крейсеров, нейтральных транспортных судов, пробойных буксиров, патрульных челноков. И, разумеется, здесь были корабли тореми. Эшби знал, что тореми уже на протяжении многих поколений живут в открытом космосе, подобно исходникам, однако в их кораблях он не увидел ничего знакомого. Для судов, бороздящих космическое пространство, их корабли выглядели непривычно хрупкими, лишенными массивных переборок, которые в сознании Эшби были прочно связаны с дальними перелетами. Он видел лишь решетчатые каркасы и острые углы, ощетинившиеся антеннами и причудливо светящимися тросами, плавающими в безвоздушном пространстве. Корабли тореми напоминали обитателей морских глубин, пульсирующих, качающихся, непостижимых.

Вдруг Эшби подался вперед.

– Об этом не может быть и речи! – Рядом с беспорядочным скоплением кораблей виднелось чистое сферическое пятно, обозначенное предостерегающими буйками. – Нам предстоит установить клетку здесь?

Расстояние между входом в тоннель и Хедрой-Ка было меньше расстояния между Землей и Луной. Примерно вдвое.

– Хорошо хоть, что это мягкая зона, – заметила Сиссикс. – Ты можешь себе представить слепой пробой здесь?

Эшби покачал головой.

– Мы хорошо знаем свое дело, и все-таки не настолько хорошо.

– Таких умельцев не существует в природе.

– Ну, можно будет считать, что нам повезло, если мы не разнесем вдребезги эту планету.

– Если и разнесем, невелика будет потеря, – презрительно фыркнула Сиссикс.

Эшби рассмеялся.

– Лови, можешь вывести меня на громкую связь?

Включился вокс.

– Все тебя слушают, Эшби, – доложила Лови.

– Всем привет! Мы добрались до цели. Если кому-то нехорошо, ступайте что-нибудь перекусите, но, пожалуйста, поторопитесь. Я хочу, чтобы все присутствовали здесь, когда я установлю связь. Пожалуйста, всем собраться в центре управления через час – это крайний срок. Для нас это знаменательный день, и мне бы хотелось, чтобы мы показали себя с лучшей стороны. Ничего из ряда вон выходящего, но чистые лица и опрятная одежда будут оценены по достоинству.

– Не беспокойся, Эшби, – донесся из вокса голос Киззи. – Я вообще слова не скажу!

Эшби помолчал, подбирая нужные слова, чтобы сказать ей, что так будет лучше всего.

– Киз, ты слишком хороша для них.

Тоум сидел, погруженный в медитацию. По крайней мере он этого хотел. Напротив сидела первая охранница Фоль, спокойно сложив ноги. Выражение ее лица было непроницаемым. Тоум завидовал ей. Чем дольше они будут оставаться рядом с пришельцами из Сообщества, тем труднее ему будет упорядочить свои мысли. Как Тоум ни старался думать о чем-либо другом, его мысли упорно возвращались к Хиуль. Ни он, ни она не должны выйти отсюда живыми. Так предрешено. Более сильная вера останется, более слабая будет стерта. Только так можно достичь гармонии.

Он должен убить Хиуль. Пусть у нее есть подготовка штурмовика; его рот был у ее горла. Он должен ее убить. Он уже убил многих из тех, кто с ним не соглашался. Почему он позволил Хиуль уйти живой?

Жестокий ответ был здесь, в уголке его сознания. Тоум пытался бежать от него. Но ответ все равно издевался над ним.

– Идем, – сказала Новая мать, входя в помещение. Тоум и Фоль вскочили на ноги и схватили оружие. – Я отправляюсь на транспорт. Прибыл тоннелирующий корабль, и я слышала, что хармагиане пригласили экипаж к себе на борт.

– Вы получили приглашение? – спросила Фоль.

Хармагианская бюрократия особенно придирчиво относилась к таким нудным вопросам, как списки приглашенных и протокол. Похоже, у Сообщества не было других забот.

– Мне оно не нужно, – ответила Новая мать. Тоум услышал в ее голосе отголоски своих собственных чувств: иссякающее терпение, настороженность, порожденная общением с чужеземцами. Но почему она никогда не говорила об этом? Если бы Новая мать просто высказала вслух то разочарование, которое, как теперь понимал Тоум, она испытывает, он достиг бы согласия с нею и больше не сомневался относительно своего места в тореми-ка. Но облегчение не наступило.

– Тоннельщики собираются проделать дыру в моем небе, – сказала Новая мать, направляясь к двери. Фоль и Тоум заняли место по обе стороны от нее, держась позади в четко отмеренных шести шагах. – Это дает мне право увидеть их лица.

Розмари была рада возможности покинуть корабль. Правда, она попала на другой корабль, но ей остро требовалась перемена обстановки, а радушная встреча стала приятной неожиданностью. Ничего из ряда вон выходящего, просто стол, накрытый искусно приготовленными закусками, и несколько второстепенных чиновников ГС, ведущих учтивые беседы. Девушке уже приходилось бывать на подобных приемах, однако тоннельщики редко оказываются в числе приглашенных. Это был жест вежливости – и свидетельство того, какое большое значение имел новый тоннель.