Брендон Сандерсон - Слова сияния

Йалай кивнула. Она использует своих осведомителей, чтобы при дворе начали задавать вопросы: интересно, если Далинар пытается выковать лучший Алеткар, почему он с такой неохотой делится властью? Почему он не привлек Садеаса к делу защиты короля? Почему не открывает свои двери судьям Садеаса?

И вообще, есть ли у трона реальная власть, если посты вроде того, который достался Садеасу, на самом деле ничего не значат?

– В знак протеста тебе стоит отказаться от должности великого князя информации, – посоветовала Йалай.

– Нет. Еще нет. Мы подождем, пока слухи загонят старика Далинара в угол и заставят его решить, что я ему нужен. И перед тем как он попытается меня вовлечь в дело, я отрекусь от должности.

Этим он расширит трещины – и в Далинаре, и в самом королевстве.

Внизу продолжалась дуэль. Адолин определенно выглядел так, словно его мысли были поглощены чем-то другим. В его защите постоянно обнаруживались бреши, он получал удар за ударом. И этот юноша так часто похвалялся своими умениями? Он был хорош, разумеется, но не безупречен. Не так хорош, как показалось Садеасу, когда он наблюдал, как мальчишка на поле боя сражается с…

Он притворялся.

Садеас улыбнулся неожиданно для себя самого.

– А это весьма умно, – заметил он негромко.

– Что? – спросила Йалай.

– Адолин бьется вполсилы, – объяснил Садеас, когда юноша слегка зацепил шлем Эраннива. – Он не хочет демонстрировать свои истинные способности, потому что боится, что это отпугнет остальных от дуэлей с ним. Если же все будет выглядеть так, словно ему едва хватило умений выиграть эту битву, другие могут решиться попытать счастья.

Йалай, прищурив глаза, наблюдала за битвой.

– Уверен? Может, у него просто неудачный день?

– Да, уверен.

Теперь, когда Садеас знал, куда смотреть, он легко читал в особых движениях Адолина, как тот дразнит Эраннива, вынуждая атаковать себя, потом «едва» успевает отбивать удары. Старший сын Далинара Холина был умнее, чем предполагал Садеас.

И в дуэльном деле он знал толк. Выиграть поединок непросто, но требуется истинное мастерство, чтобы победить, выставив все так, будто на протяжении всей битвы ты проигрывал. Чем дольше длилась дуэль, тем сильнее вовлекалась в него толпа. Адолин разыграл партии так, что угадать победителя было невозможно. Садеас сомневался, что многие понимают стратегию принца.

Когда тот, двигаясь с трудом из-за множества трещин, истекающих светом, – все до единой пришлись на разные пластины, так что ни одна не треснула и не подвергла его настоящей опасности, – сумел в итоге сразить Эраннива «удачным» ударом, толпа торжествующе взревела. Даже светлоглазые, похоже, поверили.

Эраннив вихрем унесся прочь, крича о том, что Адолину повезло, но Садеас остался под впечатлением. «У этого мальчика, возможно, есть будущее, – подумал князь. – По крайней мере, у него больше шансов, чем у отца».

– И вот он добыл еще один осколок, – раздраженно сказала Йалай, когда Адолин, вскинув руку, ушел с арены. – Я удвою усилия. Такое больше не повторится.

Садеас постучал кончиком пальца по краю сиденья.

– Что ты там говорила про дуэлянтов? Что они дерзкие? Вспыльчивые?

– Да. И?

– Адолину свойственно и то, и другое, и еще много чего, – вслух размышлял Садеас. – Им можно управлять, подталкивать в нужную сторону, злить его. Он пылкий, как отец, но не умеет так себя контролировать.

«Могу ли я завести его на край утеса и сбросить вниз?»

– Перестань отговаривать людей от сражений с ним, – велел Садеас. – Но и не подстрекай. Отойди. Я хочу поглядеть, чем это закончится.

– Звучит опасно. Тороль, этот мальчик – оружие.

– Правда, – согласился Садеас, вставая, – но, если держать оружие за рукоять, вряд ли порежешься. – Князь помог жене подняться. – Я также хочу, чтобы ты сказала жене Рутара, что в следующий раз, когда я сам отправлюсь за светсердцем, он может присоединиться ко мне. Рутар нетерпелив. Он будет полезен нам.

Жена кивнула и направилась к выходу. Садеас пошел следом, но помедлил, бросив взгляд на Далинара. Как бы все пошло, если бы этот человек не оказался заложником прошлого? Если бы он сумел увидеть настоящий мир, а не воображаемый?

«Ты бы в итоге и его убил, – признался Садеас самому себе. – Не пытайся притворяться, что все пошло бы по-другому».

С самим собой он мог оставаться честным.

Шаллан ахнула при виде внезапного сполоха цветов.

Вспышка высветила пейзаж, точно молния посреди ясного неба. Девушка отложила сферы – Тин заставила ее попрактиковаться в том, как прятать их в ладони, – и встала, держась свободной рукой за спинку сиденья фургона. Да, никаких сомнений. Ярко-красный и желтый на унылом коричнево-зеленом холсте.

– Тин, что это?

Мошенница сидела расслабленно, вытянув ноги и надвинув на глаза широкополую шляпу – ни то ни другое не мешало ей править фургоном. Шаллан была в шляпе Блата, которую забрала из его вещей, чтобы прятать лицо от солнца.

Тин повернулась в указанную сторону, приподняв шляпу:

– Что?

– Прямо там! – воскликнула Шаллан. – Цвет.

Тин прищурилась.

– Я ничего не вижу.

Как могла она не увидеть этот цвет, такой яркий по сравнению с бесконечными холмами, которые полнились камнепочками, тростником и кое-где поросли травой? Шаллан взяла у подруги подзорную трубу и подняла ее, чтобы приглядеться.

– Растения, – проговорила она. – Там впереди выступ скалы, который оберегает их от идущих с востока бурь.

– А, и это все? – Тин устроилась на прежнее место и закрыла глаза. – Я думала, там караванный шатер или что-то еще.

– Тин, это же растения!

– И что?

– Своеобразная флора в однородной экосистеме! – воскликнула Шаллан. – Нам надо туда! Я скажу Макобу, чтобы направил караван в ту сторону.

– Детка, ты какая-то странная, – заметила Тин, но та уже кричала другим фургонам, чтобы те остановились.

Макобу не понравилась идея о том, что надо сделать крюк, но он все еще признавал ее авторитет. Каравану остался примерно день до Расколотых равнин. Они расслабились. Шаллан с трудом сдерживала волнение. Здесь, в Мерзлых землях, все было однообразно-унылым; возможность нарисовать что-то новое будоражила сверх всякой меры.