Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Это… довольно сложный вопрос, – смутилась Шаллан, забирая папку. – О! Адолин. Я вас не заметила. Ох, но вы и в самом деле кажетесь громадным в этой броне!

– Вы разрешаете ей остаться? – уточнил Адолин у Налл.

– Она хочет снабдить королевский реестр осколочных доспехов и клинков новыми эскизами, – пояснила Налл. – Это кажется мне мудрым. Нынешние записи об осколках содержат много грубых набросков, но мало детализированных рисунков.

– Так вам нужно, чтобы я позировал? – спросил Адолин, поворачиваясь к художнице.

– Вообще-то, эскизы вашего доспеха довольно полные, – ответила та, – благодаря вашей матушке. Я сначала займусь королевскими доспехами и клинками, которые никто не додумался зарисовать в подробностях.

– Просто не попадайтесь под ноги тем, кто тренируется, дитя, – предупредила Налл. Кто-то позвал ее, и она ушла.

– Послушайте, – заговорил Адолин, повернувшись к Шаллан. – Я понял, куда залетели ваши мысли.

– Они примерно на высоте в пять футов и шесть дюймов, – ответила девушка. – Боюсь, выше им никак не подняться.

– Пять футов… – повторил Адолин и нахмурился.

– Да, – сказала Шаллан, окидывая взглядом тренировочные залы. – До того как попасть сюда, я считала, что это хороший рост. Вы, алети, жутко высокие. Я думаю, все здесь по меньшей мере на два дюйма выше среднего веденца.

– Нет, это не… – Адолин помрачнел. – Вы здесь, потому что хотите посмотреть, как я тренируюсь. Признайтесь. Рисование – просто предлог.

– Хм. Кое-кто слишком много о себе возомнил. Полагаю, такое случается, когда ты член королевской семьи. Заодно можно приобрести смешную шляпу и страсть рубить головы. А, вот и наш капитан гвардии. Твои ботинки курьер скоро принесет в казарму.

Каладин вздрогнул, сообразив, что она обращается к нему.

– В самом деле?

– Я велела заменить подошвы, – пояснила Шаллан. – Они были ужасно неудобные.

– Мне нравилось!

– Значит, у тебя каменные ноги. – Она окинула его взглядом сверху вниз и вскинула бровь.

– Погодите, – вмешался Адолин, помрачнев еще сильней. – Вы носили ботинки мостовичка? Как?!

– Неуклюже, – ответила Шаллан. – И с тремя парами носков. – Она похлопала принца по бронированной руке. – Адолин, если вы хотите, чтобы вас нарисовали, я это сделаю. Но не надо изображать ревность. Я по-прежнему желаю отправиться с вами на обещанную прогулку. О! Мне нужно это как следует рассмотреть. Прошу прощения.

Она целеустремленно зашагала туда, где Зайхель бил по доспеху Ренарина – видимо, чтобы приучить принца держать удар, будучи в осколочном доспехе. Посреди тренировочных залов зеленое платье и рыжие волосы Шаллан были яркими пятнами цвета. Каладин глядел ей вслед, спрашивая себя, можно ли ей доверять. Наверное, лишь самую малость.

– Несносная женщина, – проворчал Адолин и сердито взглянул на Каладина. – Перестань пялиться на ее зад, мостовичок.

– Я не пялюсь. А тебе-то что? Сам сказал – она несносная.

– Ага. – Адолин снова посмотрел на нее и широко улыбнулся. – Почти не заметила меня, верно?

– Похоже на то.

– Несносная, – повторил Адолин, хотя его тон намекал на нечто прямо противоположное. Улыбка принца сделалась шире, и он направился следом за веденкой, двигаясь с грацией осколочника, которая совершенно не соответствовала его величине.

Каладин покачал головой. Светлоглазые и их игры. Как же вышло, что он столько времени проводит среди них? Юноша вернулся к бочке с водой и зачерпнул еще один ковш. Вскоре на песок со скрипом упал тренировочный меч, и к Каладину присоединился Моаш.

Бывший мостовик благодарно кивнул, когда капитан гвардии передал ему ковш. Пришла очередь Тефта и Йейка воспитывать в себе стойкость при виде осколочного клинка в бою.

– Она тебя отпустила? – спросил Каладин, кивком указывая на их учительницу.

Моаш пожал плечами, глотая воду.

– Я не дрогнул.

Каладин одобрительно кивнул.

– Мы занимаемся здесь хорошим делом, – сказал Моаш. – Важным делом! После того как ты натаскал нас в тех ущельях, я думал, что больше мне учиться нечему. Как же я ошибался!

Каладин снова кивнул, скрестив руки на груди. Адолин продемонстрировал Ренарину несколько дуэльных стоек, Зайхель одобрительно покачал головой. Шаллан присела и начала их рисовать. Неужели это был просто повод, чтобы подобраться поближе, дождаться подходящего момента и вонзить нож в живот Адолину?

Возможно, такое мог придумать лишь безумец, но такова его работа. И потому он продолжал следить за Адолином, когда тот повернулся к Зайхелю и начал тренировочный бой, чтобы показать Ренарину, как стойки используются в бою.

Старший сын Далинара и впрямь хороший мечник. Каладин готов был это признать. Как и Зайхель, если уж на то пошло.

– Это все король, – вдруг сказал Моаш. – Он казнил мою семью.

Каладин не сразу понял, о чем он говорит. Тот человек, которого Моаш хотел убить, на кого он затаил злобу, – это все-таки был король.

От неожиданности Каладин почувствовал себя так, словно его ударили. Он повернулся к Моашу.

– Мы Четвертый мост, – продолжал тот, уставившись в пустоту. Он машинально выпил еще воды. – Мы держимся вместе. Ты должен знать, почему… почему я такой. Мои бабушка и дедушка были единственной семьей, которую я когда-либо знал. Родители умерли, когда я был ребенком. Ана и Да, они вырастили меня. А король… их убил.

– Как это случилось? – негромко спросил Каладин, проверив, нет ли поблизости какого-нибудь ревнителя.

– Меня не было дома, – рассказал Моаш. – Я повел караван сюда, в пустошь. Ана и Да имели второй нан. Достаточно высокий ранг для темноглазых. Они владели собственной лавкой. Серебряных дел мастера. Я так и не обучился этому ремеслу. Мне нравилось бродить. Путешествовать.

Ну так вот, один светлоглазый владел двумя или тремя серебряными лавками в Холинаре, одна из которых располагалась по другую сторону улицы от лавки моих деда и бабки. Ему не нравилось, что приходится с ними соревноваться. Это было где-то за год до того, как умер старый король, и Элокар управлял делами королевства, пока Гавилар болтался на равнинах. Как бы там ни было, Элокар водил дружбу с этим светлоглазым, которому мешали мои дед и бабка.

И вот он оказал другу услугу. По приказу Элокара Ане и Да предъявили какое-то обвинение. Они были достаточно важными людьми, чтобы потребовать особого суда перед лицом магистратов. Думаю, Элокара это удивило, и он не сумел полностью нарушить закон. Он заявил о нехватке времени и велел отправить Ану и Да в темницу до появления результатов судебного разбирательства. – Моаш снова окунул ковш в бочку. – Они умерли там через несколько месяцев, так и не дождавшись, пока Элокар разберется с их прошением.