Брендон Сандерсон - Слова сияния

– А Амарам? Его я могу убить?

– По-твоему, это справедливо?

– Это одна из форм справедливости.

– Ты кое-что не учел.

– Что же? – спросил Каладин и сделал выпад. Да что за буря! Почему дурацкое оружие его не слушается?

– То, как ты сам из-за этого меняешься, – негромко проговорила Сил. – Думая о нем, ты становишься другим. Твоя суть извращается. Каладин, ты должен защищать. Не убивать.

– Чтобы защищать, нужно убивать, – огрызнулся он. – Клянусь бурей, ты становишься такой же занудной, как мой отец.

Он попробовал еще несколько приемов, а потом подошла Айвис и исправила его ошибки. Наставница посмеялась над его раздражением, когда опять ничего не вышло.

– Думал, научишься всему за один день?

Если честно, то да. Каладин владел копьем; он тренировался долго и усердно. Да и вообще полагал, что будет схватывать все на лету.

Не вышло. Каладин все равно продолжал, повторяя прием раз за разом, пиная холодный песок, мешаясь среди светлоглазых, которые вели учебные бои и отрабатывали собственные стойки. В конце концов мимо прошел Зайхель.

– Старайся больше, – сказал он, даже не приглядываясь к тому, что делал Каладин.

– Я-то думал, ты будешь обучать меня лично, – крикнул тот вслед ревнителю.

– Слишком много мороки, – отозвался Зайхель и вытащил флягу с чем-то из кучи тряпья возле одной из колонн. Другой ревнитель высыпал там кучку цветных камешков, и мастер, увидев это, рассердился.

Каладин подбежал к нему:

– Я видел, как Далинар Холин, безоружный и не в доспехе, остановил осколочный клинок на лету, сомкнув на нем ладони.

Зайхель хмыкнул:

– Старикан Далинар умудрился сделать последний хлопок? Ну молодец.

– Можешь научить меня?

– Это дурацкий прием. Он срабатывает лишь потому, что большинство осколочников привыкают не вкладывать в свои удары столько силы, сколько потребовалось бы для обычного меча. И вообще-то, он чаще не срабатывает; если такое случится – ты покойник. Лучше тратить время на вещи, от которых будет больше пользы.

Каладин кивнул.

– Не будешь настаивать? – спросил Зайхель.

– Ты привел сильный довод. Крепкая солдатская логика. Звучит разумно.

– Хм. Может, с тобой еще не все потеряно. – Мастер сделал большой глоток из фляги. – А теперь иди-ка тренироваться.

Шаллан потыкала пальцем в клетку. Разноцветное существо внутри поерзало на жердочке и взглянуло на нее, наклонив голову.

Она еще ни разу не видела столь странного создания. Оно стояло на двух ногах, как человек, хотя пальцы на ступнях оканчивались когтями. Роста в нем было всего-то два кулака, но то, как оно вертело головой и поглядывало на Шаллан, свидетельствовало о его несомненной разумности.

Панцирь на существе почти отсутствовал – сохранился только вокруг носа и рта, – но самой странной вещью в нем оказались волосы. Ярко-зеленые, покрывавшие все тело. Они лежали ровно, будто причесанные. Пока Шаллан наблюдала, существо повернулось и начало чистить пряди, вытянув вверх большой отросток, который соединялся с хребтом.

– Что барышня думает о моей курочке? – горделиво спросил торговец. Он стоял, скрестив руки за спиной и выпятив внушительный живот, точно нос корабля. Позади него суетилась ярмарочная толпа. Людей было так много. Сотен пять или даже больше – и все собрались в одном месте.

– Курочка, – повторила Шаллан и опять робко потыкала в клетку пальцем. – Я раньше пробовала курятину.

– Но не эту породу! – воскликнул тайленец со смехом. – Куры, которых едят, тупые, а эта умная, почти такая же умная, как человек! Она умеет говорить. Послушайте. Йексонофнон! Скажи свое имя!

– Йексонофнон, – ответило существо.

Шаллан отпрянула. Голос существа исказил слово, но его можно было узнать.

– Приносящий пустоту! – прошипела она, прижав к груди защищенную руку. – Говорящий зверь! Ты навлечешь на нас взор Несотворенных.

Торговец рассмеялся:

– Эти существа живут по всему Шиновару, юная госпожа. Если бы их речь привлекала Несотворенных, вся страна была бы проклята!

– Шаллан! – Отец, под присмотром своих охранников, разговаривал с другим торговцем через дорогу.

Она поспешила к нему, напоследок бросив взгляд на странное животное. Оно было ненормальным, но умело говорить, и Шаллан жалела, что его посадили в клетку.

Ярмарка Среднепраздника – главное развлечение года. Ее устраивали во время Средмирья – периода, противоположного Плачу, когда затихали Великие бури, – и она привлекала людей из всех сел и деревень. Многие из присутствовавших были из земель ее отца, в том числе и светлоглазые низкого ранга, чьи семьи управляли деревнями на протяжении столетий.

Конечно, темноглазые тоже приходили, включая торговцев – граждан первого и второго нана. Ее отец нечасто о них говорил, но она знала, что он считает их богатство и положение неприличными. Всемогущий решил, что править должны светлоглазые, а не эти торговцы.

– Идем, – велел ей отец.

Шаллан последовала за ним и его телохранителями по шумной ярмарке, которая на этот раз проходила в полудне пути от дома. Долина была хорошо защищена, ближайшие склоны холмов поросли деревьями йелла. На их мощных ветвях крепились узкие листья – длинные розовые, желтые и оранжевые шипы, так что деревья выглядели застывшими взрывами цвета. Шаллан прочитала в одной из отцовских книг, что эти деревья питались кремом. Тот и делал их древесину твердой как камень.

В самой долине бо́льшую часть деревьев срубили, но некоторые оставили, чтобы привязать к их высоким стволам навесы шириной в десятки ярдов. Шаллан с отцом миновали торговца – мужчина сыпал ругательствами на спрена ветра, что метался по его участку, приклеивая предметы друг к другу. Девушка улыбнулась и вытащила сумку, которую держала под мышкой. Но времени рисовать не было, поскольку ее отец стремительно шел к дуэльной площадке, где, как и в прошлые годы, ей предстояло провести почти всю ярмарку.

– Шаллан! – окликнул отец, вынудив ее поторопиться и догнать его.

В свои четырнадцать лет она казалась самой себе ужасно долговязой и считала свою фигуру слишком мальчишеской. Начиная осознавать себя женщиной, Шаллан узнала, что должна стыдиться рыжих волос и веснушек на лице, потому что те свидетельствовали о нечистой родословной. Для веденцев эти цвета были обычными, но лишь поскольку в прошлом они часто заключали браки с рогоедами с горных пиков.